"Поэт есть средство существования языка..."

День рождения Иосифа Александровича Бродского, одного из самых моих любимых поэтов, и вот надо сказать о нем, почтить эту дату, – а попробуй-ка...Как непросто что-то сказать о Бродском, в том числе и потому, что уже так много сказано о нем, и хулы, и хвалы, столько написано о нем и его поэзии исследований, разобраны мельчайшие факты его биографии и тончайшие повороты его стиха, сняты фильмы и поставлены спектакли, творчество Бродского стало школой для тех, кто всерьез занимается стихосложением, и породило массу эпигонов...

Имя Бродского знакомо даже тем, кто не читал его произведений, кто вообще мало интересуется поэзией. Оно – не только мерило для ценителей изящной словесности, не только знак событий нашей новейшей истории, уже вошедшей в учебники, но и почти что бренд масс-культуры. В наше коммерческое времечко – не особо удивлюсь появлению туалетной воды для мужчин "Иосиф" или шоколадному набору "Осенний крик ястреба", или тому, если в его родном Питере на лотках для интуристов, рядом с матрешками и фигурками Медного Всадника, появится и маленькая бронзовая фигурка с характерным полётным профилем...

Бронзовая фигурка, памятник? Когда звучит подлинная живая поэтическая речь – трескается бронза, осыпается лавр, умолкает кимвал звяцающий. Адептом, хранителем и реформатором, слугой и работником этой речи Бродский и поныне остается для нас, нынешних ее, что называется, "носителей". Исследователи не раз делали вывод: сделанное Бродским для русской поэзии и культуры в 20 веке сопоставимо с тем , что сделал Пушкин в 19-м.

Есть чьи-то слова : "Сказать о себе "я поэт" – всё равно что сказать "я хороший человек". Да, о себе не скажешь – но о другом можно. Бродский – поэт по существу. Поэзию он сделал не просто своей профессией, но и образом жизни, крестом, упорным ежедневным трудом. Воспринял ее именно в смысле евангельской притчи – как талант, данный Богом, который надо разрабатывать и приумножать, раз уж способность к творчеству – часть образа Бога-Творца в человеке. Без чувства ответственности перед этим даром и без трезвости, неотделимой от смирения, в таком труде не обойтись – недаром свои произведения сам Бродский всегда именовал просто "стишками"... Нет, как утверждают биографы, "смиренной овечкой" в жизни Бродский не был, комплекс неполноценности и самоуничижение не были ему свойственны¸ именуя себя "человеком частным", он всегда жил и вел себя независимо – но всегда этот герой российского андерграунда и любимец эмигрантской, а затем и отечественной, прессы, маститый поэт и переводчик, университетский преподаватель и лауреат Нобелевской премии, ставил во главу угла отнюдь не свое "я", а то, чему служил – слово, поэтическую речь, священную стихию языка.

Кто-то из читающих эти строки может сказать: "Ну вот, эти попы готовы всё заграбастать и пристегнуть к Церкви!.. Да ведь Бродский не был верующим!.." Нет, всё-таки был. Конечно, речь не о его конфессиональной принадлежности, хотя и он называл себя христианином. Бродский – личность неоднозначная, а уж о его вере, о том, что было в его душе, и вовсе судить только Богу. Мы знаем – стоит перечесть его прямые высказывания, скажем, в знаменитых беседах с Соломоном Волковым, пересмотреть с этой точки зрения некоторые стихи – что отношение к таким вещам, как искупление, суд Божий, рай и ад, жизнь вечная, Церковь земная, у него было очень непростым. И христианские идеи и реалии он воспринимал не по-церковному напрямую, а через культуру, отдавая себе при этом отчет, что европейская культура эта самая (в том числе и русская) возросла именно на христианской почве. В своих дневниках о.Александр Шмеман приводит такой эпизод: когда, по приезде в США, кто-то спросил Бродского : "Почему вы, еврей, называете себя христианином?", тот ответил: "Потому что я не варвар..."

Тем не менее, служение Бродского своему поэтическому дару стало именно прославлением красоты словесного творения, а через это – величия Творца. Его стихи – и отнюдь не только "религиозные", такие как "Авраам и Исаак", "Сретение", знаменитые ежегодные стихотворения на Рождество, ныне включаемые порой даже в православные хрестоматии – для многих стали ступенью к Небу. Поэзия Бродского – из тех настоящих, исполненных подлинности, вещей, которые ведут вверх. "Неверье – слепота, но чаще свинство" – эти слова поэта любят цитировать апологеты христианства, и от частого употребления они несколько затерлись, но остаются тем не менее верными: поднявшись на высоту, где воздух чист, и оглядевшись, можно, конечно, тут же снова зажмуриться и оттолкнуть протянутую к тебе Руку, но вот не заметить Ее совсем – невозможно.

ГОД 1996

"Все двери

настежь будут вам всегда. Но не

грустно эдак мне быть нищу;

я войду в одне. Вы – в тыщу."

И. Бродский, "Послание к стихам"

Как я дерзил тебе в своей Сибири!

"Иосифу Прекрасному" – как только

Я начинал писать, чернила в ручке

Кончались. Нескончаемый сюжет:

Египет, братья, год неурожайный.

Яко по суху пешешествовав, Иосиф,

Ты перешел через себя земного

Невлажными стопами, и, быть может,

Во тьме увидел свет нерастворимый:

Тебе навстречу шли.

Тебя приветил,

Сновидца вещего и царедворца речи,

Тот, Кто в нас речь посеял и взрастил.

Все, что мы создали – все обретаем снова!

(Прости мой тон: все, что есть свет и праздник,

На воляпюке менторски звучит).

Из тысячи дверей есть тысяча дорог,

И человек, Иосиф, так велик,

Что всеми тысячью идет одновременно.

Я в это верю. Ты же – знаешь точно:

В тот год, когда ты умер, я крестился.