Старообрядческий центр на Днестре – Кунича. Часть 2

Не только религиозная полемика, но и душеполезное чтение редко зани­мают куничан. Пытливый книгочей большинством односельчан считается человеком странным, его авторитет несравненно ниже авторитета радетелей об экономическом благополучии общины и благолепии храма. Вероятно, поэтому мало запомнился здесь крупнейший старообрядческий писатель XX в. еп. Иннокентий (Иван Усов, 1870-1942), который в 1930-х гг. подолгу живал в Куниче, да и трудов его в селе мы не нашли.

Трагична судьба наследия замечательного "летописца" Куничи, собрав­шего за свою жизнь библиотеку светских и духовных изданий, превышавшую, видимо, 500 томов, Константина Иустиновича Донцова (1893-1952) – он был едва ли оценен по достоинству своими современниками, а его потомки забро­сили библиотеку и обрекли на почти полное уничтожение. То, что удалось собрать от этой некогда весьма примечательной коллекции, позволяет сде­лать некоторое отступление и через записи Донцова глубже осмыслить жизнь старообрядческой Куничи XX в.

Родители дали Косте Донцову необычное для старообрядческого села образование – не домашнее, а школьное: сначала в двухклассном городском училище в Гайсине, затем в соседних "хохляцких" Поянах. В Первую мировую войну К.И. Донцов оказался на Кавказском фронте и, как он сам пишет, "был демобилизован из 12-го Белгородского уланского полка в 1917 г 11 декабря во время Великой русской революции".

После возвращения в Куничу, в это время вошедшую в Румынское королевство, жизнь К.И. Донцова пошла так, как это было заведено "от Века": он женился, обзавелся хозяйством, домом, в семье росло пятеро детей. Обращаясь к его кратким домашним записям 1920-1930-х гг. (№ 2311/11), попытаемся представить это средней руки хозяйство бессарабского старообрядца. Донцов писал:

"Я бракосочетался в 1921 году 4-го ноября в четверг. Свадьба происходила в большую грязь".

"Дом куплен у брата Иродиона в 1924 году по прошествии Рождественских праздников... Я перешел на жительство в собственный дом 22-го ноября 1925 года в субботу".

"Я насадил свой садок в 1928 году. От тещи получил в наследство две фирты земли за капустником в 1933 году весной".

Хозяйство Донцовых существовало за счет обработки пахотной земли, огорода, баштана и виноградника. Но земли не хватало, устойчивого запаса на случай неурожая создавать, видимо, не удавалось. К.И. Донцов вынужден был широко пользоваться займами в местном кооперативе, банке, а также у еврейских лавочников под векселя. Затраты, связанные с обустройством дома, выпавшие на год неурожая, едва не подорвали основы хозяйства, и в дневнике К.И. Донцова появилась запись: "Краткое описание 1925 г. передаю на память грядущему поколению. Год – неурожая, год бездождия, год голода, год несчастных долгов, ужасов и несчастий. Переживший 1925-й год был настоящим страдальцем..."

Дом К.И. Донцова стоит и поныне. Это типичная для старой Куничи трехкамерная саманная хата с галерейкой-навесом, близкая по типу южнорусским и украинским постройкам 18. Купленный у брата дом, как видно из записей расчетной книжке К.И. Донцова, потребовал серьезных переделок, вплоть до сооружения печи (грубки, плиты и камина) и навеса, кузнецами окованно: железом.

Записи Донцова о постройке дома – исторический источник, позволяющий судить о степени сохранности в Куниче 1920-х гг. общинных традиций. Судя по этим записям, кратковременные работы при строительстве ("первая и вторая смазка глиною") совершались "толокою" (местный аналог помочей) они традиционно завершались совместной трапезой, для которой хозяин в лавке запасался водкой и сельдями, а прочее, видимо, доставал из домашних запасов. Однако и в этом случае, как и при проведении каменных, печных и иных долговременных работ, строители получали и денежную оплату, и "харчи".

Земельных общинных переделов в селе не производилось, вероятно, уже XIX в., что предопределило значительную хозяйственную самостоятельное как К.И. Донцова, так и других куничан, хотя общественные выпасы в Куниче , настоящего времени называют "толокою".

