Преображение Преображенского

На востоке столицы начинается восстановление легендарной святыни, взорванной в 1964 году

СРЕДНИЙ московский обыватель вряд ли с ходу скажет, по какой причине Преображенская площадь зовется именно так. Более-менее продвинутые в истории родного города, возможно, вспомнят, что именно отсюда, с левого – "загородного" – побережья Яузы начинается история знаменитого Преображенского гвардейского полка, послужившего надежной опорой молодому Петру I на старте его реформ. Конечно, Преображенская площадь, как и одноименные улица, набережная, вал и объединяющий их городской район (редчайший случай топонимической "солидарности", аналогов которому в современной Москве, пожалуй, не сыскать!), неразрывно связана с московским этапом деятельности молодого государя-реформатора, олицетворяемым с потешными полками, спуском полуигрушечных суденышек на Яузу да на Измайловский пруд и, увы, с жутковатым Преображенским приказом. Но у самой Преображенской площади, по-свойски называемой москвичами Преображенкой, был как минимум еще один весомый повод называться именно так.

Курица или яйцо?

Кстати, попытка докопаться до топонимического первоисточника очень скоро заставляет обратиться к известному спору-парадоксу о том, что возникло раньше, курица или яйцо. Действительно, многие улицы в Преображенском названы в честь героев-гвардейцев, и логично предположить, что похожей чести удостоилась и Преображенка. Но тогда почему так наименован был сам полк? Разве не по местности своего расположения?!

Что до упомянутого логического спора, автор этих строк всегда предпочитает давать на него третий ответ – безупречный с генетической точки зрения, а заодно и выбивающий почву из-под ног апологетов обеих сторон: и не курица, и не яйцо, но петух. Примерно тот же коленкор, насколько можно судить после более-менее трезвого изучения архивных материалов, и с запутанным вопросом возникновения на московской карте топонима "Преображенское". Скорее всего, обязаны им мы не Петру, а его батюшке Алексею Михайловичу. Как писал своему другу в Лондон личный врач царя англичанин Коллинс, ежегодно в конце мая самодержец "отправлялся в свой дворец, который называется Преображенским, потому что он посвящен Преображению на горе".

Мол, на высоком правом яузском берегу под охраной стрельцов, окружавших резиденцию на расстоянии ружейного выстрела, царь, имитируя соответствующие евангелические строки, повелевал ставить три "палатки", где праздновал Преображение Господне.

Тут, конечно, много непонятного. Прежде всего: Преображение отмечается в августе, но никак не в конце мая. И потом, что значит "праздновать в трех палатках"? Возможно, речь идет о роде популярной в XVII-XVIII вв. церковной мистерии наподобие дошедших до нас Ростовского или Пещного "действа". Как бы там ни было, первые службы в походной церкви (о ней также имеются упоминания в описании загородного дворца Алексея Михайловича), скорее всего, совершались на престоле, освященном в честь Преображения Господня.

Петр Алексеевич, как известно, перенес центр уже возникшей к тому моменту Преображенской слободы на противоположный яузский берег. Но первая деревянная церковь, престол которой освятили в честь Преображения, появилась здесь уже много позднее кончины императора – в 1750 году. И спустя еще 18 лет по соседству возвели каменный храм. Точных сведений о том, что он был "приписан" к одноименному полку, не сохранилось. Но, скорее всего, было именно так. Ведь деревянную церковь, как гласят документы, построили на средства гвардейца сержанта Ивана Третьякова (вот были времена – сержанты финансировали создание храмов!) А в память о двухвековом юбилее регулярной русской армии в 1883 году у стен уже каменного храма освящались новые боевые знамена Преображенского и Семеновского полков (при этом старые знамена, еще петровских времен, поместили на хранение в саму церковь). Здесь же, у церковной ограды, располагалось и кладбище, где хоронили офицеров-преображенцев.

