Так сложилось, что постсоветское православное миссионерство в основном пошло по "назидательно-академическому" пути, с сильным креном в аскетическое восприятие личного опыта, как во многом ошибочного и поврежденного грехом. К тому же, миссионерские свидетельства о том "как я пришел к вере", "что Бог сделал в моей жизни" были дискредетированы "понаехавшими" в Россию проповедниками и воспринимаются православными негативно. И все же тема личных свидетельств в православной миссии достойна внимания и развития, хотя бы потому, что академическо-назидательная проповедь очень часто "повисает в воздухе". Миссионерское свидетельство вне контекста личного опыта легко уклоняется в демагогию и идеологию.
Очевидно, что миссия – дело сложное. Оно должно включать в себя знакомством со Словом Божьим и церковной традицией, но в основе его все-таки должно лежать личное свидетельство о своей вере и христианской жизни. Вспомним, что митрополит Антоний Сурожский решился открыть собеседникам свой опыт встречи со Христом в ответ на честный и глубокий вопрос. Владыке сказали примерно следующее: "Все, что вы говорите о вере – хорошо и правильно, но какое это имеет отношение к вам лично? Вы встретили живого Бога? Вы можете на собственном опыте утверждать, что Бог не просто существует, но ему есть дело до каждого из нас?" Подобные вопросы постоянно приходится слышать православным миссионерам. Я думаю, что только благодаря честным нелицемерным ответам на них, можно достигнуть основную цель христианской миссии – пробудить личное доверие ко Христу, к Церкви, пробудить произволение ко спасению.
О разных складах характера
Размышляя о "личных свидетельствах" и тех людях, к кому они обращены, я заметил, что новообращенных христиан можно условно разделить на две группы: с "психологическим" и с "философским" складом характера и акцентами в мировозрении. Первым важно разобраться в своих чувствах, переживаниях, в своих желаниях, соотнести их с опытом других людей. К этому часто подталкивает современная культура. Для вторых первичны идеи, смысл происходящего, "математические модели".
Первые более восприимчивы к "личным свидетельствам". Для них, чтобы обрести свой опыт, важно встретится лицом к лицу с чужим опытом, важно чтобы кто-то сопереживал (со-проживал) им, важно увидеть пощупать, пережить опыт ближнего. Для таких людей необходимо быть услышанными в личном, иметь тех, кто им доверился и самим доверять. Может быть, они не очень волевые, более хрупкие, но для них важно быть честными перед самими собой, важно опереться на свой внутренний ресурс, важно найти стОящие мотивы и примеры.
Я думаю, что люди с "психологическим складом" обретают жизненные ценности и веру в сопереживании, в совместном бытии, они как бы прививают ценности к себе от чужой лозы. Если не будет лозы, если не будет живого свидетельства и опыта переживания влекущих к себе, то не будет и отклика и доверия к чужим словам.
Для лиц с "философовским складом" значение "личных свидетельств" не так велико, им трудно говорить о "том, что Бог сделал в их жизни", о том "как они уверовали". Они меньше доверяют людям, но более волевые, для них важно познакомиться с идеями, узнать правильный путь. Думаю, веру и жизненные ценности они обретают в виде задач, которые надо философски (богословски) осмыслить и решить. Для таких людей более важны знания, информация, возможные "конструкции" и "технологии".
Но все же и у "философов" есть "личный аспект". Они готовы услышать и понять не только учение Церкви, но и то, что созрело у проповедника в душе, готовы говорить о том мировоззренческом поиске и даже синтезе, что произошел у них самих благодаря изученному и принятому извне. Порой такой путь не менее личностен и глубок, чем путь свидетельств о своем опыте, о своих чувствах, переживаниях, опасениях.
О личном свидетельстве
Священное Писание предлагает христианам распространять веру не в форме идеологии, а прежде всего через личное свидетельство и нравственную жизнь. Моисей, Авраам, апостолы лично лицом к лицу встретили Бога. Основа их проповеди – апелляция к своему опыту встречи. Далеко не все израильтяне и христиане имели и имеют такой же опыт как у апостолов и пророков, но они доверились их свидетельству, а впоследствии – свидетельству их последователей. Я думаю, что момент зарождения веры тесно и неразрывно связан с опытом личной встречи верующего и новообращенного, опытом встречи не формальной, а глубокой, доверительной, сердечной.
Ответственность за умножение верующих и распространение веры возложена на самих верующих, а те, в конечном итоге, не имеют ничего, кроме личного опыта, личного осмысления и проживания "церковных истин".
Я убежден, что "личные свидетельства", прежде всего, учат ответственности, честности, диалогу. С одной стороны, как уже говорилось, личное христианское свидетельство – это разговор о собственном свободном выборе, о том, "что Бог сделал в моей жизни", что "я сделал для Бога и для ближних", свидетельство о том, "кто я такой" и "в чем моя вера". С другой стороны, миссионерство, христианское свидетельство не исчерпывается монологом, это всегда личная встреча проповедующего и слушающего, это всегда два свидетельства. Нельзя заранее знать, о чем будет свидетельство слушающего, того, кому проповедуют, но необходимо помнить, что слова проповедующего не будут иметь цены, если они не будут пропитаны доверием к слушающему и готовностью понять и принять чужое мнение и чужой опыт.
Я думаю, что для более глубокого понимания темы личного свидетельства, полезно обратиться к опыту групповой психологической работы, которая доказала эффективность "личных свидетельств", важность их в терапевтической области, важность не только для слушающих, но и для говорящих. Те принципы, что с годами были выработаны в психотерапевтических группах могут быть очень полезны и важны, они оберегают диалог, не дают возможности встрече распасться. Основные из них гласят: говорить от себя и за себя, говорить о своем опыте, своих чувствах, своих мыслях; не осуждать, не оценивать свидетельства других; говорить честно именно то и именно так, как в этот момент откликается услышанное в нашей душе.
Вполне корректно говорить о личных свидетельствах, как о некоторых миссионерских технологиях, наряду с привычными беседами о Символе веры и все более популярными группами по изучению Священного Писания. Можно даже сказать, те или иные миссионерские методики не только могут, но и должны быть дополнены личными свидетельствами. Вспомним беседы митрополита Антония Сурожского. В них постоянно звучат примеры из личной жизни. Владыка очень часто делится со слушателями своими мыслями, переживаниями, воспоминаниями. "Я вам такой пример дам... Мне вспоминается... Я говорю о том, что созрело у меня в душе... ", – говорил митрополит Антоний.
В заключение скажу, что тема личных свидетельств в миссионерстве тесно связана с темой общин. Общинность (если она есть), а отнюдь не догматика и каноника, является противовесом персонофицированности и гарантом того, что личное свидетельство – лишь ключик к двери, за которой открывается опыт христианской жизни как евхаристической общины, как единой семьи глава которой Христос.
Источник: Татьянин день