Очевидно, что к 1920-1930-м гг., благодаря участию в подрядах, мобилизации в армию, торговой деятельности, требовавших далеких отлучек из села, контактов с иноверными, а также лояльности к властям, большинство обычных для старообрядцев бытовых и поведенческих запретов не исполнялось ни К.И. Донцовым, ни его соседями. Между тем открытость внешним изменениям всегда распространялась в Куниче лишь на строго определенны сферы деятельности. Религиозный уклад старообрядческого села оставался незыблемым, а хозяйственная, домашняя жизнь строго регламентировалась христианскими календарными праздниками и обычаями.

Как и для всякой куничанской семьи, церковь Свв. Флора и Лавра был центром и духовной, и общественной жизни для семьи Донцовых. В 1930-е гг. К.И. Донцов вошел в церковный совет храма. Благодаря его записям мы многое узнаем о церковной жизни села этого времени: о выборах и поставлении священника, визитах в село архиереев и проповедников, о закладке монастырских построек для нового храма, о ремонте и ограблениях церкви. "Грядуща поколения", по замыслу К.И. Донцова, должны были "сохранять в памяти: эти "знаменательные" для сельского мира события. Отрывки "летописи" церковной жизни с. Куничи конца 1920-1930-х гг. пера К.И. Донцова, дающие представление об укладе религиозной жизни и об отношении их автора и всей сельской общественности к храму, позволим себе привести ниже в хронологическом порядке ":

"Рукоположение Исидора Ивановича Лепилова в сан священника. Был рукоположен преосвященным епископом Иннокентием Кишиневским (Усовым. – Е.С), а бывшим Нижегородским, бежавшим из Советской России в 1920-м году в Румынию. Рукоположение совершил в 1929 году 7 января" (№ 32П/ТО. Л. 2 Об.).

"Великое событие. В 1930 году января на память святых мученик безсеребреник Кира и Иоанна в пятницу совершилось высокоторжественное молебствие... в честь будущаго построения новаго храма с освящением Честнаго Креста Господня и водружением на том же месте. Молебен совершали: протоиерей Карп, священноиерей Антоний и священноиерей Исидор при великом стечении множества народа, несмотря на пронизывающий северный ветер. Была самая трогательная минута, когда стал медленно в гору подыматься Честный крест Господень множеством народа, при пении Божественных гимнов. Невольно наворачивались на глаза слезы. Да останет­ся на память в душе каждой верующаго христианина на вечное воспоминание" (№ 2311/11. Л. 1-1об.).

"Знаменательное событие. В день 1-го мая 1930 года на Преображение Го­спода Бога и Спаса нашего Исуса Христа посетил село Кунича высокопреосвященнейший г-н митрополит Белокриницкий Пафнутий и совершил соборную литургию в храме святых мученик Флора и Лавра при великом стечении мо­лящихся христиан. После литургии совершили крестный ход, так именуемую, в пустыню, еще при высоком торжестве освятил колодязь. Торжество сие для православных христиан веси Куничи весьма знаменательно. И да не изгладит­ся из памяти каждого верующаго христианина, но да останется на вечное и присное воспоминание. Аминь" (№ 2311/9 – Л. 4)-

"О ремонте нашего храма свв. мученик Флора и Лавра. Был отремонтиро­ван, т. е. перекрыт цинком в 1930-м году. А настилка пола дубов [так! – Е.С] произошла в 1933 году. Ремонт происходил при церковном старосте Гавриле Каунове..." (перечисляется церковный совет, в том числе и К.И. Донцов) (№23н/п-Л. 14).

"На память. Нас жителей с. Кунича соизволил посетить высокий старооб­рядческий проповедник и страж церкви Христовой Федор Евфимович Мель­ников, а также еще в том числе с ним был и одесский бывший протоиерей Стефан в 1931 r – 18 августа на храм свв. мученик Флора и Лавра. Своим посе­щением оставили глубокое впечатление в народе" (№ 2311/ю. Л. ю).

"О похищении злоумышленниками денег из церковной кассы. В 1935-ом году с 9 по 11 января (под среду) вновь повторилось похищение из церковной кассы денег около двух тысяч лей и на девятьсот лей готовых свечей. Злоумышленни­ки на этот раз избрали новый способ проникнуть в храм, доселе даже не только не виданный, но даже не слыханный. И первый пролом, совершившийся 6-го декабря 1934 г.. остался еще в тайне (не разгадан)" (№ 2311/11. Л. i6).

