Михаил Мень считает, что убийство его отца никогда не будет раскрыто

Михаил Мень считает, что гибель протоиерея Александра Меня связана с его деятельностью.

Сын убитого двадцать лет назад протоиерея Александра Меня губернатор Ивановской области Михаил Мень считает, что убийство его отца никогда не будет раскрыто.

"Как мне говорил один из следователей, он никогда не видел столь безупречно совершенного преступления. Убийца не оставил никаких следов. Прошло 20 лет. Разве что всплывет что-то неожиданное, что сможет послужить зацепкой для нового следствия. Но я слабо в это верю", – сказал М.Мень, слова которого приводит в четверг "Московский комсомолец".

Несмотря на то, что отец Александр никогда не говорил об угрозах в свой адрес, близкие знали, что ему угрожали: были "какие-то неприятные звонки, записки".

"Яркий человек всегда вызывает и восхищение, и ненависть. Тем более отец стал новатором, он был первым из священников, кто вышел на телевидение. Он был очень харизматичным человеком, блестяще образованным, обаятельным. Его появление на телевидении имело эффект разорвавшейся бомбы", – вспоминает сын священника.

Однако за появление на телеэкране его критиковали не только оппоненты, но и коллеги: "Зачем он вылез на этот дьявольский экран? Священник должен проповедовать только с амвона", возмущались они. По словам сына, сейчас, когда Церковь начинает пользоваться всеми медийными возможностями, "мы видим, что он был прав на 100 процентов".

М.Мень убежден, что трагическая гибель отца, безусловно, связана с его деятельностью. В 1990-е годы, когда в поисках новой идеологии делались попытки "приручить православие", "превратить его в некий патриотически-этнографический музей", появление священника, собирающего стадионы и проповедующего христианство как религию, раскрывающую свободу человека, было многим неугодно.

"Об этом мало говорится до сих пор. Настоящий христианин свободен", – привел слова своего отца М.Мень.

Он признался, что хотел бы попросить прощения у отца за то, что не удалось его уберечь. "Может быть, мне нельзя было уезжать в Москву, надо было все время быть рядом", – говорит сын священника.