Круглый стол "Евангелие в СМИ. За кого голосуют баптисты?"

Модераторы:
Юрий Апатов, исполнительный секретарь Евро-азиатской федерации союзов ЕХБ
Александр Щипков, гл. редактор интернет-портала "Религия и СМИ"

25 ноября 2003 года Российский Союз Евангельских Христиан-баптистов, Евро-Азиатская федерация союзов ЕХБ совместно с интернет-порталом "Религия и СМИ" провели круглый стол "Евангелие в СМИ. За кого голосуют баптисты?". Стол проводился в рамках Международной конференции прессы евангельских христиан-баптистов в присутствии 150-ти делегатов конференции, которые высказывались по следующему спектру вопросов: Религиозный фактор в СМИ; Христианские СМИ и политика; светские СМИ и христианский электорат; Религиозная пресса – право на существование.
Ниже мы публикуем сокращенную стенограмму круглого стола.

Ю. Апатов, исполнительный секретарь Евро-Азиатской федерации союзов ЕХБ:
Добрый день братья и сестры, круглый стол "Евангелие в СМИ. За кого голосуют баптисты?" – одно из центральных мероприятий Международной конференции прессы евангельских христиан-баптистов. Здесь собрались представители разных стран – России, Украины, Белоруссии, Германии, Казахстана, Азербайджана, Америки. Приехали наши коллеги-журналисты из Магадана, Владивостока, Читы, Улан-Удэ и многих других городов, братья и сестры, которые посвящают свое служение распространению Евангелия через прессу.
Мы знаем, что там, куда приходило Евангелие, там начиналось развитие цивилизации. Первой книгой, напечатанной Гуттенбергом, была Библия. Первые книги, напечатанные на русском языке – Апостол и Псалтырь. Сейчас ситуация печально изменилась – доля библейской и духовной информации не так велика. Наш век называют веком информации, и мы бы хотели, чтобы самая важная для человечества информация проявлялась через газеты и журналы, как религиозные, так и светские. Поэтому мы пригласили на круглый стол как христианскую, так и светскую прессу.
Мы – Российский Союз Евангельских христиан баптистов, Евро-Азиатская Федерация евангельских христиан баптистов – проводим этот "круглый стол" совестно с интернет-порталом "Религия и СМИ" (www.religare.ru).

А. Щипков, гл. редактор интернет-портала "Религия и СМИ":
Добрый день, коллеги, сегодня нам предстоит обсудить довольно сложную тему. "Евангелие в СМИ. За кого голосуют баптисты?". Если с первой частью названия нашего круглого стола на первый взгляд все достаточно ясно, то ответ на вторую часть названия "За кого голосуют баптисты?" получить непросто. В декабре 2002 года в Москве мы проводили большой круглый стол "Религия и выборы" и говорили о том, что на думских выборах религиозный фактор будет играть особую роль. Наше предположение подтвердилось. Религиозная тематика буквально ворвалась в выборное пространство. В первую очередь эксплуатировалась православная фразеология. В меньшей степени – исламская. Впервые на выборы вышли язычники – партия "Единение". Протестанты никак на этих выборах не проявляли себя. Насколько политически активны протестанты, и каковы их симпатии – вопрос интересный. Для кого-то с научной точки зрения. Для кого-то – с практической. Уверен, что на следующих думских выборах, через четыре года, нас ждут любопытные и неожиданные сюрпризы. Но пока мы лишь приступаем к обсуждению взаимодействия русского баптизма со светскими СМИ и его возможного влияния на политические процессы в стране. Позвольте мне поблагодарить организаторов конференции за приглашение редакции интернет-портала "Религия и СМИ" принять участие в работе круглого стола.

