Гватемала: особенности монастырского детства

Недавно в СМИ появились публикации о единственном православном монастыре в Гватемале, насельницы которого создали при нем детский приют. Двое выпускников этого приюта учатся в Москве в Университете Дружбы народов. О гватемальском приюте и особенностях православного воспитания в Латинской Америке корреспондент "ТД" расспросила воспитанников приюта и настоятельницу Троицкого монастыря монахиню Инес (Айяу).

Первый и единственный православный монастырь в Гватемале появился 24 года назад. Одна из основных забот трех насельниц обители Живоначальной Троицы – детский приют "Дом Рафаэля Айяу" в столице страны, Гватемала-сити, который находится в ведении монастыря с 1996 года.

Приют организовал в 1857 году предок матушки Инес (Айау), настоятельницы монастыря Живоначальной Троицы, Рафаэль Айяу. Приютом руководили французские монахини из благотворительной организации "Каридад". В 1960 году правительство выслало членов "Каридад" из страны и занялось приютом само. А спустя 40 лет президент Гватемалы Альваро Арсу, который хорошо знал православных монахинь и матушку Инес, передал приют им. Тогда же правительство перевело из другого интерната первых 115 детей.

Гватемала – страна католическая, однако протестов против передачи известного приюта православным монахиням не было.

"Никто не хотел брать на себя ответственность, – вспоминает монахиня Инес (Айяу). – Выступали против только люди из правительственно профсоюза, у которых были доходы в сфере недвижимости и совращения несовершеннолетних".

За 10 лет существования приюта под руководством матушки Инес (Айяу) несколько сотен детей получили воспитание

Рейна Гвадалупе Маррокин Менендес

среднее образование, а некоторые стремятся получить университетский диплом.

"Высшее образование очень важно, – считает матушка Инес, – и мы стараемся, чтобы воспитанники к нему стремились".

Рейна Гвадалупе Маррокин Менендес. живет в Москве уже почти год, учится на подготовительном факультете РУДН и готовится туда поступать. Вместе с другим воспитанником "Дома Рафаэля Айяу" – Эдгаром Роландо Торресом Чоком они приехали учиться в Россию сразу, как только в РУДН открылись две стипендии.

– Вообще я должна была поступать в Университет в Гватемале, – рассказывает Рейна. – Но получилось так, что вскоре после того, как я вышла из приюта, посол России в Гватемале сообщил, что есть вакансии для молодых гватемальцев для учеб в России. Монахини спросили, хочет ли кто-то поехать. Я сказала, что поеду, потому что это новый опыт...

– Не было страшно лететь в незнакомую страну, не зная языка?

– А мы с Роландо прилетели сюда не одни, с нами была руководитель нашего приюта – матушка Инес. Нас принял посол Гватемалы в России, устроил несколько поездок по российским монастырям. Матушка Инес познакомила нас тут со священниками: архимандритом Закхеем из храма святой Екатерины в Москве, отцом Василием из Смоленска. Мы и теперь общаемся: к отцу Василию, например, я ездила на каникулы.

Сначала мы общались на английском, потому что испанского они не знают. А теперь уже потихонечку переходим на русский.

В комнате на втором этаже общежития РУДН – 3 девушки. Одна – из России, две – из Южной Америки. Над кроватями – полочки для книг и приколотые к обоям картинки и фотографии. На стене рядом с рейниной – портреты родителей, тети, братьев и несколько фото из "Дома Рафаэля Айяу": сестры Инес, Ивон и Мария, воспитатели, друзья и подруги из приюта... Снимки наклеены на листы белой бумаги, вокруг каждого – нарисованные цветными карандашами радуги, цветы, бабочки.

– Как ты попала в "Дом Рафаэля Айяу"?

– Мои родители умерли. Тетя, которая стала обо мне заботиться (Рейна показывает пальцем на снимок на стене), сказала, что хотела бы поместить меня в интернат, так как она работала и все мои братья были взрослыми, и она не хотела оставлять меня дома одну. Тетя работала с католическими монахинями, которые знали матушку Инес.

Сначала я была в одном католическом интернате, потом немного пожила с бабушкой и дедушкой, ходила в нормальную школу. А потом меня перевели в приют матушки Инес, мне было 9 лет. Там меня сразу покрестили по-православному, потому что там крестят всех приходящих тетей. Многие ведь вообще не крещены.

– И тетя не была против?