"Великое событие". Во вторник 13 апреля 1938 года на 3-й день Светла­го Христова Воскресения совершилась закладка новостроящейся церкви во имя Сошествия Св. Духа. Закладку храма совершил местный запрещенный священник о. Антоний Привалов. Закладка совершена была в очень натяну­тых настроениях общественников, ибо образовалось два течения из местных жителей с. Кунича: одно течение придерживается легальной стороны, дру­гое – абсурдной стороны (чем закончится эта многолетняя вражда, одному Богу известно).

[Ниже по-славянски подписано уже в несколько ином тоне. – Е.С.] Освятися олтарь Господа Бога и Спаса нашего Исуса Христа и водружен бысть крест сей в церкви во имя Сошествия св. Духа в 1938-м году 13 апреля во вторник Светлаго Христова Воскресения при державном короле Карле Фердинандовиче Гогенцолерне и при преосвященном епископе Кишиневском Иннокентии и при митро­полите Белокриницком Пафнутии, а также при местном священнике о. Исидоре Лепилове" (№ 2311/ю. Л. 17).

"Епископ Арсений Измаильский посетил мимоходом наш Куничинский приход при объезде епархии в 1943 году июня по поводу предбудущего со­брания в городе Яссах относительно старого календаря, удастся ли отстоять или нет – одному Богу известно... [Позже приписано. – Е.С.] Календарь ста­рого стиля отстоять не удалось, тако изволит Бог".

С середины 1940-х гг. для большинства населения Куничи церковные проблемы отошли на второй план. В начале 1944 г. к селу приблизилась ли­ния фронта, и в это время К.И. Донцов оставляет "заметку для памяти": "В 1944 году , и января нов. ст. произошла мобилизация крестьянским ло­шадям от населения в разного рода части войск... что для населения легло тяжелым бременем в утрате в хозяйственной части, почти что незаменимая ничем... Время ужасно сейчас тревожное, смутное" (№ 2311/п. Л. в).

Красная армия вошла в Куничу в августе 1944 г – В селе создается сельский совет, при котором К.И. Донцов исполнял секретарские обязанности, а затем стал землемером.

Наиболее сильным потрясением устоев села стала коллективизация, про­шедшая в Куниче в первые послевоенные годы. Сколь значительно за несколь­ко лет вынуждены были куничане поменять свои хозяйственные привычки и политические ориентиры, можно судить по записям К.И. Донцова.

В 1942 г. при румынских властях, выписывая из дореволюционного кален­даря "Пророчество о социализме", Донцов прибавлял: "Действительно, этот строй социализма осуществился в несчастной России в 1918 г., и Россия, ше­стая часть земного шара, действительно, превратилась в каторжную тюрьму, где все человеческие права были попраны, религия почти совершенно уни­чтожена, лучшие сыны и строители России уничтожены. Многомиллионный русский народ, загнанный, обнищалый, истощенный непосильным трудом и голодом; деревни превратились в развалины и народ русский одичал... Вот вкратце плоды проклятого социализма..." (№ 2311/7)-

В 1948 г. появилась пространная запись-новелла: "Заношу в строки на не­приятное воспоминание и память. Имея от рождения 55 лет, каковых я про­живал в своей жизни очень горестно и трудно в материальном положении, но все-таки переживал легче и менее печальней, чем я пережил для меня роковой 1948 год... Поверя разным наветчикам и клеветникам, вероятно, ради какой-то зависти, не иначе, ибо я за собой не чувствую никакой вины, поставили меня в кулацкие хозяйства... Но наконец, от 6-го января 1949 г. письменно и неожиданно министерство г. Кишинева известило великую радость на по­срамление моим врагам об исключении из кулацких хозяйств, за что прино­шу Правительству и добрым людям Великую и Великую благодарность..." (№ 2311/ю. Л. 19, 21 об.).

Следующая запись – сухая и краткая – завершает эпопею:

"В 1949 г. 23 июля я по инициативе группы из района, возглавляемой вто­рым секретарем ЦКБ Чичкиным, втянут был в колхоз им. Маленкова. Отсю­да и пошла моя новая жизнь" (запись на книге: Лавров A.M. Столичные тайны. СПб., 1896. Хранится в семье С.К. Донцова).

Последние годы жизни К.И. Донцов приводил в порядок свою библиотеку, делал на книгах и брошюрах, им же переплетенных и подклеенных, надписи "грядущему поколению", много читал.