Правда и кривда

Взорвали Преображенскую церковь в 1964 году. История этого злодеяния сколь драматична, столь и поучительна. В середине XX века здесь располагалась кафедра выдающегося православного богослова митрополита Крутицкого и Коломенского Николая (Ярушевича). Европейски образованный человек, владыка Николай с воодушевлением воспринял избрание митрополита Сергия (Страгородскрго) на патриарший престол в 1943 году и последовавшие затем массовые открытия церквей и монастырей по всему Советскому Союзу. За умение ладить с властями верующие прозвали Ярушевича бархатным митрополитом. В самом деле, этот, по выражению некоторых современных богословов, Златоуст XX века регулярно участвовал во встречах первоиерархов со Сталиным, возглавлял важнейшие в аппарате управления РПЦ Издательский отдел и Отдел внешних церковных сношений Московского Патриархата, входил во Всемирный Совет Мира.

И вот такой одухотворенный, достигший высот церковной карьеры человек в мгновение ока попадает в опалу. Как такое могло случиться? Наверняка не обошлось без подводных течений в верхах самой Церкви. Но главное – на склоне лет владыка не вынес новых гонений на православие, позволял себе резкие эскапады в адрес Кремля (чего стоит хотя бы прилюдно брошенная в лицо Хрущеву фраза "Прекратите душить Церковь"), а в проповедях и вовсе не жалел красок. Так, в родном храме на престольный праздник он ничтоже сумняшеся однажды произнес: "Сегодня вы читали в газете "Правда", а, как известно, эта газета никогда правды не писала, хулу на Святую Церковь... Я говорю с этого амвона со всей ответственностью, что эта газета пишет ложь..."

Как говорится, нашла коса на камень. Но ожидать, что первое лицо государства, прилюдно пообещавшее "показать по телевизору последнего попа", стерпит такое, было наивно. В 1960 году Патриарх Алексий I предложил Ярушевичу перейти на провинциальную кафедру, а когда тот отказался, его отправили на покой. Год спустя при весьма странных обстоятельствах митрополит скончался в Боткинской больнице.

А тремя годами позднее уничтожили и храм, видимо, одним своим видом продолжавший досаждать властям. Уничтожили по-партизански, взорвав в ночь с 17 на 18 июля прямо вместе с колоколами, которые не смогли, не успели или не захотели снять с колокольни. Позднее необходимость сноса объяснили техническими проблемами, возникшими при сооружении станции метро "Преображенская площадь". Но это опять же оказалось кривдой (или, во всяком случае, правдой в очень небольшой степени). Действительно, конечную на тот момент станцию Кировского радиуса московской подземки строили как раз в 1964-м, и после взрыва большие вскрышные работы прошли как раз на месте взорванной церкви. Но трасса этой линии в итоге так и не задела "пятно" Преображенского храма. Некоторые специалисты-метростроевцы вполголоса поговаривали об этом уже давно, но со всей очевидностью данный факт проявился уже в наши дни.

В списках не значилась

Распоряжение о восстановлении Преображенского храма мэр Москвы Юрий Лужков подписал в прошлом году. Хотя еще 10 лет назад церковь Преображения попала в проект Генплана города как ценный градостроительный объект, подлежавший воссозданию до 2020 г., а главный архитектор Москвы Александр Кузьмин в 2003 г. лично пытался начать подготовку предпроектнои документации, по своей инициативе изменив профиль новой транспортной развязки на этом месте.

Увы, тогда не вышло. Староста приходской общины и одновременно руководитель Центра традиционной русской культуры "Преображенское" Игорь Русакомский роется в пухлых папках со всевозможными запретами, отказами и отписками (в основном от местных властей), датированными уже 2000-ми годами: "...участок является сквером с ценными зелеными насаждениями..." "...согласен с ранее даваемым ответом о нецелесообразности строительства данного храма..."

– Все изменилось, когда стал помогать священник Владимир Волгин, согласившийся возглавить наш приход, – говорит Русакомский, не забыв, конечно, упомянуть, что без воли Божьей явно не обошлось. – Начиная с этого момента отношение в верхах резко улучшилось: нас стали слушать и по крайней мере не мешать.

Восстановление исторической градостроительной и культурной среды родного Преображенского – область давних интересов Русакомского, в последние годы ставшая, без преувеличения, делом его жизни. По крайней мере приступить к восстановлению Преображенской церкви без Игоря Клементьевича вряд ли получилось бы: именно он, работая много лет назад в ленинградском архиве, случайно наткнулся на датированные 1883 годом чертежи здания. Ведь перед уничтожением церковь не значилась в списках архитектурных памятников, и нечеткие черно-белые фотоснимки – все, что донесла история храма до нас от советской эпохи.