– Нет. В 18 лет я вышла из интерната, и она спросила, что я хотела бы выбрать – православие или католичество. Я осталась православной.

– Долго ты там жила?

– 10 лет. Нас было примерно 150-200 детей. Сначала мы жили все вместе, потом сестры разделили нас на группы по возрасту, человек по 12.

Мы рассматриваем фото. Компания детей, дети с монахинями, воспитателями... Все так мирно и уютно, что совершенно не укладывается в рисовавшийся в голове и, увы, привычный образ неприветливого и страшного казенного заведения, в котором, как ни старайся, не почувствуешь себя "дома".

"Если мы можем говорить о каких-то "рецептах" воспитания, – размышляет матушка Инес, – первое – наша безусловная любовь которая приведет их к открытию Божественной любви. Потом, мы ежедневно водим детей в церковь, чтобы они участвовали в наших монастырских молитвах (вечерня, утреня, божественная литургия), что им очень нравится. Наконец, надо терпеливо ждать. Перевоспитание занимает несколько лет".

– Рейна, тебе там нравилось?

– Да! И образование давали там хорошее. Сестры нанимали школьных учителей, так что программа обучения ничем не отличалась от программы обычной школы.

Монахини относились к нам строго, но справедливо. Маленькие только учатся вести себя и живут все вместе – по 10-15 человек в красивых, уютных комнатах. У нас очень хороший приют и с каждым годом он становился все лучше. Для девушек постарше существовало поощрение: если ведешь себя хорошо, тебе давали свою собственную комнату.

Монахини говорили, что жизнь – это непростая штука, и хорошее надо заслужить. Все хорошее – это результат усилий. И надо только начать что-то делать.

Монахини со священниками-миссионерами

– Монастырь – за чертой города, приют – в центре столицы. Монахини все время находились в приюте или время от времени приезжали из монастыря?

– Да, приют – в самом центре, а до монастыря – где-то 1,5 часа на машине. Монастырь – это матери Инес, Ивон, Мария.

В монастыре обязательно находится одна монахиня и одна – в приюте. Они менялись между собой. К тому же, в приюте есть своя администрация – мирские люди, не обязательно православные. Плюс свой воспитатель-куратор у каждой группы. Несколько человек из них приняли православие.

– Но при этом режим как-то согласовывался с ритмом церковной жизни?

– Да. Ежедневно мы вставали в пять утра, умывались, делали по 20 заплывов в бассейне – это обязательно, потом – завтрак. В 7 утра шли в церковь на территории приюта, читали утреню и около 8 утра начинались занятия в школе, тоже на территории приюта.

Текст службы, естественно, читали на испанском. Иногда нам присылали священника, и тогда служились литургии.

Учеба продолжалась до 4 часов вечера. До часа шли занятия, в час дня был обед, час отдыха и время на домашнее задание и дополнительные занятия: музыку, шитье, выпечку, кулинарию. Кто-то учился играть на пианино, а мне больше нравилось готовить.

В 16.30 – вечерня, 5-6 вечера – ужин и отдых. Мы шли играть, гуляли в парке на территории. И всегда были чем-то заняты. А в восемь вечера ложились спать.

Как вспоминает настоятельница монастыря матушка Инес (Айяу), дети никогда не протестовали против религиозного воспитания.

– Рейна, вам разрешали выходить с территории в город?

– Да. Мы часто ездили в монастырь, там очень много зелени. Изучали старый город Гватемалы – там очень интересные здания колониального стиля. Выбирались на всякие экскурсии, в музеи. И каждый год после Пасхи ездили на море.

Пасхальные каникулы – это был такой отдых после Четыредесятницы, во время которой мы больше времени, чем в остальные месяцы, проводили в церкви и многие службы просто читали сами, хотя на Великий пост нам обычно присылали священника.

Отсутствие священника – существенная проблема. Тем более, что есть где служить: храм существует и в монастыре, и на территории "Дома Рафаэля Айау" приюта. В приютскую домовую церковь ходят молиться не только воспитанники и сотрудники, но и местные жители – православные иммигранты – арабы. Вместе с монахинями и детьми они празднуют Рождество и Пасху и по мере возможности оказывают приюту помощь.

– Сначала арабов было немного, – вспоминает Рейна. – Но сейчас семьи разрастаются, так что это уже настоящее православное сообщество.

Вообще, "Дом Рафаэля Айяу" без присмотра не остается. Айяу – очень известная и уважаемая в Гватемале семья, поэтому гватемальцы, у которых есть возможность, стараются помогать приюту всеми возможными способами.

