Современный читатель, открывая сборник житий святых, может подумать, что это довольно скучное чтение про людей, которые совершенно не похожи на обычного человека. Даже в очень талантливом древнерусском или византийском тексте он найдет множество повторяющихся историй о том, как святой еще в младенческом возрасте не брал материнскую грудь, не любил играть с другими детьми, и, будучи 10 лет от роду, всеми силами стремился уйти в монастырь и предать свое тело жесточайшей аскезе.
Между тем для средневекового читателя сборники агиографических текстов были назидательной беллетристикой, которая в доступной форме давала христианину наставления о смысле жизни, праведном супружестве или достойном монашеском пути. Воздействие житийной литературы было тем сильнее, что подвижник был средневековым героем, судьбой которого интересовались все люди – от царя до последнего простолюдина. В Житии Симеона Столпника можно найти рассказы о том, что вокруг его столпа (небольшой, но высокой каменной башенки, на которой круглосуточно стоял праведник) собиралась толпы людей, и даже разбойники и нехристианские правители получали исцеления по его молитвам.
Чем же объяснялась такая популярность подвижников и в Средние века и в конце XIX века в России, когда к келиям оптинских старцев выстраивалась очередь из людей, которые хотели получить молитвенную помощь и совет в своих непростых жизненных ситуациях? Ответ на этот вопрос лучше начать с особенностей мировоззрения средневекового человека, который видел мир и агиографический текст несколько иначе, чем мы – люди XXI века. Начнем с таких глобальных понятий как восприятие времени и жизненного идеала.
Для современного человека время линейно и идет от прошлого к будущему, никогда не повторяясь. Наши предки воспринимали прошлое как то, что их ожидает, и слово "предки" означает тех, кто прошел впереди нас, нашел путь спасения. И в этом смысле сама повторяемость житийных мотивов означает их правдоподобность – преподобный Феодосий Печерский отказывался от детских игр потому, что до него это уже делали известные византийские святые. Агиограф, включая в жития похожие мотивы, показывает преемственность того опыта, который есть у православных святых, и предлагает читателю спасаться, идя уже по проверенному пути усопших подвижников.
Вторая особенность средневекового восприятия времени – его цикличность. Обычный человек жил не по годам и месяцам, а по сезонам. На смену зиме приходит весна, потом лето, затем осень, и круг замыкается. Точно таким же способом поступала и Церковь, предлагая верующим годичный (от Пасхи до Пасхи), недельный (от воскресенья до воскресенья), и суточный круг богослужения. Именно поэтому в житиях события почти никогда не датируются годом, днем или месяцем, а привязывается к значимым для христианина периодам. Агиограф чаще всего рассказывает о том, что герой жития совершил какое-то действие во время одного из больших постов, накануне или после великих праздников, после литургии или перед вечерней. Подобная цикличная сакрализация времени показывает те приоритеты, которые должен вынести христианин при чтении житийной литературы, а они в свою очередь тесно связаны с представлениями о смысле жизни, распространенными в средневековом обществе, без понимания которых нельзя ответить на вопрос, могут ли святые быть "героями нашего времени".
Для многих наших современников смысл жизни так или иначе связан с обществом потребления. Со страниц газет и журналов, с экранов телевизоров раздается один нехитрый девиз "Бери от жизни все". Это приводит к тому, что кумирами молодежи становятся бесконечные выпускники фабрик по производству "звезд", успешные гламурные писательницы, которые могут выпускать тонны макулатуры про секс, скандалы, сплетни и смерть. Некоторые люди даже готовы поверить, что брильянты действительно являются "лучшими друзьями девушек".
Вполне очевидно, что ценности общества потребления не согласуются с заповедями Христа, а потому святые сейчас не вызывают такого интереса, как поп звезды или медиа персоны, но в средневековом обществе было все наоборот – известные святые становились теми людьми, чья жизнь и чьи поучения могли изменить общество к лучшему.