И. Подберезский, научный сотрудник Института мировой экономики Международных отношений РАН:
Мы обсуждаем очень важный вопрос присутствия Евангелия в СМИ и вообще наличие религиозного фактора в средствах массовой информации. Слово, к сожалению, девальвируется. Николай Гумилев когда-то написал: "словом разрушали города". Сейчас нам этого не дано. Это было Слово Божье, которое произносил Он сам, или по Его поручению – Иисус Навин. Но кое-что и мы можем сделать, и сделать это мы должны хорошо. Я не ставлю своей задачей развивать вопрос о том, как идет евангелизация через СМИ, скорее всего, я хотел поговорить о том, как видится евангельскому верующему освещение религиозной тематики в наших СМИ.
Бросается в лицо несколько характерных черт. Давно известно, что все наши, и вообще христианские СМИ на страницах газет продолжают ту деятельность, которая больше подходит для литературы, для книг. Крупнейший теоретик информационного дела – Маршал Нафрюэл отмечал, что в России книга и газета вошли в повседневный обиход в одно и то же время, и потому не успели пока еще разделиться. Литературная и журналистская деятельность во многом совпадают. Он писал: "Их политические и религиозные новости имеют такой же характер агрессивной серьезности и позы, как спонсорский голос в американской рекламе". Спорить с этим трудно – это особенность нашей прессы, религиозной в частности.
Второе, что нельзя не заметить – это неуважительное отношение к верующим вообще, или к верующим инако. Сейчас мы живем в стране, где торжествует принцип: "Я не верю и тебе не позволю". Вот почему одни говорят, что у нас произошли колоссальные сдвиги, а другие, что в сущности ничего не изменилось. И те, и другие имеют какие-то основания. Это бескультурье, неуважение к другому мнению, которое обязательно почему-то должно быть выражено. У нас очень многие берутся разоблачать другие вероучения. Дело это не трудное, ничего не стоит показать несостоятельность баптизма с точки зрения православия, равно как и православия с точки зрения баптизма. Исходить, полагаем мы, надо исключительно из Библии, из Слова Божьего, и только ею следует измерять нашу верность делу Христову. Что до разоблачения других вероучений, то ими, как правило, занимаются не очень далекие люди, забывающие слова апостола Павла: "Глупых же состязаний и родословий, и споров и распрей о законе удаляйся, ибо они бесполезны и суетны". Это было верно и тогда, это верно и сейчас. Но совсем другое дело – свидетельствование о своей вере, это мы делать обязаны.
Следующая особенность: при всех претензиях и потугах на аналитику, ее очень и очень мало, поскольку вместо нее предлагается некий message – послание, без которого журналист, затрагивающий религиозную тематику – просто не представляет своей деятельности. Слов нет, на западе журналисты тоже выражают свою точку зрения, но доносят ее по-другому, не монологично, они имеют хорошее обыкновение подавать самый широкий спектр мнений по всем затронутым вопросам, что у нас практикуется крайне редко. Упреки в пристрастности не безосновательны, российский автор не благоволит просто излагать факты, он чувствует потребность изложить свое мнение в отношении религии и при этом непременно с кем-нибудь подраться. Другими словами, журналистика у нас практически неотличима от публицистики, которая не должна заниматься анализом явлений, в том числе, и богословских, полемикой, опровержениями, и апологией. Но с другой стороны, наши газеты и журналы не могут только освещать события, все-таки наш читатель стремится не только узнать о них, но и утолить духовный голод. Так что без послания, без message нам действительно не обойтись, надо только знать меру. В России христианский газетный текст, действительно, должен нести некое сообщение, сколько бы нас не уверяли в обратном поклонники западного стиля подачи газетного материала. Мы не можем не говорить о христианских ценностях и о нашем отношении к ним. К этому мы приучены еще со времени гонений, когда нести христианскую весть приходилось подпольными листками, а они не могли ограничиваться чистой хроникой, а всегда содержали то самое послание.
Английское пресловие: No news – is good news, т.е. отсутствие новостей – уже хорошая новость – это, действительно так, но, к сожалению, в этом предложении подлежащее и сказуемое легко меняется местами: Good news – is no news. Это хорошо знают все журналисты. Читателя трудно завлечь рассказами о хорошем, об успехах, рассказ о неудачах, провале, каких-нибудь скандалах для него куда интересней. Советская журналистика представлялась занудной и вызывала раздражение как раз потому, что пыталась вещать только о достижениях. Читателю нравятся материалы о зомбировании, о сектах, о грехе и т.д. А если речь идет о протестантах, то обязательно об их связях с Западом, на деньги которого они якобы и живут в России. Читатель охотно глотает такой материал, нисколько не задумываясь о его действительности. И у нас, к сожалению, полно журналистов, готовых поощрять нездоровые наклонности незрелого читателя, и давать соответствующий материал ему на потребу. Можно сколько угодно жаловаться на эту особенность прессы, но изжить до конца ее, видимо, не возможно. Хотя, конечно, можно и нужно повышать стандарты и моральные требования.
Среди светских авторов, пишущих на религиозные темы, отчетливо выделяется группа религиоведов и еще всякого рода политиков и чиновников. Последнее время они почему-то увлеклись созданием концепции государственно-церковных отношений, этих концепций появилось великое множество, еще больше рецензий на них, как хвалебных, так и негативных. Не ясно кто может быть победителем концепций – чиновник, но чиновник обязан руководствоваться законом, а не туманными концепциями, тем более что законы есть. Концепция нужна при первом приближении к проблеме, у нас же есть и Конституция, где четко прописаны не просто принципы, но нормы отношения между государством и верующими. Есть Закон "О религиозных объединениях". Для протестантов закон не очень совершенен, но тут многое зависит от правоприменительной практики, которую надо совершенствовать, а совершенствуется она отнюдь не путем создания концепций. Вообще надо заметить, что авторов этого сорта отличает утилитарный подход к религии, больше всего их занимает вопрос о том, как мобилизовать религиозный потенциал – ресурс, как теперь говорят, как поставить его на службу государству, тех или иных политических сил, как подчинить их выполнению каких-то задач. Хотел бы сказать, что такой подход не находит и вряд ли найдет понимание у верующих. Никому не нравится, когда его стараются для чего-то использовать, а уж тем более его веру. Она дана человеку для связи с Абсолютом, а не с властью.
Еще одна отчетливо пробивающаяся тенденция в христианской журналистике – это фундаментализм. Может быть, уместно привести такое определение: "Фундаменталист – это человек, убежденный в том, что он поступает так, как поступил бы Сам Господь Бог, если бы только Господь Бог знал что надо поступать также хорошо, как наш фундаменталист". Чуть ли не все вещают от имени Самого Господа Бога. Мало кто имеет достаточно смирения, чтобы признать – он говорит только от себя. В нашей печати преобладают наработки, излагающие весьма субъективные точки зрения. Фундаменталисткий подход, как мне кажется, в религиозных СМИ преобладает. Вместе с тем, должен заметить, что иногда именно фундаменталисты дают аргументированный отпор неприемлемым тенденциям в жизни церкви. Однако они приносят не только пользу, но и убеждены, что нужно выбирать между фундаментализмом и либерализмом. Понятно, что многие выбирают фундаментализм, словно отнята у нас возможность следовать учению Христа, к которому ни одно определение не подходит.
В завершение я хотел бы процитировать слова Патриарха Алексия II, обращенные к журналистам: "Важно помнить, что христиане, где бы они ни трудились, в том числе в СМИ, несут ответственность перед Богом и совестью, за все, что ими говорится и делается. Возможность поставить заслон пропаганде, насилию и вседозволенности, нравственному растлению личности, основанной на христианской позиции каждого человека, в том числе и журналиста". Полагаю, что и мы, евангельские христиане, пишущие в газетах и журналах, можем руководствоваться этими мудрыми словами.

