C 1 по 3 июня на философском факультете МГУ проходит Международная российско-англо-американская конференция "Философская теология и христианская традиция". Ярким событие второго дня работы конференции стал доклад известного современного богослова Митрополита Диоклийского Каллиста (Уэра) "Единство человеческой личности согласно учению греческих отцов".
Митрополит Каллист выделил три аспекта проблемы человеческой личности: личность как таинство, личность как образ (Божий), личность как посредник (между Небом и землей). В культуре последних двух столетий – со времен романтизма – постоянно звучит мысль о непознаваемости человеческой природы. Так поэт Новалис писал, что "Величайшая тайна – человек как таковой", а по Густаву Юнгу душа – это "чужая, неисследованная страна". "Мы не знаем, что включено в понятие "быть личностью"", – добавляет англиканский теолог Дэвид Дженкинс.
Митрополит Диоклийский Каллист (Уэр)
Между тем, акцент на непознаваемости человеческой личности делает еще Ветхий Завет. "Что есть человек"? – спрашивает псалмопевец (Пс: 8,5), и отвечает – "сердце глубоко" (Пс: 63,7). Святой Григорий Нисский объясняет это свойство личности словами из Книги Бытия: человек создан "по образу и подобию" Бога. Он – тварный образ нетварного Бога. А поскольку Бог непознаваем, непознаваем и его образ – человек. Но в христианской традиции нет единого мнения относительно того, в чем состоит подобие человека Богу.
В канонах Церкви об антропологии сказано совсем немного. Отмечая единство человеческой природы, Пятый вселенский собор отрицает предсуществование души и настаивает на том, что душа и тело возникают одновременно, а в Символе Веры говорится "чаю воскресения мертвых", так как христиане верят в бессмертие не только души, но и тела, которые разлучаются при смерти, но вновь соединятся после Второго пришествия. Не никаких догматов, описывающих физиологию и психологию. Святой Григорий Палама говорил, что предание оставляет открытым вопрос о том, как душа соединяется с телом – через разум, воображение или память
Большинство Отцов считают, что Богу подобна душа. Однако есть и те, кто полагает, что богоподобен человек как единство души и тела. К сторонникам этой концепции относился, например, святой Иериней Лионский. Как ни удивительно, примерно о том же писал Карл Густав Юнг. В поздневизантийский период эту традицию продолжил Михаил Хониат, затем святитель Григорий Палама попытался обосновать ее. Он настаивал на том, что человек – это единство духа, души и тела, и что ученики Христа созерцали Фаворский Свет не духовными, а телесными очами. Митрополит Иоанн Пергамский в одной из последних работ – "Сходства и различия" говорит о том, что "личность – это не то, что человек есть, а то, как человек существует". То есть личностность – это способ существования. Прежде всего, такой способ, где установлены отношения с Богом.
"Одна из главных ошибок – рассматривать человека самого по себе, в отрыве от Бога, – отмечает митрополит Каллист. – Человек, не общающийся с Богом находится в глубоко ненормальном состоянии". Человек был создан подобным Богу, чтобы быть Божиим другом, товарищем, общаться с Ним.
Однако если мы рассматриваем человека сквозь призму его отношений с Творцом, остро встает вопрос свободы. Бог – свободен, следовательно, человек, созданный по его образу тоже свободен. Но свобода Бога абсолютна и неограниченна, в то время как свобода человека в падшем мире ограниченна. "Несмотря на это наша свобода – отблеск Божественной свободы", – подчеркнул митрополит.
"Посредником" между Небом и землей человека первыми назвали Григорий Богослов и Максим Исповедник. Святой Григорий при этом различает два уровня творения – духовный и материальный. К первому уровню принадлежат ангелы, ко второму – животные. Человек же уникален: он принадлежит сразу к обоим. По Григорию Богослову, тело было сотворено из земли – материи, которая была создана раньше, и потом Бог дал человеку душу, исходящую из Него Самого, тем самым утвердив человека на земле как второй космос. "Человека часто называют "микрокосмом", но надо понимать, – отмечает богослов, – что человеческое сердце гораздо шире пространства звезд и планет". Вследствие грехопадения человек перестал быть цельным: внутри него одновременно существует множество разнонаправленных интенций, есть огромный разрыв между стремлениями и возможностями. Эти противоречия иллюстрирует еврейская мудрость, которая гласит, что укаждого человека естьь два кармана. В одном – клочок бумаги со словами "ради меня создан мир", в другом – "я – прах и пепел".
Митрополит Каллист предостерегает от распространенной ошибки считать человека ниже ангелов. "Напротив, – говорит он, – человеческая природа более сложная, комплексная и обладает поэтому большими возможностями". В частности, человек, в отличие от ангелов, может быть посредником между Богом и тварным миром.Человек призван вознести землю на Небеса и приблизить Небо к земле. Эти же идеи развивает Максим Исповедник. В дополнение он выделяет несколько оппозиций, которые человек должен преодолеть силой любви: мужское-женское, материальное-нематериальное, тварное-нетварное. Но посредничество, к которому призваны люди, возможно только во Христе, который через вплощение уже стал совершенным посредником.
В заключение докладчик добавил, что было бы неверно рассматривать образ Божий в человеке только "по вертикали" – как отношения с Богом. В той же мере богоподобие проявляется в "горизонтальных" отношениях с другими людьми, ведь "горизонтальные" отношения свойственны и Самой Троице, в которй есть именно взаимная любовь и общение. "Таинство личности включает в себя две кажущиеся противоречивыми правды: "Я нуждаюсь в Боге, чтобы быть собой" и "Я нуждаюсь в ближнем, чтобы быть собой"", – заключил митрополит Каллист.
Докладчику было задано несколько вопросов, в частности, вопрос о корректности приписывания святым отцам последовательно персоналистического языка, который сформировался только в XX веке.
Митрополит Каллист согласился, что теория личности была развита в XX веке. Но добавил, что ее можно увидеть и в Новом Завете. "Новозаветный персонализм" присутствует в Евангелии от Иоанна, например, в 17 главе, где раскрыта ключевая проблема – любовь между Отцом и Сыном и между людьми: "Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, [так] и они да будут в Нас едино" (Ин. 17, 21).
Священник Михаил Желтов спросил у докладчика: "Если человек – посредник между духовным и материальным миром, а реальное посредничество удалось только Христу, то не является ли Воплощение а значит и грехопадение предопределенным?"
Митрополит Каллист ответил, что Адам и Ева были призваны быть таковыми посредниками. Но после грехопадение способность к посредничеству была повреждена. В Воплощении Христа эта способность была не просто восстановлена, а поднята на новый уровень посредничества. Митрополит Каллист придерживается мнения, что Воплощение совершилось бы и в непадшем мире, правда, мы не можем представить, каким бы оно было.
Источник: Татьянин день
