В церкви не так уж много людей, которые были известны далеко за ее пределами. Митрополиты и патриархи в данном случае не в счет – к ним внимание бывает приковано благодаря их статусу. Но есть один простой диакон, книги которого проданы миллионными тиражами, и о котором огромное количество людей говорит " я пришел в церковь благодаря его книгам". Теперь Андрей Кураев получил шанс рассказать о православии новому поколению – его учебник по Основам православной культуры, хоть и в исковерканном виде, но поступит в школы России. Кроме того, он один из немногих, кто решается открыто обсуждать проблемы церкви и внутри нее и в СМИ. Об учебнике, о национализме, о церкви – наша беседа с самым известным православным богословом, диаконом Андреем Кураевым.
Влад Головин, "Левый берег"
– Отец Андрей, известно, что вы общаетесь с патриархом, скажите, зачем осенью прошлого года была прочитана проповедь о "Русском мире", ведь украинскую общественность такая проповедь очень раздражает и ею не воспринимается? Главный упрек в адрес патриарха в том, что он проповедует русский патриотизм и ущемляет украинский...
– Плохому танцору нужен хороший хирург. Любая опухоль занимает больше места, чем ей положено. Раз уж кто-то годами своих усилий расчесал себе опухоль до таких размеров – он не должен удивляться, что на нее кто-то наступил.
Если некая киста выросла, её волей или неволей придется ущемлять. Увы, в некоторых головах выросла киста под названием "украинский национализм". Самим фактом своего существования она взывает к совести здравомыслящих людей: просит ее ущемить, а лучше – ампутировать.
– А как вы определяете грань между патриотизмом и национализмом?
– По ненависти. "Любить Украину" и "ненавидеть Россию" – не одно и то же. Есть нормальное национальное и патриотическое чувство, а есть дикий национализм. Именно его мы видим в жизни современной Украины в количествах, несовместимых с жизнью в Европе, в науке и в христианской вере.
– Думаю, что на это вам многие возразят: почему украинский национализм плохой, а русский – хороший.
– Где в речах патриарха есть русский национализм? Почитайте хотя бы его Пасхальное послание, попробуйте там найти слово "Россия" или "русский". Где в его речах предъявление списка обид какой бы то ни было другой стране или нации? Где у него превознесение русского народа и России над другими народами и странами?
Сравнение речей Патриарха Кирилла и украинских националистов однозначно показывает, кто из них болен. Больным свойственны неадекватные реакции. Это естественно. Неестественно всем остальным все время под них подстраиваться.
– Но в Украине уже есть определенное количество людей, которые в быту говорят на русском, но при этом являются искренними украинскими патриотами, а Москву видят оплотом тирании и т.д.
– "Русский мир", о котором говорит Патриарх – это мир Сергия Радонежского, Гоголя, Бортнянского, Бердяева... Неужели все это лишь проводники "тирании Кремля"? Ох, как же беден и страшен мир, кто придерживается такой точки зрения...
– Патриарх говорит о культурном пространстве, которое, как опасаются украинцы, будет доминировать..
– Понятно, – вы боитесь вступать в Союз Писателей по той причине, что там уже есть несколько успешных писателей? Вы не станете писать по украински, потому что это уже делал Шевченко, а по русски, потому что не выдержите конкуренции с Гоголем? "Русский мир" – это не государственное образование и не политическое. Это мироощущение. Оно уже было за много веков до нашего с вами рождения. Оно творило великую историю и культуру. Великую – в том числе своей противоречивостью (фильм Павла Лунгина "Царь" недавно это еще раз обнажил). У него есть не только прошлое (мир Киевской Руси в границах от Крыма до Новгорода Великого), но и настоящее и будущее.
Есть, есть у нас общая культура, общее мировоззрение, и даже общее самоназвание – Русь.
– В Украине принято считать, что слово Русь у нас украли московиты и отнесли его к Великороссии, тогда как изначально оно относилось только к тем землям, которые сейчас принадлежат Украине и писалась оно "руський".