В селе Донцов прослыл за оригинала и, безусловно, был таковым. Все сво­бодное от крестьянского труда время он использовал, дабы с равным усердием изучать творения Иоанна Златоуста и "жизнь звездных миров", историю старо­обрядчества и "закономерности явлений". Сколько можно судить по описанным нами остаткам библиотеки, книги К.И. Донцов собирал всю свою сознательную жизнь, приобретая их в дальних и ближних поездках, у букинистов и в торговых рядах, получая в подарок.

В большинстве случаев он оставлял памятную запись о месте и времени приобретения книги, например: "Куплено в 1939 г. в с. Киштельница на баштане. Очень полезная книга для ведения домашнего хозяйства" (на книге: Ветеринарный фельдшер. М., 1905); "Куплена в Кишиневе в 1946 г. на рынке в память выборов в Верховный Совет СССР" (на книге: Толстой Л.Н Полное собрание сочинений. М., 1913. Т. 1.); "Подарок 1947 г. из монастыря в Кошелевке от Дубровиной Надежды Федоровны в мае месяце в память моей производимой работы в Добружском лесхозе. Вечная тебе память, добрая ста­рушка мать..." (запись повторяется на 25 из 150 описанных книг библиотеки); "Куплено в 1936 г. в Сороках на память жаркого лета" (на книге: Лесков Н.С. Святочные рассказы. СПб., 1886).

Состав библиотеки К.И. Донцова вовсе не традиционен для старообрядче­ских книжных собраний. Кириллические старообрядческие книги и рукописи составляют в ней малую часть, есть старообрядческая периодика (журналы "Церковь" за 1908-1915 гг., "Златоструй" за 1912 г.), некоторые синодальные издания Евангелия, житий, поучений и толкований, разрозненные тома сочинений Иоанна Златоуста.

Преобладающая часть сохранившихся книг библиотеки Донцова – книги научно-популярные, исторические, практические, учебные (приблизительно треть собрания) и беллетристика – от русской и зарубежной классики до де­шевых мелодрам и уголовных романов (более половины собрания).

Увлечение К.И. Донцова беллетристикой, однако, не деформировало в его сознании традиционной иерархии ценностей. Во главе этой иерархии оставались памятники религиозной, церковно-учительной литературы. Чаще всего он обращался к трудам Иоанна Златоуста, по его определению, "величайшего из церковных писателей и труженика"; делал пространные выписки "о достоинстве брака" и "о похоти", "о времени спасения" и "о на­шей жизни в этом мире", о "неотчаявании грешника" и "о вечных буду­щих муках"... (№ 2311/10, 11). На первом томе творений Иоанна Златоуста (СПб., 1895) К.И. Донцов оставил следующую запись: "Прошу всех и каждо­го почаще заглядывать в сокровищницу св. Златоуста, где обрящеши много драгоценного бисера".

В библиотеку Донцова попадали и редкие для этих мест церковно-учительные рукописи: анонимная беспоповская компилляция о вере, церкви и ересях кон. XVIII – нач. XIX в. и сборник святоотеческих правил и поучений втор. пол. XVIII в. Последний сборник он отреставрировал незадолго до своей смерти и, перечитав его статьи, завещал потомкам: "Оставляю на память, где обрящеши много полезнаго относительно будущаго времени и других правил св. отец. Книга эта... ужасно была потрепана и разбита, что не было никакой возможности привести ее в порядок, тем что ли­сты не были занумерованы по порядку... Да простит охочий чтец этот безпорядок в листах, ибо не моя вина, а вина тех, кто писал и читал, да не умел убе­речь драгоценного бисера, как слова Божия... Всякая книга – драгоценность, и ее надо уметь беречь и с великою относиться к ней с любовью, а наипаче в св. Писании. А обладатели этой книги были, вероятно, ветренаго характера, и вот довели до какой небрежности... 24 марта 1952 г.".

