Протопоп Аввакум: Юрьевецкий путь на Голгофу

Тяжел был путь неведомый.

Угрюма

И холодна Сибирь,

Едва брела

Подруга протопопа Аввакума.

Упала и подняться не могла.

"Доколе, протопоп, та мука злая?"

"До самой смерти, Марковна!.."

С трудом

Она встает и говорит, вздыхая:

"Добро, Петрович, дальше побредем!.."

Дмитрий Семёновский, из стихотворения "Марковна".

11 (1) апреля 1681 года на русском севере, в Пустозер-ске (сейчас этого города не существует), по указу царя Фёдора Алексеевича состоялась казнь. В деревянном срубе разожгли несколько костров. К сожжению приговорили видных деятелей раскола и старообрядчества, выступавших против реформ Патриарха Никона... Среди обреченных на мученическую смерть был и легендарный Аввакум – "неистовый протопоп". Но первые свои мучения он принял задолго до казни – в городе Юрьевце.

Нет в этом городе "ни благочестия, ни порядка"...

Религиозные реформы к тому времени уже покойного Никона начались еще в 1652-м. Патриарх распорядился заменить при богослужении земные поклоны поясными, креститься велел тремя перстами вместо двух и привести иконы и церковные книги в полное соответствие с греческими образцами. Против этих нововведений как раз и выступили люди, которых позже назвали старообрядцами, или раскольниками.

Во главе раскола встал Аввакум Петров, родившийся в селе Гри-горово Закудемского стана Нижегородского уезда в 1620 (или в 1621) году в семье священника Петра и Марии (в иночестве Марфы). Именно мать оказала огромное влияние на нравственное развитие сына. По ее настоянию Аввакум в 1638 году женился на дочери кузнеца Анастасии Марковне (1624-1710), его неразлучной и преданной Марковне, которой посвящено стихотворение нашего земляка, поэта Дмитрия Николаевича Семёновского.

Оказавшись в 1647 году в Москве, Аввакум познакомился с царем Алексеем Михайловичем. В мае 1652 г. его назначают протопопом в Юрьевец-Повольский. Это тот самый Юрьевец, который сейчас находится на территории Ивановской области.

Юрьевецкий период Аввакума подробно освещен в публикациях ивановских исследователей Василия Баделина, Леонида Шлычкова, Ларисы Поляковой. Они в свою очередь опирались

на жизнеописание, созданное самим Аввакумом уже в заточении спустя 20 лет после пребывания в Юрьевце. "Житие" Аввакума – это особый жанр, в котором слиты и автобиография, и проповедь, и исповедь.

В Юрьевец Аввакум поехал с многочисленным семейством, намереваясь обосноваться надолго. Прибыв в город, он с огорчением заметил, что нет в нем ни благочестия, ни порядка. Скоморохи устраивали свои представления, хотя в 1648 году царь запретил скоморошество. Около Богоявленской церкви кликушествуют лжепророки. В хоромах знать играет в зернь, проигравшись, дерутся до тех пор, пока головы не проломят друг другу. В церковь многие дорогу забыли...

Через восемь недель – бунт

И взялся яростный главный юрьевецкий поп наводить порядок и неукротимо приводить жителей к праведной жизни. Вот что сообщают в своих изысканиях местные краеведы о методах работы Аввакума: "Встает он рано. До заутрени проповедует. Затем, не дожидаясь звонаря, сам бежит на колокольню. После службы берет у воеводы пушкарей и идет по посаду. Провинившихся попов бьет

и за бороды таскает. Боярских детей из корчмы разгоняет".

Сам протопоп был мужчиной крепким, и сладить с ним мало кто мог. Восемь недель терпел посад порядки Аввакума, но в июне не выдержал: поднялся на бунт.

Позднее, в своей книге "Житие", которая писалась в тюрьме, он расскажет, что ему пришлось пережить в дни восстания. Предоставим слово самому Аввакуму: "Дьявол научил попов, и мужиков, и баб – пришли к патриархову приказу, где я духовные дела делал, и вытаща меня из приказа собранием, – человек с тысячу, с полторы их было, – среди улицы били бато-жъем и топтали. И бабы были с ухватами. Грех ради моих, убили замертво и бросили под избной угол. Воевода с пушкарями прибежал, ухватил меня, на лошади умчали в мое дворишко; и пушкарей воевода около двора поставил. Люди же ко двору приступают, и по городу молва велика. Пеипаче же попы и бабы, которых унимал от блудни, вопят: "Убить вора, б...на сына, да и тело собакам в ров кинем!"...

Спустя трое суток, придя в себя, оставив жену и детей, Аввакум ночью ушел в Москву. В столице его встретили упреками, в том числе и сам монарх: "На што-де город покинул?"

Заметим, что изгнание протопопа было вызвано не только тем, что он требовал от мирян и духовенства благочестивого образа жизни, но и жесткими методами взыскания налогов в пат-риаршию казну.

И огонь его не устрашил

А вскоре начался раскол. Никон, возглавивший реформы (также уроженец нижегородского края), проводя свои замыслы в жизнь, тоже был крут и жесток. Но нашла коса на камень – против него поднялся не менее яростный и упертый характер.

Дальнейшая судьба Аввакума – это путь нескончаемых жестоких лишений. Он был посажен в земляную яму, в которой обретался в немыслимых для человеческого существования условиях. Его пытались увещевать и царь, и самые высокие государственные чины, например боярин Артамон Матвеев (со временем, едва возвратившись из опалы в Москву из Луха, принявший смерть на стрелецких пиках во время бунта).

Пока Аввакум сидел в яме, отошли в мир иной и Алексей Михайлович, и Никон. Узнав о кончине царя, несломленный протопоп восклицал: "Бедной, бедной безумное царишко! Что ты над собой сделал?.. Ну, сквозь землю пропадай!"

...И вот настал последний день обретания на земле и для самого Аввакума и его сторонников. На смерть обрекались кроме него поп Лазарь, дьякон Фёдор, бывший инок Соловецкого монастыря и церковный писатель Епифаний. Им до казни усекли языки, а Лазарю еще и кисть руки, Фёдору – половину ладони. На них надели мешки-рубахи, пропитанные ог-непальной смолой, а потому вспыхнули и сгорели Лазарь, Епифаний и Фёдор быстро, не успев даже закричать от боли.

Аввакуму рубище смолой не пропитали, и горел он на низком, вялом пламени, испытывая жесточайшие муки.

За казнью четверых раскольников сквозь прорубку в стене следил стрелецкий десятник, которому и велено было организовать сожжение "еретиков".