Именно это обстоятельство и приводило к тому, что в Древней Руси сборники житийной литературы были самыми многочисленными рукописями – их переписывали, редактировали, добавляли новые посмертные чудеса, произошедшие по молитвам святого. За мощи недавно умершего праведника могли соперничать целые города, останки знаменитых святых могли быть практически украденными (как это произошло, например, с мощами святителя Николая), а Киево-Печерский монастырь, основанный преподобными Антонием и Феодосием, мог быть не только духовным центром и местом паломничества, но и культурным, образовательным и даже социальным центром Киева. Преподобный Феодосий Печерский мог позволить себе пытаться замирять междукняжеские распри, заботиться о больных и заключенных, формировать монастырскую библиотеку и посылать своих учеников в Константинополь за копией Студийского устава. Это происходило потому, что каждый человек, начиная от разбойника и простолюдина и заканчивая киевским князем, понимал, что наше пребывание на Земле временно, а цель жизни в определенном смысле есть подготовка к жизни вечной. И в Византии, и в Древней Руси значительная часть христиан даже считала, что единственный способ спастись – стать монахом или основать собственную обитель. Такая инокофилия часто приводила к проблемам, когда среди монахов появлялись мошенники, желавшие вкусно есть и крепко спать за деньги благочестивых богомольцев. Иногда желание основать собственный монастырь приводило к резкому умножению числа небольших обителей и появлению специальных указов византийских императоров о том, что желающий основать новый монастырь должен сперва восстановить какую-либо из заброшенных обителей. Но все эти недостатки не искажают главного – средневековое общество любыми способами искала пути ко спасению, а потому святые и были главными "звездами" этого времени, а жития – самой распространенной и актуальной литературой, отвечающий на главный человеческий вопрос о том, как войти в Царствие Небесное.
Сейчас у общества другие идеалы, но означает ли это, что опыт святости не очень востребован в современном мире? На первый взгляд, ответ очевиден – стоит посмотреть на число людей которые ежедневно выстаивают в очереди к мощам блаженной Матроны или преподобного Сергия Радонежского. Все эти люди, готовые по несколько часов ждать, чтобы иметь возможность приложиться к раке, казалось бы, убедительно доказывают, что святые востребованы среди православных христиан. Однако, можно говорить о том, что сейчас чаще интересуются не особенностями спасения того или иного праведника, не подробностями его пути ко спасению, а возможностью получить помощь по молитвам этого святого. Некоторые христиане рассматривают подвижников лишь с точки зрения "силы" их заступничества и массовости почитания. Большую роль в потребительском отношении к святости играют и светские СМИ – достаточно посмотреть программы, посвященные почитаемым в народе праведникам, чтобы понять, что основная тональность репортажей состоит либо в поиске сенсаций (Святой Х вернул в семью мужа или исцелил безнадежного больного), либо в "благочестивых" советах на тему, какому праведнику лучше молиться о прибавлении ума или умножении волос на голове. При этом мало кто интересуется собственно житием праведника или теми наставлениями, которые он оставил потомкам.
Подобное отношение современного общества к святости и агиографическим текстам может измениться лишь в том случае, если хотя бы верующие будут помнить определение святости, данное митрополитом Антонием Сурожским: "Святость – это отражение Божественной любви". Тогда подвижники перестанут быть безликими и похожими друг на друга людьми, жившими много веков назад, а предстанут живыми людьми, которые искали путь ко Христу, сомневались, совершали ошибки, но были готовы ко встрече со Христом и были готовы переменить свою жизнь немедленно. Владыка Антоний как – то заметил, что святые отличаются от обычных людей той решительностью и решимостью, с которой они меняют жизнь после обращения к Богу.
Описание этой перемены в обычном человеке, постепенное превращение его в героя, в человека, не зарывшего свои таланты в землю, и составляет сущность любого житийного текста.
В этом смысле любой праведник является героем и нашего и будущего времени, поскольку он показывает, как изменяется человек после встречи со Христом, как он находит свой неповторимый путь ко спасению, и как мы, его потомки, можем последовать за ним, чтобы потом наши дети и внуки ориентировались уже на подвижников нашего времени, таких как архимандрит Иоанн (Крестьянкин) или тот же митрополит Антоний. Разумеется, эти недавно ушедшие от нас праведники еще не причислены к лику святых, но, изучая их опыт, как и жития древних подвижников, мы можем лучше понять путь ко спасению в современном мире.
Источник: Татьянин день