В библиотеке К.И. Донцова заметное место занимает общественно-политическая и историческая литература. Однажды он сделал на сборнике брошюр по политэкономии надпись: "Интересно разобраться в политических вопросах", – интерес к политике и экономике он сохранял всю свою жизнь. В его руки попадала и оставалась в его библиотеке литература различных партий и течений, более других – марксистская и эсеровская. К.И. Донцов проштудировал "Экономические очерки" А.Н. Баха (Одесса, 1917) – близкий к народничеству журнал "Дело" (1876 г.), либерально-демократический жур­нал "Мир Божий" (1906 г.), биографии Бисмарка и Лассаля, Петра Велико­го, равно как и (в изложении Кондратия Биркина) биографии временщиков и фавориток всех времен. На переплетных листах и полях его книг сохра­нились пометы и краткие записи об идее всеобщего избирательного права, справедливом решении "крестьянского вопроса", роли крестьянства в ре­волюции 1905 г., о переселенческой политике П.А. Столыпина, о националь­ном вопросе (прежде всего еврейском), о том, "кто основной производитель в экономике", многое другое. При смене политических ориентиров и жизнен­ных устоев К.И. Донцов искал опоры в своих книгах и брошюрах. Так, по прочтении "Экономических очерков" Баха он записал: "Вот к чему должен привести социалистический строй, поэтому не должно его бояться. Долой капиталистический строй!"

Интерес Донцова-крестьянина к вопросам социальной жизни и ее пе­реустройству дополнялся пристрастным вниманием к проблемам истории старообрядчества. В 1946 г. "в г. Кишиневе... на площади" К.И. Донцов при­обрел за 15 рублей "Очерки по истории русской культуры" П.Н. Милюкова (СПб., 1905. Ч. 2.) и внимательнее всего, судя по пометам, изучил разделы, посвященные расколу, записав: "Книга очень полезная для чтения как исто­рическая, особенно для круга старообрядческого". Он сохранял в своей би­блиотеке также "очень интересную историческую книгу о российском им­ператоре Петре Великом" (Мавродин В.В. Петр Первый. Л., 1948), "Краткие очерки русской истории" Д.И. Иловайского (М., 1874), дореволюционные . гимназические учебники по всеобщей истории, юбилейные издания к 100-летию присоединения Бессарабии к России и к 300-летию дома Романовых. Осмысление исторического опыта старообрядцев и размышления над отече­ственной историей не воспитали в Донцове монархических пристрастий или иллюзий. В начале 1930-х гг. равно горько переживая "иго румынского вла­дычества в Бессарабии" и советский строй в России, под фотографией из ру­мынской газеты он писал: "Бывший русский император и Гришка Распутин, которые погубили Россию" (№ 2311/ю. Л. з).

Удивительным свойством натуры К.И. Донцова было неистребимое ни бе­дами, ни социальными потрясениями любопытство, сопровождавшееся (осо­бенно при чтении естественно-научных сочинений) еще и желанием "практи­чески исследовать" сущее 22. Вероятно, в конце 1920-х гг. в руки К.И. Донцова впервые попал "Брю­сов календарь" с астрологическими выкладками и предсказаниями. В 1941-1942 гг. Донцов сделал из этого календаря обширные выписки (№ 2311/4).

Брюсовы предсказания столь заинтересовали Донцова, что поиск закономерностей и связей природных явлений с явлениями политической жизни и осо­бенно с урожайностью стал одним из главных увлечений его жизни. Записи о снегопадах и грозах, землетрясениях и паводках, дополнявшиеся сведениями о последующих событиях в мире и о собранных урожаях хлебов, кукурузы, плодов, заполнили тетради Донцова, появлялись на переплетных листах его книг, оборотах документов: "Я решил записать на память, чтобы возможно было отсюда наблюдать за явлениями в природе и ходом совершающихся и являющихся атмосферных явлений, откуда должно и произойти урожайность этого лета" (№ 2311/ю. Л. 24 об.).

Погодные записи К.И. Донцова 1929-1952 гг. – ценный источник не толь­ко для историков и бытописателей Куничи, но и для метеорологов, специали­стов иных областей. Сам К.И. Донцов не сомневался в нужности затеянного им труда, неустанно дополняя тетради вплоть до дня своей скоропостижной кончины. В описании природных явлений он добился яркости и непосредственности изложения, а некоторая возвышенность стиля объясняется глубокой верой старообрядца-книжника в божественность природных предзнаменований.

