Двоесловие/Диалог или Двоемыслие/ Шизофрения?

В притворе храма святой Татианы при МГУ открылась выставка актуального искусства "Двоесловие/Диалог". Эта экспозиция вызвала немало дискуссий в православном обществе. Имеют ли работы, представленные на выставке, объективную художественную ценность вне зависимости от их скандального контекста? Насколько уместно выставлять в храмовом пространстве работы художников, принимавших участие в откровенно кощунственных выставках? Не будет ли воспринят этот жест со стороны Церкви как своеобразная капитуляция перед той частью художественного сообщества, которая "прославилась" порубанием икон топором? В каких формах должен протекать диалог Церкви и художников?

На эти вопросы "Русскому Обозревателю" ответили известные православные и общественные деятели России.

Андрей Астахов, главный редактор издательства "Белый город"

Не представляю, зачем Церкви вести диалог с малочисленной группой неизвестно по какому принципу выбранных художников

1. Имеют ли работы, представленные на выставке, объективную художественную ценность вне зависимости от скандального контекста?

Честно говоря, само название "Двоесловие" в стенах храма мне представляется не совсем честной попыткой сопоставить современное традиционное и актуальное искусство с богослужением на греческом и латинском языках. То есть богослужение, а то есть самовыражение. Большая разница, если не противоположность.

Понятие "объективной художественной ценности" многажды оспаривалось и, на мой взгляд, в современной антирелигиозной культуре не может существовать. Объективное может быть связано только с Творцом. Поэтому художественная ценность в отношении современного искусства – это дело вкуса. Мой личный вкус не дошёл до такой степени изощренности, чтобы уловить в актуальных художествах художественность, о которой имело бы смысл говорить. Причём полагаю, что возникни в этом конкретном кругу реальная художественность, это почувствовали бы многие.

2. Насколько уместно выставлять в храмовом пространстве работы художников, принимавших участие в откровенно кощунственных выставках?

Этот вопрос относится не ко мне. Есть настоятель, есть священники других храмов, им решать, что уместно, а что нет. Раз в храм вошли, значит ангелы не преградили путь, значит допустимо.

3. Не будет ли воспринят этот жест со стороны Церкви как своеобразная капитуляция перед той частью художественного сообщества, которая "прославилась" порубанием икон топором?

Не думаю. Слишком разные весовые категории. Да и самых-то одиозных изобретателей публичных поступков на выставке нет, и не могло быть по обоюдному, насколько я понимаю, неприятию.

4. В каких формах должен протекать диалог Церкви и художников?

Я не знаю, что именно двигало организаторами и кураторами со стороны Церкви. Если, как и в случае с приглашением Ксении Собчак на народный собор, это попытка возгласом докричаться до блудного сына и публично приветствовать его возвращение, то мне такая технология представляется сомнительной. Если это настоящее возвращение блудных детей, то такой акцент должен быть главным.

А что до диалога Церкви и художников, то даже не представляю, каким образом Церковь может вести диалог с малочисленной группой неизвестно по какому принципу выбранных художников. О чём они могут говорить в диалоге? Давайте называть это диалогом конкретного настоятеля или даже конкретного куратора с конкретными деятелями современного искусства. То немногое, что я видел со стороны куратора, а именно слова человека в подряснике перед микрофоном об отсутствии свободы в традиционном искусстве, только недоумение и вызывают. Что Рублев с Дионисием в своё время продемонстрировали.

Если под диалогом Церкви и художников подразумевать прояснение неясных до сих пор направлений и возможностей станковой живописи выражать своими средствами религиозный, молитвенный, миссионерский опыт, то участники такого диалога должны быть другими. От таких современных (в актуальном смысле) художников, как Олег Королев, до реалистов глазуновской школы. Но это совсем другая тема, практически не пересекающаяся со стандартным "а я так вижу".

Протодиакон Андрей Кураев, писатель, богослов, публицист

Те, кто рубили иконы топором, не были приглашены на выставку

1 – В плане художественных ценностей я не специалист, но нравственная ценность есть, по меньшей мере, в одной из коллекций – в инсталляции, представляющей собой сочетание евангельских текстов и фотографий из современной жизни. Это замечательная попытка актуализации проповедей Христа, наносящая своего рода "совестные уколы" в душу зрителя.

Что касается участия художников в антирелигиозных выставках, то некоторых из них привлекали в таким выставкам, заранее их не оповестив о характере экспозиции. К тому же с христианской точки зрения важна сегодняшняя минута жизни человека, а не то, что было в прошлом. Радостно, что люди меняются.

2 – Это все-таки не храмовое пространство, а притвор, пограничная территория между храмом и университетом.

3 – Те, кто рубили иконы топором, не были приглашены на выставку в притворе храма святой Татианы.

4 – Формы диалога могут быть самыми разными, но лучшая из них – это встреча и спокойный разговор глаза в глаза.