Стройплощадка на объекте уже огорожена. Здесь завершились археологические исследования, со всей ясностью показавшие: трасса действующего метрополитена ничуть не повредила фундаменты здания, как и основания четырех столпов центрального церковного объема. Сейчас в котловане, расчищаемом рабочими для выхода на нулевой цикл, четко прослеживается воронка от взрыва 1964 года...

– Как выяснилось, лучше всего после сноса в земле сохранились остатки от конструкций центральной части здания,

– говорит главный архитектор проекта восстановления Преображенского храма Александр Колосов. – Кроме того, мы обнаружили нечто вроде котельной-бойлерной, от которой по всему подвалу шла разводка своеобразных технологических каналов для теплого воздуха.

Проект воссоздания храма с историческими оградой и воротами пока целиком финансируется церковной общиной (случай по нынешним меркам если и не уникальный, то очень редкий даже в таком большом городе, как наш).

– Поскольку в прошлом веке прилегающая застройка сильно "подросла", воссозданный в исходных координатах храм в таком окружении однозначно потеряется,

– говорит Игорь Русакомский. – Поэтому я выдвинул идею, поддержанную зодчими: "приподнять" здание, поставив его на подклет (говоря современным архитектурным языком – стилобат). На первом уровне мы хотели бы разместить технические службы, нижний храм Николая Чудотворца (в честь небесного патрона митрополита Николая) и небольшой крестильный придел Андрея Первозванного (владыка скончался в день этого равноапостольного князя). Но мы работаем не только с чертежами. На месте будущего храма установлен поклонный крест, тут регулярно служатся молебны, проходят историко-краеведческие праздники. Однажды на торжество пришел солидный человек и обратился к народу с такими словами: "Я – участник взрыва храма. Себя называть не хочу, потому что в Метрострое дослужился до высокого поста. Прямо перед сносом, подойдя к церковным дверям, увидел красивый ключ. Дай, думаю, возьму – авось, приспособлю к гаражу. И унес... А теперь понял, что поступил тогда неправильно, и решил вернуть этот раритет вам..." А через Интернет-аукцион мы недавно за 30 тысяч рублей приобрели Книгу обысков о вступающих в брак (говоря проще, журнал регистрации венчаний) в нашем храме за 1885-1894 годы...

Преображенский храм на востоке столицы – первая и единственная православная церковь, снесенная в хрущевское время в Москве. Собственно, больше храмов в российской столице не сносили, а самого Никиту Сергеевича через три месяца после взрыва отправили в отставку. Совпадение? Кто знает... Зато теперь рядом с храмом предполагается поставить памятник митрополиту Николаю, которому недруги даже после смерти мстили, желая уничтожить в народе саму память о его наследии.

Восторжествовала ли правда и чья в итоге взяла верх? Вопросы риторические. Но очень хотелось бы, чтобы титанические усилия по восстановлению храма завершились хотя бы к 50-летию взрыва, к лету 2014 года. По-моему, это будет как минимум справедливо.

Использованы материалы книги Константина Михайлова "История одного взрыва"

Справка "ВМ"

Митрополит Николай (в миру Борис Дорофеевич Ярушевич) родился 13 января 1892 г. в Ковно (ныне Каунас). Сын настоятеля ковенского Александро-Невского собора. В 1914 г. окончил Петербургскую духовную академию, в том же году принял постриг. Во время Первой мировой войны служил на фронте полковым священником. С 1922 г. – епископ Петергофский. В 1923-1926 гг. – в ссылке. В 1930-е годы в сане архиепископа управлял Новгородской и Псковской епархиями. С марта 1941 г. – митрополит. Во время войны служил в Москве, находился в эвакуации в Ульяновске, работал в Государственной комиссии по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков. С 1943 г. – член Священного Синода РПЦ. Доктор богословия. Награжден орденом Трудового Красного Знамени. Скончался 13 декабря 1961 г. Похоронен в крипте Смоленской церкви Троице-Сергиевой лавры.