Государственная регламентация семейно-брачных отношений старообрядцев в XIX в. на примере Томской губернии

Ильин В. Н. :: 03 сентября 2007

Старообрядчество – как христианское православное исповедание не признавалось ни светскими, ни церковными властями. Поэтому староверы были жестко ограничены в своих правах. В частности государственная концепция "борьбы с расколом" имела характерное воплощение в брачном законодательстве. Относительно совершения браков старообрядцы, по сравнению даже с другими религиями, находились в особом бесправном положении. Браки между старообрядцами (т. е. произведенные по обрядам "древлего благочестия") были не законны. Для того чтобы эти браки с точки зрения законодательства приобрели силу, старообрядцы должны были присягнуть на верность казенному православию, т. е. отказаться от своей веры. Естественно, что подобные условия для староверов были не приемлемы.

Действовавшее законодательство также запрещало браки между никонианами и старообрядцами, которые однозначно трактовались как "совращение православных в раскол". Исходя из того, что законным считался только брак, совершенный в казенной церкви "во всем сообразно ее правилам и обрядам", то брак между представителями официального православия и старообрядчества приобретал юридическую силу только в случае "принятия последними Церкви Святой соединения с присягою" (1). Перед совершением брака старообрядцы обязаны были предоставить церковнослужителю подписку, которой они брали на себя обязательство, что "не будут ни поносить своих супругов за Православие, ни склонять их к принятию своей веры, рожденные в таком браке дети крещены и воспитаны будут в правилах Православного исповедания. В общем, быть в правоверии твердыми и с раскольниками согласия не иметь" (2). Естественно, что венчание должно было проходить только в синодальной церкви.

У старообрядцев было два выхода из сложившейся юридической ловушки: в первом случае – бракосочетание совершалось официально по канонам казенного православия. Однако принятие никонианства происходило формально, дав подписку, старообрядцы продолжали быть "ревнителями древлего благочестия". Если же властями после этого был доказан факт "уклонения в раскол", то старообрядцы, обещавшие "неуклонно пребывать в православии" подвергались уголовному преследованию.

Во втором случае бракосочетание происходило без регистрации официальной церковью, т. е. тайно, по старообрядческим законам старообрядческими попами (у поповцев), либо через благословение родителей без венчания (у беспоповцев). Следовательно, дети, рожденные от подобных браков юридически рассматривались как незаконнорожденные. "Страшную, разрушительную трагедию для старообрядцев несло непризнание правительством их браков. Сколько вследствие сего было семейных драм, сколько имущественных ссор, наследственных дрязг и т. п." – восклицает Ф. Е. Мельников (3). В любом случае законодательная система не оставляла старообрядцам выбора в семейно-брачных ситуациях, кроме обращения к казенной церкви.

Представители светских и церковных властей были твердо убеждены, что подобные "сводные" или "блудные" браки представляют собой "публичное оказательство раскола", "являются противными правилам святых Апостолов" и якобы пагубно влияют на общественную нравственность (4). Исходя из данных заключений, правительством принимались соответствующие меры по их ликвидации. "Операция эта сопровождалась крайне прискорбными и гнусными сценами, – писали периодические издания тех лет, – у раскольников, обвенчанных по – своему уже несколько лет и имеющих детей, отбирают жен, отсылают к родителям и устраивают волостной надзор" (5). В документах Бийского Земского суда за 1864г. записано: "случаи сводных браков бывают часто, дела об них весьма многогласны, так в настоящее время в производстве Бийской Земской полиции семь дел, в которых заключается от 110 до 200 браков. При исполнении приговора по одному из таких дел случается разлучить несколько браков в одной деревне" (6). В 1867г., например, состоялся суд над 200 крестьянами Крутоберезовской волости, которые "сошлись сводными браками по благословению родителей без обрядов церкви". Приговор гласил: "эти браки считать не действительными, детей от этих браков считать не законными и причислить к семействам матерей, обязав отцов обеспечивать содержание младенцев" (7). Та же участь постигла старообрядцев живших "сводным браком" (всего 32 чел) Крутоберезовской волости с. Секисовского (8).

Инициатива в выявлении и возбуждении дел по незаконным сожительствам исходила, в первую очередь, от местных служителей официальной православной церкви. Именно жалобы и доносы духовенства новообрядческой церкви "вызывали полицейские меры и приказания губернского начальства расторгать сводные браки сибирских раскольников" (9).

О "драконовском" преследовании старообрядцев заключавших брак по канонам своей веры писало центральное периодическое издание "Современные известия" от 1879г. в №261: "...нередко при расторжении сводных браков старообрядцы подвергается всевозможным оскорблениям. Производя следствие, заседатели позволяют себе самое бесцеремонное и грубое обращение: отбирают и жгут молитвенные книги, угрожают кандалами и т. п." (10). Аналогичный пример представлен в делах личного фонда С. И. и Н. С. Гуляевых: "один заседатель вызвал до 20 женщин, находящихся в сводном браке, и засадил их в волостную тюрьму, где держит до 2 и 3 недель, не смотря на то, что у них дома в разных деревнях остались грудные дети" (11).

После расторжения "сводного брака" епархиальные власти подвергали разведенных процедуре убеждения перехода из старообрядчества в никонианство (12). Вопрос о старообрядческих браках заключенных лицами православно – никонианского исповедания был предметом "особого суждения" (13). Церковные власти обязаны были подвергнуть "совращенных увещанию таким образом, чтобы те осознали свое заблуждение". После этого на них накладывалась епитимия за "любодейное сожитие в отвергаемом Церковью браке" (14). "По испытании над совращенными силы духовных увещаний" духовное начальство, как правило требовало от светских властей "изследования о совращении, указав на совратителей и совращенных" (15). "Совратители" по закону подлежали уже уголовному преследованию. Под категорию "совратителей" часто попадали и родители за "сводничество" (16).