Вот лишь некоторые отрывки из Погодных записей К.И. Донцова: "Важное примечание в 1931 году. В 9 часов вечера с четверга под пятни­цу 21 марта 1931 г. происходило лунное затмение, продолжавшееся приблизи­тельно около 3-х часов. Луна имела вид красноватый, попеременно переходила в совершенную темноту. На луне существовало как будто бы какое-то крас­ное покрывало, быстро волнующееся и переходящее вновь к темноте. Неко­торое время всю землю покрывала полнейшая тьма, и это наводило невольно удручающее впечатление".

"Знаменательное событие. В 1940 году 28 октября ст. ст., 11-го нов. ст. в 4 часа по полудни в воскресенье произошло очень большой силы землетрясе­ние, такого колебания земли наши бессарабцы из проживающих на этой тер­ритории никто не помнит. Колебания земли продолжались несколько минут. Сначала получился глухой подземный гул, после того начала колебаться почва, так что на но­гах с трудом было возможно удержаться. Все предметы пришли в движение. Здания начали потрескивать, грозя ежесекундно рухнуть. Народ и живот­ные домашние, пришло все в смятение, несмотря на еще очень так ранний час. Всех объял страх, ужас, смятение и трепет. Я, пишущий эти строки, был в это время в Божием храме на всенощном бдении. И ужасно было переживать эти тривожныя минуты. Страшно было смотреть, как народ в страхе бросился со всех ног из храма вон. Но священник, я и еще несколько человек мужественно остались в храме, ожидая конца трясения почвы. Предметы и образа начали падать на пол. В нас, слава Богу, обошлось благополучно, но в городах Оргееве и Кишиневе очень много разрушилось, потрескались сте­ны, дымовые трубы буквально все попадали. Некоторые улицы совершенно завалены развалинами: О! Ужас! Господи помилуй и заступи нас грешных раб своих. Но да будет на то Твоя святая воля. Аминь! Записано в день 28 октября 1940 года. Костя Донцов. [Позднее приписано. – Е.С.] Это землятресение предзнаменовало миру ужасную нескончаемую кровопролитнейшую войну, которой невидно конца. Вот уже продолжается 3-й год, только с Россией, а с другими государствами..." ] (№2311/11. Л. в).

"Решил также занести в запись на память необыкновенное явление в приро­де. 8 февраля 1949 г. в пятницу в 4 часа по полудни в сгущенных тучах, взгромоз­дившихся на северо-востоке, неожиданно появилась молния, и с протяжным гу­лом глуховато прогремел гром. День стоял в это время погожий и теплый. Оста­ется для примечания, кто будет жив на будущее время. Как Бог покажет лето в урожайности 1949 года?., и остальное в жизни... [Позднее приписано. – Е.С.]: Лето оказалось необычайно дождливым. Дожди после засушливой весны первые прошли 20 мая и до сегодняшнего дня не перестают. Озимая пшеница почти по­гибла и погнила в снопах. Картофель погнила в кустах в поле, и друге культуры также плохо. Еще неизвестно, что получится с кукурузой и подсолнухом. Вообще дожди идут необычайные и проливные. День 31 июля, воскресенье.

[Более поздняя запись. – Е.С.]: Несмотря на то, что лето было дождливое, а весна засушливая, конец года показал очень хороший урожай, и мы были обеспечены в полном смысле в материальном отношении. На что благодаря Всевышняго Бога и Творца. Аминь" (№ 2311/10. Л. го).

Последние погодные записи датируются июлем 1952 г. Вскоре К.И. Донцова не стало.

К.И. Донцов был почти нашим современником. Он прожил свою крестьян­скую жизнь, не выделяясь ни особой удачливостью, ни богатством. Старообря­дец К.И. Донцов, как и многие другие коренные жители Куничи, был хорошим прихожанином, но в истории старообрядчества он не вписал заметной стра­ницы, как и не создал законченных литературных и религиозно-учительных сочинений. К.И. Донцов страстно собирал книги по разным отраслям знаний и зачитывался беллетристикой, что казалось странным его окружению, одна­ко оригиналы-книгочеи появлялись в традиционных крестьянских общинах и в прежние времена. Замечательным было то, что десятилетиями Донцов вел записи, в которых делился своими мыслями, чувствами, заботами, а также то, что эти записи дошли до нас. Последнее обстоятельство и предоставило нам редкую возможность увидеть в замкнутом мире старообрядческого села то, что не всегда открывается постороннему взгляду.

Е.Б.Смилянская, Н.Г.Денисов. Старообрядчество Бессарабии: книжность и певческая культура – М.: "Индрик", 2007