А. Кырлежев, обозреватель интернет-портала "Религия и СМИ":
Политика, в современном ее понимании, и СМИ – это, конечно, не синонимы, но они очевидным образом пересекаются. СМИ называют четвертой властью, и они активно участвуют в политических процессах. Это понятно, потому что политика – это тоже форма коммуникации.
Возможны, конечно, разные модели понимания того, что такое политика. Мы привыкли к "вертикальному" пониманию, когда политика – это отношение к государственной власти, то есть согласие народа с властью, или, наоборот, сопротивление народа этой власти. А если над земной властью есть еще высшая власть, тогда эта вертикальная схема абсолютна (таково старое христианское представление). Но современное общество (по крайней мере, в христианском ареале, если не брать исламские страны) построено по-другому. В нем, конечно, есть вертикальный вектор, но источником власти являются сами люди, или народ, то есть человеческие личности, которые делегируют власть своим представителям. И от того, как сами люди и их группы взаимодействуют друг с другом горизонтально, зависит работоспособность всей системы. Это и есть гражданское общество, которое еще предстоит построить в российской ситуации.
Некоторые христиане думают, что, если следовать Евангелию, можно сразу полюбить друг друга и создать Царство Небесное на земле. Но мы прекрасно знаем, что даже среди христиан, в их общинах пока еще Царство Небесное не устанавливается. Общество нуждается в институтах власти. Христиане и другие религиозные люди объединяются и образуют малые общности – общины, которые взаимодействуют друг с другом и образуются большие сообщества, которые являются субъектами политики, субъектами т.н. гражданского общества, построение которого – национальная задача. И их участие в политике не должно быть сервилизмом или диссидентством по отношению к власти (хотя, к сожалению, у нас еще очень часто дает о себе знать это наследие советской эпохи).
Отношение христиан к политике, к политическим системам и теориям, – это извечный вопрос, к которому всегда нужно возвращаться. Возможно ли из Евангелия вывести некую политическую доктрину? Думаю, что невозможно. Впрочем, как и превратить Евангелие в жесткую моральную систему. А когда кто-то это делал, то происходил разрыв с духом Евангелия. Да, конечно, существовали подобные христианские доктрины в западной и восточной церквах, но они были исторически обусловлены, и сегодня вряд ли возможно их повторение. Вместе с тем, очевидно, что возможно с евангельских, христианских позиций как-то относиться к тем политическим теориям и практикам, с которыми мы имеем дело как члены общества, как избиратели и, следовательно, субъекты политики.
Одна из задач христианских СМИ и вообще христианских церквей – вырабатывать свое отношение к процессам, которые происходят в обществе, в том числе к политическим процессам, и не ограничиваться сферой индивидуальных отношений верующего с Абсолютом, то есть Богом. В противном случае мы будем иметь дело с религиозным индивидуализмом; и тогда христианские общины – это собрания индивидуалистов, и никакой общинности в церкви просто нет. Конечно, личностное измерение веры является основой церкви, но церковь – это община, а потому – тоже форма коммуникации. И нельзя обойтись без реакции на конкретные политические процессы и события со стороны организованных христианских сообществ, которые основываются на Евангелии.
Если вернуться к сути современной политики, надо вспомнить, что она есть система взаимоотношений между людьми и группами людей, у которых есть свои интересы и которые стремятся к балансу этих интересов. Но никакой баланс интересов в обществе невозможен без некоторых этических оснований и принципов, которые разделяют все его члены. Поэтому политика в современном понимании связана с социальной этикой.
В современных обществах доминирует не этика, которая базируется на каких-то религиозных основаниях или абсолютных требованиях, но этика консенсуса, взаимного договора: мы договорились между собой, как нам удобно жить для общего блага. И здесь христиане и представители других религий испытывают серьезные трудности. Как возможно в такой мир привнести религиозно обоснованную этику, то есть опирающуюся на веру и на те самые отношения человека с Абсолютом? Секулярный мир отторгает не только религию, но и религиозно обоснованную этику – именно потому, что она требует большего, чем прагматическое соглашение. В то же время, сегодня, как мне предсатвляется, от российского общества будет поступать запрос именно на религиозную этику. Во всяком случае, ощущается потребность в ее присутствии – как варианта этических ориентиров.
Многие ищут пути эффективной работы с наркоманами, с ВИЧ инфицированными, с малолетними преступниками и т.д. И на путях этого поиска возникает потребность в обнаружении вот этого вертикального отношения между человеком и Богом – как источника предельных этических ценностей. И здесь – сфера для участия христиан. Но в данном случае нужно иметь в виду, что говорить только на религиозном языке, говорить только о грехе и воздаянии недостаточно и неэффективно. Религиозная этика должна найти выражение в качестве одной из форм социальной этики, но такой, которая является христианской. В современной религиозной ситуации, которая очень быстро меняется, думаю, можно добиться того, чтобы голос христиан был услышан, по крайней мере, чтобы его услышали в большом обществе через СМИ – конфессиональные (хотя они пока очень слабы) и не конфессиональные.
Что касается связи церквей с общественностью, то мне представляется, что в этом отношении в протестантских церквах еще продолжаются процессы внутреннего становления. Чтобы устанавливать связи с обществом, нужно еще с самими собой разобраться. Даже Русская Православная церковь с собой еще не вполне разобралась – как христианское сообщество. Церкви должны выступать в общественном пространстве не только в качестве церковной администрации, у которой есть свои связи с общественностью и которые проводят пресс-конференции, где церковные начальники сообщают свою точку зрения. Церковь – это сообщество христиан, каждый из которых находится в "вертикальном" отношении с Богом, и они должны стать реальными сообществами (только тогда они смогут реально участвовать в построении гражданского общества в России). Мне кажется, что этого еще не произошло, и поэтому, говоря о связях церквей с общественностью, нужно учитывать это обстоятельство. Хотя, конечно, этим уже сейчас надо заниматься.