Естественно, что в ответ на требование о разводах старообрядцы, реагировали просьбами не расторгать брак. Например, в одном из прошений написано: "...Духовными правилами нашей веры разрешаются браки по благословению родителей. Таким образом я отдал в замужество свою дочь. Ныне по распоряжению правительства брак расторгнут, дочь отобрана от мужа. А по правилам нашей веры не допускается ни каких причин для бракорасторжения, напротив, считается тягчайшим грехом расторгать брачные узы" (17). Обычным ответом государственных органов власти на просьбы о не расторжении старообрядческих браков был отказ. Поэтому, во избежание разлучения семьи и дальнейшего преследования, старообрядцы были вынуждены прибегать к различным хитростям. Об этом, например, с явным возмущением констатировал бийский земский суд: "раскольники придумывают различные способы уклониться от преследования, п.р. мужчина намеревается жениться, уславливается с будущей своей женой в том, что он нанимает ее в услужение и потому сходятся; когда же возникают требования местных властей и духовенства, чтобы они разошлись, новобрачный объявляет, что у него не жена, а стряпуха" (18).

Возможность официально оформить свою семью, избежать насилия со стороны властей возникла у старообрядцев в связи с изданием закона "о раскольнических браках" от 19 апреля 1874г. Согласно данному закону старообрядцам было разрешено совершать браки гражданским порядком через регистрацию в особых метрических книгах при полицейских правлениях. Через эту запись "браки раскольников приобретали в гражданском отношении силу и последствия законного брака" (19). Лишь теперь дети, родившиеся от старообрядческих браков признавались законными, и могли разрешиться вопросы, связанные с наследством. Местными представителями государственных и церковных властей было рассмотрено огромное количество прошений от старообрядцев, о дозволении записывать акты рождений, браков и смерти в метрические книги при полицейских и волостных управлениях (не смотря на то, что запись, установленная правительством, носила характер гражданского брака, а сам брак именовался "раскольническим", что для старообрядцев имело оскорбительный подтекст). Однако данный закон оговаривал право на брак лишь для "явных", записных старообрядцев "от рождения", т. е. право воспользоваться этим законам могли лишь те старообрядцы, которые сами и родители которых ни разу не прибегали к таинствам синодальной церкви, будь то даже крещение. Так как "уклонение от исполнения правил церкви православной" и "отступление от веры" предупреждалось и пресекалось законодательством, а, также учитывая, что многие староверы были просто вынуждены прибегать к услугам синодальной церкви либо из чувства самосохранения, либо против собственного желания полицейскими силами "по этапу", то этим законом могла воспользоваться лишь незначительная "официальная" часть старообрядцев. Большинство же старообрядцев не могли предоставить доказательств того, что они от рождения "раскольники". Кроме того, в отношении "открывшихся" старообрядцев Синод применил "пастырские назидания к пребыванию их в искреннем союзе с православной церковью" (20). Очень часто старообрядцам приходилось обращаться с просьбами узаконить брак в различные соответствующие государственные учреждения. Существует беспрецедентный случай по этому поводу, когда в кассационном порядке по одному судебному делу старообрядца Сенатом было принято решение считать брак старообрядца законным, даже если он не был записан в полицейские метрические книги. По этому делу выступал в качестве докладчика знаменитый сенатор А. Ф. Кони: "ему удалось доказать, что брак по существу является действительным и законным не потому, что он вписан в метрики или полицейские книги, – эти акты лишь совершаются бракотворцами, – а оттого, что люди по взаимному согласию и с надлежащего благословения и освящения заключили между собой брачное соединение на всю жизнь" (21). Основная часть старообрядцев, таким образом, в брачном вопросе по – прежнему осталась бесправна. Браки старообрядцев не внесенные в метрики при полицейских участках считались "сводными" и с юридической точки зрения были не законными.

Приложение:

1867г. февраля 12го дня я нижеподписавшаяся Бийского округа Алтайской волости д. Шульгина Лога отставного мастерового Семена Данилова Басаргина дочь девица Маремьяна даю сию Священно-Церковно-Служителям села Майминского в том, что по присоединении меня, согласно желанию моему, из раскола в православие, обязуюсь неуклонно пребывать в православной вере навсегда, а ровно, вступая в брак Бийского Округа Смоленской Волости д. Аи с сыном крестьянина Прокопия Стругова Еремея Прокопьевым православного вероисповедания в воспитании обоего пола детей от сего брака буду поступать согласно с законами государства Российского т. е. обязуюсь крестить и воспитывать их в православной вере.

Подписка сия дана в присутствии сельского старосты и крестьян-свидетелей...

Источник: ГАТО Ф.170 Оп.2 Д.212 Л.4

1 СЗРИ. 1900. Т.10. Ст. 31, 33.

2 СЗРИ. 1900. Т.10. Ст. 33, 67.

3 Мельников Ф.Е. Краткая история древлеправославной (старообрядческой) церкви. Барнаул, 1999. С. 268.

4 ЦХАФ АК. Ф.26. Оп.1. Д.113. Л.16; ГАТО. Ф.170. Оп.2. Д.95. Л.3.

5 Гонения на раскол в Западной Сибири // Неделя. 1878. №38. С.1236.

6 ГАТО. Ф.170. Оп.2. Д.45. Л.14.

7 ГАТО. Ф.3. Оп.11. Д.621. Л.170-171.

8 ГАТО. Ф.3. Оп.11. Д.621. Л.175-176.

9 Гонения на раскол в Западной Сибири // Неделя. 1878. №38. С.1236.

10 Цит. по: Мельников. Ф. Е. Краткая история древлеправославной (старообрядческой) церкви. Барнаул, 1999. С. 268-269.