"Сейчас в приюте 70 воспитанников, одна большая семья, – рассказывает матушка Инес. – Экономически мы не зависим от правительства Гватемалы, нам помогают православные из других стран, а также некоторые гватемальцы, которые полностью обеспечивают нас продуктами".

Из других стран (в основном – из США) приезжают миссионеры и священники.

– Рейна, никто из воспитанников не стал священником?

– Пока нет. Один мог бы стать – Роландо, но он пока думает. Говорит, что еще не хочет.

Так что приезд священнослужителя для всех нас – большое событие. Уже после того, как я вышла из приюта. Матушка Инес всегда звонила мне, сообщала, что будет литургия, и в воскресенье я обязательно приезжала в монастырь.

– У тебя не было мысли вернуться работать в приюте?

– По правилам, женщины могут оставаться в приюте сколько хотят. Когда я вернулась в тетин дом, приходила играть с детьми, и не только я. Мы все там выросли, это как семя. Три моих подруги часто приезжают в приют летом, многие воспитанники – уже в качестве миссионеров, волонтеров...

В первое время я помогала монахиням в издательской работе: корректировала книги о православии и монашеской жизни.

Помимо издательства в приюте есть ателье по пошиву одежды, плотницкие мастерские, пекарня. Дети мастерят вещи, которые могут продать и получить

доход. А еще тем, кто постарше, им открывают счета в банке. Как объясняет матушка Инес, "чтобы учились экономить".

– Рейна, как ты считаешь, после приюта есть возможность построить нормальную жизнь, нормальную семью? Дети ведь попадают туда в результате самых тяжелых ситуаций...

– Брошенные дети – большая проблема для Гватемалы, многих присылает в приют правительство. Очень часто в приюте оказываются из-за семейных проблем или потому, что молодые родители просто оставляют детей в роддоме.

Сестры стараются сделать все от них зависящее, чтобы дать детям нормальную жизнь. Они ищут среди православных семей тех, кто хотел бы усыновить ребенка. И многих усыновили православные, в основном – миссионеры из США, которые приезжают в приют.

"До позапрошлого года мы занимались поиском приемных родителей, – рассказывает матушка Инес. – но правительство решило самостоятельно решать вопросы усыновлений и запретило частным приютам заниматься этой проблемой. За 10 лет, когда эта деятельность еще не была под запретом, примерно для 250 детей мы по всему миру нашли родителей".

– Рейна, удается общаться с теми, кого усыновили?

– Да, со многими мы продолжаем общаться. Тут очень выручает Facebook: я могу посмотреть фото, написать сообщение.

И в самом приюте было очень хорошо. Например, каждые 3 месяца сестры устраивали праздник – для всех детей, у которых в эти три месяца были дни рождения. С песнями, играми и подарками. Мы праздновали Рождество, а самым главным праздником для нас была Пасха. Мы к ней очень сильно готовились, расписывали яйца. Арабы приносили нам всякие сладости...

Мы много общались с монахинями, смотрели и обсуждали фильмы. В будни телевизор не включался, а вот в воскресенье устраивались кинопросмотры, даже с поп-корном: как настоящем кинотеатре. В основном мы смотрели диснеевские мультики, но были и разные религиозные фильмы – специально для детей.

Большим событием был приезд миссионеров. Они с нами играли, ходили в бассейн, делали разные поделки, гуляли – это была целая развлекательно-познавательная программа.

Рейна

– Как тебе живется в России?

– Мне здесь очень нравится, нравятся храмы, иконы... Службу на церковнославянском с трудом, но понимаю, потому что помню тексты на испанском и могу их соотнести.

– А как с исповедью?

– С исповедью бывают проблемы... Но я беру дома словарь и заранее перевожу. Потом, священники, к которым я хожу постоянно, меня знают и реагируют на такую ситуацию нормально.

– По приюту, по его ритму жизни скучаешь?

– Сейчас я не хожу в церковь каждый день, как это было в приюте, и мне этого очень не хватает: привычка. Но я читаю Священное Писание на испанском, стараюсь находить, читать и запоминать молитвы по-русски.

Мы часто созваниваемся с матушкой Инес, и она очень мне помогает, дает важные советы...

Кончено, очень сложно находиться так далеко от твоей страны, твоей семьи.

И тем не менее, я счастлива. И мне не что жаловаться.