А. Зайченко, директор Международного русско-американского центра:
Я хотел бы сказать несколько слов о наших принципиальных и стратегических целях и задачах в области политики. Мы христиане, особенно христиане малых церквей, устали быть объектом исследования. Нас всегда изучали. В прежние времена нас изучал институт атеизма при ЦК КПСС, мы были объектом исследования, потому что представляли для власти небольшой, но очень опасный отряд допускаемой законом оппозиции. Сейчас мы тоже являемся объектом исследования. Действительно, иногда раздражает такой утилитарный подход, когда тебя приходят и изучают, как инфузорию-туфельку. Я хочу обратиться к нашему Союзу, давайте озвучим какие-то ценности и ориентации к государственным чиновникам, занимающимся религией, и всем, кто пишет о религии. Вообще-то мы понимаем, что являемся объектом исследования, но почему бы властям, представителям журналистского корпуса не подумать о том, что мы, христиане, имеем право быть объектом этого исследования еще и потому, что представляем объективную ценность для этого общества. Мы разделяем многие ценности, на основе которых мировая экономика стала такой, какая она есть. Мы разделяем и практикуем эти ценности в своей жизни, своей моралью, своей этикой
Хочу напомнить, что современная армия, армейская дисциплина построена на принципах протестантизма. Хочу сказать, что все современные российские социальные институты были выстроены на основах протестантских принципов и протестантской практики. Вот это благородный и достойный для своего изучения объект, хотя еще раз говорю, мы не субъект, у нас есть субъект политики, у нас есть отношения ко всем 13 центрам современной власти и к 7 блокам политических сил. Мы с ними общаемся, входим в контакты.
Государство видит в нас лишь какой-то ресурс. Видит ресурс либо авторитета, но вы знаете, что этот ресурс сконцентрирован, в основном, в православии, либо ресурс морали и этики. Иногда в нас видят ресурс связи с мировым общественным мнением – это действительно так. Как таковые мы представляем интерес для властей, но не стоит особенно огорчаться – это реальность. Это всегда так было, этот утилитарный подход отражает вообще отношение власти к любым институтам, центрам и объединениям в своей стране. И мы принимаем этот утилитаризм – пожалуйста, изучайте, исследуйте, но обращайтесь с нами не только как с объектом, но и как с субъектом власти этого общества, обращайтесь с нами так, как мы можем требовать этого по Конституции, то есть как с партнерами. Здесь мы ожидаем жесткого исполнения закона от федеральных и местных властей. Нас, конечно, интересуют модели современного российского общества, его экономические политические модели перехода к гражданскому обществу, поскольку жизнь каждого из нас напрямую зависит от этой модели. Нам не безразлична борьба с коррупцией, произволом чиновников, поскольку мы очень тонко чувствуем моральную и нравственную составляющую этой борьбы. Это часть нашего повседневного бытия. Для многих из вас это является утилитарным способом минимизации рисков, минимизации общественных эффектов, для нас это является абсолютной ценностью, здесь мы можем совпадать по интересам. Нас интересует внешняя политика России, так как нашим союзникам, к сожалению, важно лишь мировое общественное мнение. Наше отношение к центрам власти или блокам политических сил: мы видим разный спектр этих отношений – от нейтрального, со стороны, например, федерального центра, до откровенно враждебного со стороны некоторых силовых структур, особенно от региональных властей. Причем, эта враждебность основана на прямом нарушении некоторых законов и статей Конституции РФ. Отсюда наше отношение к такому явлению российской внутренней жизни, как деление общества на западников и почвенников. Да мы, так сказать, объективно и нашей идеологией, и нашей жизнью долгое время многие поколения симпатизировали западному обществу, вернее, ценностям запада, поскольку евангельская весть основана на свободном выборе личности, на свободном волеизъявлении личности, на свободном отношении между личностью и Богом. Нам, действительно, это близко и знакомо – вот эти ценности гражданского общества. Но в то же время мы – часть российского общества, и мы в последнее время испытываем некоторые сомнения и разочарования в западных ценностях. Оказывается те ценности западного общества, которые в нашем представлении были, как и у многих из вас в 70-80-е гг., ушли. Тот запад, который мы знали из трудов Данилевского, из трудов наших классиков, этот запад уже не тот запад, мы его очень часто уже не узнаем. И, тем не менее, гражданскую составляющую этого общества мы принимаем. Мы считаем, что это наш объективный союзник.
Мы внимательно следим, как центры власти и блоки политических сил относятся к христианским церквям. Мы выделяем среди них тех, кто, в основном, стоит на конституционных началах. Мы выделяем с этой точки зрения федеральный центр, вернее, его основных представителей – Президента и Правительство, в то же время другие элементы этого Федерального центра, такие как правоохранительные и силовые органы не всегда следуют принципам нашей Конституции. Мы понимаем, что мы будем ценным и важным объектом для исследования, для контактов, в том числе, с точки зрения политики, когда достигнем этой критической массы. Вот почему так часто со стороны политических центров власти, особенно федеральных, происходит мониторинг: "Друзья, а, сколько вы стоите? А сколько за вами штыков?" Другими словами, сколько людей стоит за вашими конфессиями. Очень часто оперируют оценками, которые удобны, которые дают социологические исследования, иногда они утешают федеральные власти: "А, понятно, протестанты составляют всего около процента". А вот недавно были опубликованы данные, что протестантов в России вдруг стало 2,5 процента. А ведь, друзья, 2,5 процента – это уже критическая масса, которая может быть самодостаточной не только морально и этически, но и политически. 2,5 процента – эта та масса евангельского движения, которая во все времена, во все эпохи, во все века давала свет развитию христианства. Это было то меньшинство, которое придавало динамизм евангельскому христианскому движению. Я думаю, как бы наши СМИ, как бы наши центры власти не опоздали с этим критическим порогом нашей значимости в обществе.
Выборы, они нам интересны и мы в них участвуем. Есть две стороны выборов, мы, действительно, долгое время определялись, как нам самим относится к выборам? Ведь после десятилетий репрессий мы стали не только по названию, но очень часто по форме сектой. И именно форма сектантства позволила выжить многим нашим церквям. Сейчас церкви, выйдя на открытый, может быть даже холодный воздух политического климата современной России, очень настороженно относятся к любой политической активности, в том числе, и по отношению к выборам. Но в этом году, вслед за православной церковью, объединение протестантских церквей приняло социальную доктрину, это не только заявление или декларация. Мы приняли социальную доктрину, в которой открыто заявляем о нашем свободном отношении к политическому волеизъявлению каждого члена церкви. Члены наших церквей активно принимают участие в конкретных выборах и на местном, и на федеральном уровне. Знаю, что есть реакция общественности, властей, иногда на удивительное голосование членов наших общин.
Мы положительно относимся к выразителям либеральных ценностей в области экономики, социальной и политической организации общества. И в то же время мы сторонники абсолютных ценностей в области морали, нравственности и этики. Если, с точки зрения политики, социального рыночного хозяйства, с точки зрения экономических моделей, мы, действительно, выступаем как либералы, и в этом плане мы схожи с партиями СПС и "Яблоко", то с точки зрения морали и нравственности, с точки зрения этических проблем, особенно морали семейной, морали личной, мы ни в коем случае не можем разделить взгляды этих либеральных партий. Мы считаем, что эти ценности являются абсолютными Богом данными, и они не могут зависеть от политической или иной системы организации российского или любого другого общества. В этом плане мы занимаем солидарные позиции с нашими братьями православными и представителями других конфессий.
Что касается выборов, печальный опыт не только российского протестантизма, но и русского православия в начале 90-х годов связан с четырьмя политическими христианскими партиями. Ни одна из них не имела успеха. Я считаю, что российскому протестантизму тоже навязываются такие идеи: создайте партию внутри себя, политически определитесь со своим ориентациями, предпочтениями. Мы осознаем, что наше 1-процентное представительство в российском обществе не позволяет нам создать такую партию, которая будет лишь выразителем интересов кучки учредителей, это техническое объяснение. Кроме того, мы понимаем, что по своему качественному составу не представляем весь разрез российского общества. Если до 30-х гг. наш качественный состав с точки зрения образования, социального положения бы выше, чем в среднем по России, то сейчас после десятилетий притеснений у нас нет той критической массы лидеров, той граждански активной части наших верующих, которые могли пойти на организацию такой партии. И, наконец, есть еще и в исповедании такой богословский аспект. Мы считаем, что партии не могут в полной степени отразить социальные, нравственные и политические отношения между верующим и Богом. Ни одна партия, даже теократического толка, как, например, Христианские демократические партии на западе не могут или не способны идти на отражение, это не их задача. Скорей всего, если протестанты вырастут за рамки 2,5 процентов, то это будет мощная сила, которая все равно не будет иметь своей политической партии, но которая будет оказывать влияние на принятие решения через церковные каналы, через свое представительство в парламенте, через СМИ, либо через Законы и положения.