– Это постыдная пропаганда, рассчитанная на ленивых невежд. Вот Софийская летопись (15 век) передает слова киевского князя Святослава: "Да не посрамим земли Рускыя". В киевской "Повести временных лет" – "Радуйся, русское познанье к Богу". Где тут мягкий знак? Кроме того, возьмите Новгородские летописи и докажите, что слово "русский" эти северяне к себе не относили, а относили его лишь к киевлянам... В том-то и дело, что нынешние русские совсем не против того, чтобы украинцы и белорусы относили этот этноним и к себе. Так что тут вопрос совсем не в краже. Конфликт начинается тогда, когда украинские фашики говорят, что наследницей Киевской Руси является лишь Украина, а белорусский Полоцк или российские Новгород Великий и Владимир-на-Клязьме имеют к Киевской Руси то же отношение, что и Зимбабве.
– Когда были дискуссии о "Русском мире", был и такой упрек: почему патриарх проповедует Русский мир, а не евангельские ценности?
– Для ответа на эту клевету достаточно взять книги патриарха и его проповеди и сравнить – сколько он говорит о Христе, а сколько о другом.
– Есть еще и другие упреки в адрес патриарха: зачем он служил по погибшим в теракте литию прямо в метро, в результате чего было перекрыто движение, разве нельзя было в храме помолиться?
– Я думаю, что эти критики купались бы в той же самой субстанции собственного производства и в том случае, если бы патриарх туда не пришел. Они бы говорили, что патриарх остался равнодушен к человеческому горю... Эти же критики вряд ли возмущались, когда президент Медведев спустился в метро (с теми же последствиями для регулярности движения поездов). И, кстати, с какой поры украинских националистов интересуют перебои в работе московского метро?
Подобное критиканство – это иррациональная стихия. Это страсть. Это та ненависть, которая всегда найдет повод для своего взбухания. Мозги этих людей существуют не для того, чтобы слушать и принимать аргументы. Нам же надо просто трезво понять: не со всеми людьми можно найти понимание. Есть люди, которые сами себя изуродовали. Именно своей ненавистью. И вряд ли в человеческих силах их исправить.
– То есть миссия церкви в таком случае – это только молитва?
– Церковь – это не только мы. Это еще и Бог. Да, мы тут можем лишь молиться. А Господь может их пути повернуть так, что они сами забросят эти свои болезненные расчесы, ибо в их жизнь войдет что-то более серьезное. Например – влюбленность или появление ребеночка...
– С такой точки зрения все наши межконфессиональные диалоги они вообще не имеют никакого смысла. Я имею в виду диалоги между УПЦ и УПЦ КП.
– А я в них и не участвую.
– Да, я знаю, но интересно ваше отношение к таким встречам. В прошлом году впервые за историю раскола представители УПЦ КП были приняты в Киево-Печерской лавре и с ними проводились переговоры. Это путь к преодолению раскола или это путь в никуда?
– Я в этом вижу только желание молодых прелатов Киевской митрополии пошантажировать Москву, напугать ее, и тем самым избежать влияния Патриархии на свою карьеру. Папский двор эпохи Александра Борджиа, наверно, тоже с кем-то вел какие-то переговоры. Но истории он запомнился не этим, а лишь уровнем своей нравственной деградации.
– Кстати о Борджия и о корысти. Недавно вы в своем блоге написали о симонии в УПЦ, о том, что протоиерей Виктор Бедь из Закарпаться "накопил себе денег" на покупку епископства. Потом вы эту запись стерли. Почему?
– Я человек послушный. Попросили – стер. Вот так же я прошу этих борджиков: не позорьте Церковь симонией. Надеюсь, на эту мою просьбу они отреагируют так же быстро и позитивно. Уже не один год статьи в украинской прессе, посвященные деятельности Виктора Бедя (ныне уже архимандрита – это последняя ступень перед епископством), носят заголовки – "Кидала в рясе", "Адвокат или Остап Бендер" и т.п. А апостол Павел говорил, что кандидат в епископы должен иметь доброе свидетельство от внешних. Впрочем, и внутри Церкви я слова хорошего не слыхал про Бедя и его "теологический" бизнес.
– А как отобразится смена власти в Украине на УПЦ?
