Александр Сегень. Поп. – М. : Вече, 2009. – 336 с.
По каким законам судить книгу Александра Сегеня? Обложка украшена роскошной, под стать глянцевым журналам, фотографией респектабельного, холеного священника, а в аннотации сообщается, что действие романа разворачивается в годы войны на оккупированной Псковщине. Во вступительном слове "от издательства" с нескрываемой гордостью отмечается, что "эту книгу Александр Сегень написал по особому и весьма почетному заказу, поступившему от самого Патриарха Московского и всея Руси Алексия II".
Роман рассказывает о церковном приходе, получившем в пору оккупации некий особый статус. Немцы не запрещают богослужение, не закрывают церковь – их замысел сводится к тому, чтобы в пику большевикам создать иллюзию свободы вероисповедания. К отцу Александру приезжают немецкие офицеры, предлагают включить в проповеди анафему коммунизму и благословение Третьему рейху, избавляющему восточноевропейские народы от "большевиков-сатанистов". Священник подчиняется, получая взамен существенную свободу действий.
С этого момента в книге как будто пролегает невидимая граница между романом и жизнью, которая осталось вне его рамок. О ней, суровой, тревожной, кровавой, можно только догадываться; в романе же атмосфера царит самая благостная.
"Сергий принял Александра, как и ожидалось, наитеплейшим образом. Он намеревался вкусить трапезу, и батюшка подоспел как нельзя вовремя... Над селом Закаты стоял упоительный августовский закат... Когда-то на колокольне храма висел огромный колокол. Нынче отцу Александру удалось раздобыть лишь два маленьких. Но эти маленькие оказались удаленькими: звонили резво, голосисто, так, что далеко слыхать".
В соседнем лесу расположен концентрационной лагерь. Настоятелю не возбраняется своеобразная благотворительная деятельность. Он снабжает заключенных дополнительными пайками, помогает тяжелобольным простейшими медицинскими средствами.
Читателю об этом сообщается косвенно, в виде скупого отчета. Представить развернутую картину бедствий автор не решается, – подразумевается, видимо, щадящее отношение к читателю. На самом деле, полное, достоверное изображение болезней, голода, истощения неминуемо разрушило бы слащавый, елейный настрой романа. Так, скрывая одну за другой тягостные стороны военного бытия, автор постепенно делает сюжет тупиковым, неспособным на самостоятельное развитие, двусмысленным.
Если бы автор ограничился изображением псевдовоцерковленного существования, может быть, елейная сущность книги хоть в какой-то степени была бы извинительной. Но слащавость распространяется у него и на образ войны.
Строгий спрос с Александра Сегеня невозможен. Это писатель, которому, на мой взгляд, более или менее безразлично, что писать: миссионерское повествование "Поп" или полудетективный роман "Страшный пассажир". И все-таки нельзя не заметить, что, следуя собственной художественной воле, не обремененной никакими "почетными заказами", Сегень создает произведения несомненно более живые, свободные.
Надо сказать, ни автор, ни Первосвятитель не удовлетворились одним только романом, и Сегень совместно с режиссером Владимиром Хотиненко написал сценарий, по которому был создан фильм. "Патриарх Алексий II постоянно следил за ходом работ. Он лично утверждал актеров на главные роли". Кадром из одноименного фильма и украшена обложка книги, в роли священника Сергей Маковецкий.
Не станем вдаваться в извечный вопрос об "ангажированности" искусства. Папа Пий XI заказывал Микеланджело расписывать капеллу Сикстинского собора. Тем более оставим лицам компетентным оценки кинематографии. Останемся в поле исконных законов русской литературы, вспомним, что рукопись можно продать, а вдохновение не продается.
В общественном сознании все больше упрочивается понимание литературы как служанки политики либо философии, религии либо шоу-бизнеса. Но не о слабости литературы это свидетельствует, а о слабости человеческой натуры. Не надеясь в глубине души на обещанное бессмертие, люди всякий чих хотят увековечить в искусстве.
Источник: Независимая газета