В. Гамм, председатель Совета христианского центра "Возрождения":
Мне кажется, что мы, как общество испытываем банкротство человеческой цивилизации во всех плоскостях. Банкротство произошло в духовной, нравственной, психологической и социологической областях. На фоне банкротства человеческой цивилизации, встает вопрос: какую роль может и должна сыграть церковь? Недавно мы закончили общероссийское социологическое исследование на тему "надежды". Результаты оказались шокирующими. Оказалось, что у людей не только нет надежды, но ее не на что повесить. Современный человек потерял надежду. Он не надеется ни на Бога, ни трансцендентную мистику, ни на науку. Он вообще не знает, зачем живет и живет поверхностно. Мы соприкасаемся с банкротством человеческой цивилизации и с абсолютным отсутствием понимания трансцендентной истины.
Какова роль церкви в нашем современном обществе? Мне кажется, что общество не доверяет церкви в силу того, что сама церковь не знает, чем занимается. Недавно на одной из радиостанций во время прямого эфира один из радиослушателей сказал, что смотрит на священнослужителей как на кукол. То есть общество не знает, чем церковь должна заниматься и занимается. И в силу вот этого незнания, общество не вовлекает церковь в процесс своего становления и восстановления цивилизации. И если мы задаемся вопросом, что может сделать церковь, используя СМИ, то, во-первых, нам нужно помнить, что Евангелие – это Радостная Весть. Это Благая, Добрая весть, и на фоне хаоса, творящегося в мире, должна звучать эта добрая, прекрасная, замечательная весть. Она всеобъемлюща, всеохватывающа.
Профессор Подберезский сказал о провале всей советской идеологии и всех советских СМИ в силу того, что они говорили только о позитиве. Но мне кажется, что советский позитив отличается от Благой, Радостной вести Евангелия, поскольку евангельский позитив затрагивает, охватывает те вопросы, которые касаются каждого человека. Поэтому каждому из нас, кто задействован в этом процесс, необходимо усвоить саму суть Евангелия, что в него входит и не входит. К сожалению, очень часто то, что мы выдаем за Евангелие, за Радостную Весть воспринимается людьми как какой-то кукольный театр. По сути дела к Евангелию это не имеет никакого отношения. Мы должны помнить, каков у нас потребитель. Не постыжусь сказать, что мы живем в эпоху постгуманизма, постмодернизма, постхристианства. И если мы живем в эпоху "пост" всего, то, безусловно, потребитель должен быть нами принят во внимание. Люди руководствуются исключительно прагматизмом и в их в философии жизни отсутствуют все абсолюты. Именно поэтому мы не должны избегать абсолютов христианства. Нам необходимо изучить своего потребителя. СМИ ограничены в силу своей природы, и поскольку они ограничены, мы должны пользоваться всеми СМИ. Из математики известно, что целое – больше суммы частей. Поскольку здесь у нас собралась пишущая братия, давайте будем помнить, что, говоря о СМИ, мы должны подразумевать все СМИ, абсолютно все. И это не средство массовой информации, а средства во множественном числе. И поскольку наш слушатель, читатель, зритель является многополярным, многовпитываюшим существом, он впитывает понемногу информации из различных СМИ, а мы обязаны прибегать к использованию максимального количества СМИ, потому что все СМИ ограничены – радио, телевидение и печатная пресса. Поэтому мне хотелось сказать, что и пишущая, и показывающая, и говорящая журнкалистика должны изучить и суть Евангелия. Вот тогда мы сможем рассказать обществу, что такое церковь, что она из себя представляет, и занять по достоинству должное место в многополярном мире. Иначе мы не выполним свое предназначение, и общество до конца не поймет – кто мы и для чего трудимся.
Мне кажется, что наше общество весьма религиозно, но крайне безбожно. И искренних верующих, готовых положить свою жизнь на алтарь весьма мало. Наше исследование по всероссийскому проекту "Надежда есть" показывает, что протестантов – 0,2-0,3 процента, искренне верующих и воцерковленных православных, процент, максимум. Поэтому о критической массе, Александр Сергеевич, говорить не приходится. Когда политика, идеологическая структура, смотрит на религию, то она смотрит на нее исключительно с позиции шахматной доски и разыгрывает фигуры исключительно по своему прагматическому интересу. Русская Православная Церковь разыгрывается в силу того, что она дает массовость, государственность, электорат. Что касается протестантов, то это выгодо – это связь с общественностью за рубежом. Что касается Римско-католической церкви – то это сила равновесия в стране, что касается ислама – экономика, буддизм, иудаизм – вывеска толерантности, оккультные секты – разменные карты. Государственная власть не верит в то, что религия может положительно повлиять на общество с атеистическим прошлым. И поскольку общество живет во времена постмодерна, то религия рассматривается только в прагматических целях. И, безусловно, в зависимости от интересов, от политических задач, разыгрываются и переставляются определенные фигуры, доступ к СМИ ограничен.
И вопрос, который мы должны сегодня задавать себе – не какую партию выбирать, не за какую партию голосовать, а как нам сделать прорыв в СМИ? Потому что без прорыва в СМИ вы не измените мировоззрение того поколения, у которого нет мировоззрения, но у которого есть воззрения, а это не одно и то же.