– За годы оранжевой власти в киевской митрополии сформировалась группа людей с отчетливо оранжевой идеологией. И сегодня они никуда из митрополии не ушли. В прошлом году их испугало появление нового патриарха в России; в этом году – нового президента в Украине. Этот испуг будет провоцировать их на более решительные действиям по дистанциированию. Недавно Филарет признал наличие своих единомышленников в Киевской митрополии: "есть люди в Синоде УПЦ и в епархиях, каким Кирилл совсем не нужен в Киеве".
– Вы думаете, что проукраинский епископат может поднять вопрос об отделении от Москвы?
– Прежде всего это не тот термин. Если есть "проукраинские священники", значит есть "антиукраинские"? Я сам, например, вполне проукраинский дьякон. Я желаю блага Украине – родине моего деда.
Борджиков лучше называть оранжевыми. Нет, они не смогут инициировать отделение. Но то, что они будут блокировать любые попытки по сближению – это очевидно.
– А если соберется собор УПЦ, возможно ли рассмотрение вопроса о новом предстоятеле?
– Рассмотрение такого вопроса невозможно без ведома и без воли предстоятеля церкви, нынешнего митрополита киевского.
– Мне приходилось слышать такую точку зрения: сейчас большое влияние на управление в церкви оказывает не сколько сам митрополит, сколько его ближайшее окружение.
– При любом стареющем лидере это неизбежно. Но что-то не заладилось в церковном возрождении Украины уже давно. Почему Украина, которая в прошлые столетия была интеллектуальным лидером Русского мира (вспомните времена Киево-Могилянской академии), в последние 20 лет стала аутсайдером?
– Просто потому что богословы заняты темой раскола.
– Это не так. Перечислите мне хотя бы 10 книг на эту тему. И в любом случае наиболее интересный и научный анализ церковной трагедии Украины дают книги московского автора Виктора Петрушко...
Уже 20 лет я не могу из Украины вывезти книги в Россию. Поток литературы идет только из Россию в Украину. И кто же в этом виноват? Таможни? Президенты? Светская власть тут не при чем. Это значит, что лидеры церкви создали такой интеллектуальный, а точнее, антиинтеллектуальный климат в церкви, что не появляются ни своя богословская мысль, ни свои действительно интересные книги.
Об учебнике по православной культуре
– Почему в ваш учебник по ОПК для средних школ были внесены правки издателями. Разве вы не могли пожаловаться патриарху о том, что ваш текст кто-то пытается исковеркать? У вас ведь в России вроде уже как единство церкви и государства.
– Тут речь о цене конфликта. То есть – до какой степени можно поддаваться на провокацию. Да, на моих глазах уродовали мой учебник. Что делать? Подать в суд и потребовать не печатать его в таком виде? Хорошо, и не будут его печатать. Суд будет длиться несколько лет, и значит, школы за все это время ничего не получат. Эксперимент сорвется. И пресса и чиновники в таком случае скажут: попы сами виноваты, скандалистами оказались, из-за двух фраз провалили распоряжение президента... Против нас играют опытные аппаратчики...
– Это уже больше похоже на теорию заговора. Тогда нужно поверить в то, что есть некие злые силы, которые не хотят преподавания ОПК
– Злые силы тут ни при чем. Однако у вполне обычных людей есть разные позиции относительно преподавания ОПК. Это не деление людей на добрых и злых. Просто это факт нашего разномыслия по данному вопросу. Ненормально лишь то, что многие из наших оппонентов, не скрывая своего негативного отношения к Церкви и даже к идее эксперимента, тем не менее возглавляют его осуществление. Это и директор издательства "Просвещение" А. Кондаков, и координатор группы авторов учебников М. Шахнович, и еще группа чиновных товарищей. Сам эксперимент по преподаванию религиозных культур в России развивается по принципу "жалует царь, да не жалует псарь". Атеистов никто из власти не изгонял. Они там по-прежнему.
– Я вернусь к вопросу о единстве церкви и государства. Ведь в либеральной среде уже чуть ли не аксиомой считается то, что РПЦ сращивается с властью в России. Однако этот эпизод с вашим учебником показывает, что настоящего сотрудничества нет.