Максим Первозванский, клирик храма Сорока мучеников Севастийских у Новоспасского моста, главный редактор журнала "Наследник"

Люди ждут от Церкви не культурологических изысков, а четко обозначенной нравственной позиции

2 – Я уже много лет рассуждаю о православных рок-концертах и прочих подобных темах. Я утверждаю, что надо отделять то, что проводит Церковь, от того, что Церковь в принципе может обсуждать, комментировать или присутствовать при этом. Когда проводится выставка или иное мероприятие, в рамках которого устраивается круглый стол и прглашаются священнослужители, – это допустимо, за исключением таких моментов, когда речь идет о совсем уж вопиющих вещах типа порнографии. Но к тому, что проводит Церковь, мы должны относиться крайне аккуратно и взвешенно.

Люди ждут от Церкви не каких-либо спорных культурологических изысков, а четко обозначенной нравственной позиции. В данном случае этот принцип был нарушен и не стоило эту выставку проводить. Если бы выставка прошла в другом месте и в ее обсуждении приняла бы участие Церковь, тогда бы не было проблем.

3 – Выставка проходит при храме, на территории университета, которая не является храмом, хотя проводит выставку Татьянинский храм. И все-таки Церковь не должна выступать организатором спорных мероприятий. Вообще же, отец Максим, настоятель Храма, предпринял искреннюю попытку диалога Церкви и художников. Это нормально, но остается вопрос – где такую выставку лучше проводить.

4 – Церковь никогда не отказывалась от своего права давать оценку тем или иным художественным произведениям. Но эти выводы не должны быть скороспелыми. Как-то я столкнулся с ситуацией, когда мне предложили принять участие в протесте против художника, который выставил неканоническим образом написанное распятие Христа. Я отказался это делать, ведь художник – он чего-то ищет, что-то творит. Если он не напрямую богохульничает, называя черное белым, а белое – черным, то это его художественное право. Не надо обличать любое отклонение от канона. Ересью ведь мы называем не любое учение, отличное от церковного, а учение, которые выдает себя за церковное.

Художник имеет право на творческий поиск, а Церковь должна давать осторожную оценку в тех случаях, когда ее мнение нужно. Мы же не будем говорить, что "Мадонна" Рафаэля – это нехорошо, потому что это неканонично. Это искусство, и Рафаэль имеет полное право на художественный поиск.

Алексей Беляев-Гинтовт, художник

Двоесловие – ни Богу свечка ни черту кочерга

1 – В плане художественной ценности я бы выделил всего несколько картин Дмитрия Врубеля, при том что я не высоко ценю этого автора.

2 – У меня изначально были сомнения в подобной выставке. Думаю, что это недостойный замысел и неудачная его реализация.

3 – В целом ситуация выглядит так: ни Богу свечка ни черту кочерга. Все это выглядит нехорошо.

4 – Если художник не может молчать, он должен говорить. А диалог Церкви и художников должен выглядеть, в первую очередь, достойно. Для обеих сторон.

А Вы бы сами приняли участие в подобной выставке?

Именно в такой выставке я бы участия не принял. Но я всегда готов к любому диалогу.

Виктор Горбач, руководитель Миссионерского отдела Южно-Сахалинской и Курильской епархии

Церковь пережила многих людей, переживет и этих

1 – Думаю, что основная идея этого мероприятия в том, чтобы таким образом люди смогли придти в храм. Церковь каждого человека призывает к покаянию, даже самого последнего грешника, рассчитывает на то, что человек изменит свою жизнь. И возможно, некоторые из этих людей, первый раз прибыв в храм, взглянут на свою деятельность, на творчество иначе. И таким образом, души этих людей будут спасены.

Безусловно, те работы, которые были на выставке "Осторожно религия", кощунственны и оскорбительны для верующего человека. Но вместе с тем история и само христианское учение показывает нам, что всегда необходимо постараться, чтобы человек поменял свою жизнь. Если организаторы выставки задумывали ее проведение в том числе и с этой целью, то мы надеемся и будем молиться, чтобы это дало какой-то свой результат.

Отец Виктор, а Вы бы у себя в храме такую выставку устроили?

Давайте вопрос поставим по-другому: "Стал бы я общаться с человеком, который бы богохульствовал?" Наверное, да. Но, своим прихожанам, я бы не советовал идти на такую выставку.

3 – Церковь пережила многих людей, переживет и этих. Я доверяю тем священнослужителям, которые служат в этом храме, и надеюсь, что они знают, что делают. Но до конца логика мне непонятна. Я объяснил свою позицию, какими мотивами можно было руководствоваться, чтобы поговорить с человеком, чтобы человек, может быть, понял, зайдя в храм, что такое святыня.

Когда мы говорим о святыне, это понятно для верующего человека, но для человека, который далек от церкви, далек от веры, такого самого чувства святого у него нет. И приход в храм поможет ему обрести это чувство, понять, что есть верующие люди, что есть настоящие иконы.

Человек живет, совершает поступки, ему кажется это нормальным. Он привык жить в какой-то своей среде, где все извращено, где все перевернуто с ног на голову. А тут он приходит в другое пространство, где верующие люди, где люди молятся перед иконами. Может быть, это поможет человеку просто по-другому посмотреть на жизнь. Здесь актуальна притча о пастыре, который, оставив 99 овец, пошел за одной заблудшей.