О. Аскаленок, президент Союза христиан-военнослужащих России:
Я бы хотел дать свою оценку тех изданий, которые публикуются церквями Союза евангельских христиан-баптистов Нам нужно определить цели и задачи, для чего мы это делаем. Если взять светские СМИ, то там есть свои заказчики, свои хозяева. В нашем случае, иногда священнослужитель выступает вот таким заказчиком, но при этом взгляды журналиста и пастора не совпадают.
Чтобы сдвинуться мы должны говорить о политике. Мы спросили сопредседателя Народной партии Гальченко о роли и месте протестантов в России, он сказал, что единственной истиной является православная церковь, все остальные – это сектанты. Так какое наше место в этой среде? Нам постоянно указывают наше место. В армию нельзя, в тюрьмы нельзя, а куда можно? К бомжам, пожалуйста. Пусть кто-то объяснит, где наше место. У меня письмо от имени Отдела по взаимодействию с Вооруженными Силами и правоохранительными учреждениями, № 320 от 7.10.03 г. Оно подписано протоиереем Дмитрием Смирновым. Процитирую "В российских тюрьмах пятидесятников нет, только православные". Это потрясающий PR для пятидесятников.
Хочу призвать христианских журналистов не сидеть, сложа руки. Чиновник нам постоянно диктует, а ведь это мы его нанимали, а не он нас, и мы с него должны спрашивать.

С. Конторович, христианская миссия "Свет на востоке":
Давайте посмотрим, что происходит со свободой в СМИ. Когда половина или большинство членов протестантских церквей поддерживают ныне действующую федеральную власть, которая на самом деле реально ущемляет права протестантских формаций, и делают это активно, мы ее поддерживаем. Я могу предположить, чем это обернется для нас? Кто-то однажды сказал, что, когда коммунисты сажали, мы молчали, когда евреев уводили, мы молчали, когда за нами придут, некому будет говорить. Мы сейчас реально находимся в таком положении. Это то, что мне кажется очевидным.
Что мне ещё хотелось бы сказать? Может быть, мы пожинаем нашу позицию семилетней давности. Я помню, когда протестантские церкви, обладавшие большой свободой (протестантов тогда не называли еще публично сектантами) говорили, что мол надо запретить "тоталитарные секты". Эта тема обсуждалась в многочисленных христианских СМИ, и в основном, однозначно… А потом вдруг оказалось, что мы рядом с теми, кого сами призывали ограничить в проповеди. Если мы говорим о свобод, то- свобода должна быть для всех! И если говорим о свободе, то должны быть готовы, что это стукнет и по нам. И в этом смысле, это дает нам шанс. Мы должны отстаивать свободу, и активно ею пользоваться! Это мое глубокое убеждение. А наши христианские СМИ так не действуют.