– Любая мифологема существует не для анализа действительности, а для того, чтобы помешать этому анализу. Идеологов нельзя убедить реальными фактами. Им так хочется. Евреям всегда хочется быть напуганными – мол, вот-вот начнутся погромы.... Точно также либералам хочется убедить себя и окружающих в том, что они – белые рыцари, защищающие мир от церковно-государственного тоталитаризма. Наличие образа врага обеспечивает партийную сплоченность и управляемость запуганных единоверцев.
О ситуации в церкви
– Владыка Иоанафан Белецких издал свои переводы литургии на украинский язык, есть переводы на украинский книг протопресвитера Александра Шмемана и игумена Петра Мещеринова. Как вы к этому относитесь?
– Прекрасно. Нужно развивать высокий богословский украинский язык. Что касается языка богослужения, то, как справедливо решил Синод УПЦ, это частное дело каждого прихода.
– Почему тогда большинство нецерковных людей считают, что службы на украинском языке запрещены?
– Донесение решений синода УПЦ до украинской паствы – это не в пределах моей компетенции.
– А Синод Русской церкви еще в 2000 г. принял "Социальную концепцию РПЦ" и этот документ мало кто в церкви изучал или хотя бы читал. Хотя формулировки в нем гениальные по своей лаконичности и информативности и касаются многих вопросов жизни церкви. Чем вы это объясняете?
– Лень-матушка раньше нас родилась. К сожалению это общая болячка для всего православного мира (в том числе России). Просто в Украине она достигла пугающих размеров. Впрочем, тут приходится говорить не только о лени, но и о воинствующей антиинтеллектуальной атмосфере в церковной жизни.
– Вы имеете в виду Почаев или иные подобные монастыри?
– Почаевские листки – это чистейшее исповедание того, что в древности называлось ересь гносеомахии, то есть ненависть к образованию. "Они отвергают необходимость для христианства всякого знания. Они говорят, что напрасное дело делают те, которые ищут каких-либо знаний в Божественных Писаниях, ибо Бог не требует от христианина ничего другого, кроме добрых дел. Итак, лучше жить скорее попроще и не любопытствовать ни о каком догмате, относящемся к знанию", – передает преподобный Иоанн Дамаскин учение этой ереси. Вряд ли хоть одна из тысяч почаевских листовок посвящена полемике с этим искажением православия... Но, как и всякая ересь, гносеомахия – это все же упорное отстаивание определенной умственной позиции. А на многих приходах царит просто лень.
– Но если церковь видит, что есть антиинтеллектуальные настроения, такие как в Почаеве, то почему не обратится, например, к наместнику монастыря и не спросить: владыка, а почему ваши монахи игнорируют соборный документ – Социальную концепцию РПЦ? Ведь это снова может закончится новыми "закопальцами"..
– У любого руководителя при выяснении отношений с подчиненными всегда возникает вопрос: а стоит ли игра свеч? Ради чего идти на обострение и чем-то рисковать? Что при этом можно потерять и что приобрести?
Я вижу, что для кого-то ясность православной мысли (которая выражена в Социальной концепции) не представляется той целью, ради которой стоит идти на обострение отношений с группой монахов. Уточка может неприятно пахнуть, но яйца все равно несет золотые. Иерархи дали себя запугать: мол, ничего с этим Почаевым не поделать, они все равно герои веры, а какую веру они там проповедуют – дело не столь важное... Это опять же ленивая позиция: делать ничего не буду, потому что это безнадежно. Испуг порождает лень; лень подпитывает испуг.
– При каких условиях атмосфера церковной жизни может измениться к лучшему?
– Люди встрепенутся, если увидят, что церковные потоки могут возвращаться из церковного верха вниз. Например, в виде епархиальных пенсий для вдов священников. Или пенсий для больных священников. Или в виде поддержки епархией бедных приходов. Ведь католики, когда посылают священников в Россию, сами платят им зарплату из центра и не требуют, чтобы те сами себя обеспечивали и для этого бегали по требам. Тогда и отношение к священнику другое и понимание им его же труда – тоже другое. Сразу всю ситуацию поменять не удастся. Но нужно хотя бы несколько проектов.
– Я знаю такие проекты – один из известных киевских священников из богатого прихода помогал нескольким бедным приходам.
– Вот и хотелось бы, чтобы подобные деяния были не личной инициативой отдельных священников, а частью системной жизни церкви.
Источник: Левый берег