А. Морозов, обозреватель интернет-портала "Религия и СМИ":
Благодарю за возможность выступить. Напомню о том, что на портале "Религия и СМИ" в конце прошлого года я выступал на эту тему со статьей, которая вызвала дискуссию ("Вера в мире коммуникаций"). Хочу призвать участников нашей встречи включиться в эту продолжающуюся дискуссию.
Мне хотелось бы поделиться несколькими соображениями. Какие факторы сегодня существенно влияют на религиозную тему в СМИ, влияют – создавая рамки и ограничения? Основные факторы, на мой взгляд, таковы.
Первый. Мы находимся на пике процесса превращения СМИ из "трибуны общественного мнения" – чем они были в период классического модерна – в средство глобальных манипуляций. Индустрия пиара окончательно сложилась. Трансформация так глубока, что в медиа-товар превращается все: не только политика, но и даже моральная проблематика. Мы это видем в так называемых реалти-шоу.
Специалисты говорят о "политическом рынке", о "рынке образов". Общественное мнение больше не "выражается", оно "конструируется". Этот процесс носит глобальных характер, затрагивает и Россию. Он затягивает в свою воронку и религиозную тематику. Что с ней происходит в таком контексте? Религиозный фактор не присутствует в СМИ в своем органическом, естественном виде. Он конструируется либо в зоне энтертеймента (развлечения), либо как элемент интеграционных идеологий. Лучший пример – образ Иоанна Павла II в мировых СМИ. Ислам показан как элемент интегрирующих арабский мир политических идеологий. Те формы религиозной жизни, которые не могут быть использованы в индустрии развлечений или обладают малым интегративным потенциалом – не имеют практически никакой квоты на показ на ТВ или в новостных лентах мировых агентств.
Второй фактор связан с тем, что религиозное продолжает вызывать подозреиие со стороны секулярного мира. Выяснилось, что к концу ХХ века ответ на вопрос о балансе религиозного и секулярного так и не найден. Есть такое чувство, что исторический период, когда казалось, что свобода совести надежно защищена в развитых демократиях, остался позади и мы вступили в новый период, когда с демократией что-то происходит, она перерождается, а вместе с тем стремительно набегают проблемы, связанные с тем – на каких основания религиозное (причем не только в институциональном смысле, как организации) встроено в секулярное. Это находит свое выражение в СМИ. Одних беспокоит религиозная риторика Буша, других – удержатся ли секулярные режимы Турции и Египта, а третьих – напротив беспокоит как далеко зайдет секуляризм Запада с однополыми браками, рукоположением гомосексуалистов, пропуском женщин на Афон и т.д. Религиозная тематика в СМИ сегодня практически целиком завязана на эту новую, формирующуюся демаркацию между религиозным и секулярным. Надо подчеркнуть, что эта тенденция гораздо важнее схемы Хантингтона о "конфликте цивилизаций" с разными религиозными традициями. В действительности, повсеместно развивается конфликт между религиозным и секулярным.
Все это дает основания для глубокого пессимизма по поводу религиозной тематики в сфере медиа. Но есть и оптимистический момент. Несмотря на победу индустрии развлечений – моральная дискуссия еще не прекратилась. Она продолжается. Интеллектуалы продолжают ставить вопросы морального порядка и в какой-то форме эта дискуссия о моральных основаниях, о морально допустимом попадает в СМИ. Она касается вопросов глобальной ответственности – клонирования, исчерпания ресурсов, проблемы бедности и т.д. И мы видим, что общество в этой моральной дискуссии часто обращается к религиозным основам морали. В пространство этой дискуссии не закрыт вход как религиозным институциям, так и отдельному верующему.

Ю. Королюк, директор информационного отдела Всеукраинского Союза объединений церквей евангельских христиан-баптистов:
Не совсем согласен с тем, что СМИ по своей сути нацелены на финансовое сознание. Вот данные социологического исследования в Украине – более 82% респондентов на вопрос о том, нужна ли Украине духовная элита, сказали, что да. Второй парадоксальный ответ: подавляющее большинство людей готово прислушиваться к словам духовной элиты. С другой стороны, есть иная сторона медали, вопрос в том, насколько пресвитеры церкви готовы овладеть тем инструментарием информационной работы, который известен сегодня. Посмотрите на команду политика или лидера общественного мнения, и вы увидите, что в их командах в массовом количестве присутствуют и PR-щики, и идеологи, и журналисты. Если посмотрим на представителей церквей, религиозных организаций, христианских миссий, то, к сожалению, и в Украине, и в России нельзя сказать, что у нас есть достаточное количество профессионалов, которые смогли бы на высоком уровне нести ту или иную идею. Сейчас, действительно, конкуренция обостряется, есть моменты, с которыми нужно профессионально работать. Но с другой стороны, как сказал Виктор Гамм, люди ожидают со стороны церкви информационного прорыва, потому что есть серьезный духовный голод, очень много людей еще не получили ответов на свои вопросы. Может быть сейчас, на этом этапе, нам актуальней размышлять о том, насколько мы готовы практически к этому информационному прорыву? Насколько мы овладели информационной работой? Насколько мы готовы создать и в России, и в Украине, и на всем постсоветском пространстве, хотя бы одно конкурентоспособное СМИ, которое бы адекватно воспринималось на нашем информационном рынке? Если мы посмотрим на наши издания с точки зрения элементарных требований дизайна, полиграфии – это будет не в нашу пользу. И поэтому, мне кажется, мы должны подумать сейчас о готовности выйти на информационное поле, чтобы то сообщение (messege) было адекватно воспринято нашими читателями, слушателями, зрителями.

А. Щипков:
Абсолютно с вами согласен – нужно работать профессионально. И, на мой взгляд, церквям небходимы пресс-службы и пресс-секретари. Потому что очень часто та информация, которая исходит в целом от церкви доходит до потребителя в искаженном виде. И задача пресс-службы – четко формулировать и доносить до светского читателя позицию своей церкви по тому или иному вопросу. Над созданием пресс-служб нужно работать, их нужно развивать. Одна из наших недавних инициатив – организация Пула конфессиональных пресс-служб, который станет площадкой общения и контактов пресс-служб разных церквей.

Л. Качкар, заместитель главного редактора журнала "Военно-христианский вестник":
Мы говорим о конкурентности наших конфессиональных СМИ по отношению к светским. А вы знаете, что религиозная информация в силу некоторых причин не востребована в нашем мире? Когда мы приглашали на этот "круглый стол" светские СМИ, они говорили: "Во-первых, кто такие баптисты?" О нас ничего не знают. Чтобы о нас знали, нашу многочисленную информацию нужно доносить до светских СМИ. Как только мы донесем эту информацию, то она уже сама начнет изменять сложившийся в обществе стереотип и мнение о баптистах. Вот тогда можно будет говорить о конкурентности наших СМИ. Потому, что, сколько бы мы не вкладывали в дизайн, в информацию, ничего не заработает, потому что религия освещается по остаточному принципу и нужно этот стереотип общественного мышления изменять. Изменять все больше и больше работая со светскими СМИ, развивать личные контакты, разъяснять. Мы не должны бояться работать с нашими светскими коллегами, популяризировать нашу информацию, потому что у нас очень много ценных и интересных для широкой публики фактов. Просто нужно научиться их подавать в правильном виде. Светским СМИ, например, нужна информация о работе в исторической перспективе, которая велась и ведется евангельскими христианами-баптистами….

В. Трубчик, главный редактор журнала "Криницця життя". Беларусь:
Вспоминаю историю об украинском проповеднике Григории Сковороде. Он настолько хорошо проповедовал, что Екатерина II захотела его увидеть. Когда его привезли во дворец, царица вошла, и все упали перед ней ниц, а Сковорода остался стоять. Екатерина удивилась: "А этот кто такой, что не упал передо мной?" А он говорит: "Ваше превосходительство, вы знаете, не я же хотел увидеть вас, а вы меня". А если бы я упал, то, как бы вы меня увидели. К чему я это говорю? У нас в Белоруссии более жесткая система, и притеснения очень великие, и как мы не стараемся биться со СМИ, нас туда не пускают. Я вот думаю, почему такая ситуация? Потому что мы евангельские, поэтому нас не пускают. Христос сказал: "Если бы вы были от мира, то мир бы любил бы своих". Сегодняшняя ситуация, когда светские СМИ проигнорировали нашу встречу, говорит о том, если бы православная церковь устроила что-то подобное, они бы пришли, потому что православная церковь это их, они любят свою, я смело об этом говорю. Мы не их – это одна сторона. Хочу сказать, братья и сестры, что мы должны так трудиться в своих церквях и в мире, чтобы они захотели нас увидеть.

Л. Качкар:
Мы также должны понимать, что до тех пор останемся сектой, пока будем вести себя как секта. Да, в своем богословии мы и должны таковыми оставаться, но только не в открытости по отношению к миру, не во взаимоотношениях между христианскими церквями. Нам есть что сказать, и мы должны дерзновенно говорить, потому что наша информация, информация о наших делах – это свидетельство этому обществу, это, наконец, исполнение Великого поручения Иисуса Христа. Дело не в том, кто кого захочет или не захочет увидеть, дело в том, что – либо мы говорим сами о себе и нас адекватно воспринимают, либо мы молчим, и за нас говорят другие. Можно предположить, что в последнем случае информация будет не просто не в пользу только баптистов, но не в пользу всего христианства. Людей нужно приучать систематически к религиозной информации, пусть вначале дозированной или порционной, но ведь капля камень точит. Мы не должны, сотрудничая со светскими СМИ, заниматься демагогией, а только лишь показывать дела Христа и наша дела. Дела – это самое лучшее, что мы можем рассказать о себе российскому обществу.

П. Мицкевич, заместитель председателя Союза евангельских христиан баптистов России:
Благодарен всем участникам этого круглого стола. Недавно вместе с Юрием Кирилловичем Сипко мы были в городе Иванове, освящали молитвенный дом, встречались с краевой и городской администрациями. Юрий Кириллович начал свою речь с такой притчи: "Знаете, на Украине, когда начиналось евангельское движение, была такая ситуация, что баптистов даже хоронить запрещали. И вот в одной семье все-таки один верующий дедушка умер. Бабушка пришла к местному священнику и говорит:

- Слушай, а дед то мой околел! А хоронить нельзя! Что же делать то теперь? Помогите как-то.

Священник звонит местному епископу и спрашивает:

- Владыка, тут одна баптистка пришла и спрашивает о том, что же делать. Вопрос такой: нужно ли хоронить баптистов или нет? Мы ведь не разрешаем.

- Хороните, и как можно больше, – ответил епископ".

Чиновникам этот пример очень понравился. На самом деле, мы говорили о том, что наше общество страдает. И нашему обществу нужна Благая, Радостная весть. Сегодняшние обсуждаемые темы, конечно, не простые. Мы говорили о религиозном факторе в СМИ, о толерантности СМИ по отношению к христианским церквям, о политике, о выборах, о религиозной прессе, о ее праве на существование.
Мы говорили о многом, мы должны видеть себя, как пророческий голос, как Иоанн Креститель. Он не мог изменить их, это не была его задача. Он был голосом, передающим Благую Весть. Не он судил, но само слово судит, оно обличает. Мы должны понимать, что являемся только вестниками, благовестниками, но не мы изменяем наше общество. Но мы должны быть верными служителями, здесь очень важно понимать наше призвание, нашу задачу, наше дело. Благая Весть должна звучать в нашем российском обществе. Ожидания есть, нужда есть, надо оценить себя, но церкви пассивны. Мы должны честно признаться, что молоды, юны, но хотим сделать определенные шаги. Господь призвал нас жить в России, молиться о нашем президенте, о нашем правительстве, о нашем народе. Мы хотим, как часть нашего общества, повлиять, а не быть только представителями субкультуры. Конечно, с другой стороны, для нас, как для евангельских христиан-баптистов есть определенные трудности. Мы понимаем, что самое лучшее для нас было бы жить отдельно, как говорит одна из наших доктрин об отделении церкви от государства, т.е. государство не имеет права вмешиваться в дела церкви, но иногда церковь хочет влиять на дела государства. Здесь это нужно ясно понимать.

Наше общество нуждается в проповеди. Апостол Павел напоминает нам: "Исполняй дело благовестника". Каждый из нас является этим благовестником, нужно исполнить это дело до конца, а не просто смотреть на специалистов. Мы должны понимать для кого это благовестие? Только для нас или для всех других людей. К чему призвал нас Христос? К кому он нас призывает идти трудиться? Пусть Господь поможет нам найти ответы на все эти вопросы.