Подведут ли архимандрита под монастырь?

Из Свято-Боголюбовского монастыря во Владимирской области на днях в очередной раз, не выдержав издевательств и побоев, сбежали дети. Ровно год назад то же самое сделала Валя Перова – девочка, прожившая в приюте монастыря восемь лет. "Новая" рассказывала об этой истории трижды ("Побег из обители", "Когда же придет спаситель?", "Письмо дошло до результата" – №№105, 110 и 116 за 2009 г.). Валя тогда обратилась к президенту и патриарху, была проведена прокурорская проверка. Правда, в возбуждении дела прокуратура отказала, не найдя достаточных оснований. Монастырское начальство получило от комиссии Московской патриархии "педагогические рекомендации", часть детей из Боголюбова была переведена в суздальскую Епархиальную школу-пансион. Скандал замяли.

Замяли, пройдя по краю уголовного дела, так как бежавшие из обители дети, не сговариваясь, рассказывали, что издевались над ними долго и жестоко.

Вступать в открытый конфликт с церковью власть тогда не решилась. Чем права раба божьего отличаются от прав гражданина в стране, живущей по Конституции, тоже не пояснила, оставив стойкое ощущение нечистоплотности всей этой истории.

Спустя год коллизия повторилась с зеркальной точностью. Дети, сбежавшие из монастыря – Степан, Ксения и Марина, – обратились в милицию и рассказали, что их били ремнем, у многих были отпечатки ремня на ногах и руках. В качестве наказания выполняли по 300 и даже по 500 поклонов. Дети с раннего утра и до позднего вечера работали на полях. Марина Лойко рассказывает, как ее заставили съесть кружку соли, били ремнем – 103 раза подряд. Лишали еды и сна за малейшие провинности. В Следственный комитет и Генпрокуратуру направлены жалобы.

Чего ждать теперь? Опять декоративных мер со стороны церковного начальства и "отсутствия состава преступления" – от прокурорского? Опять архимандрита Петра (Кучеру), настоятеля Свято-Боголюбовского монастыря, мягко пожурят за избыточное пастырское рвение, а не впаяют по полной за насилие над детьми, на которое он благословлял одержимых монахинь?

Он в России гражданин или кто? Патриаршую неприкосновенность как институт пока в России не вводили.

Чтобы облегчить задачу следствию, приведу истории из жизни некоторых детей, попавших в Свято-Боголюбовский монастырь, которые стали известны еще в ходе прошлогоднего журналистского расследования.

Еще в 2005 году прокуратура Владимирской области проверила детские приюты при монастырях области. Больше всего нарушений выявили в Свято-Боголюбовском. У детей не было медицинских полисов, им не делали прививки, не оформляли пенсии и пособия. Тогда же всплыла и история с 11-летним мальчиком по фамилии Телегин, который жил в монастыре. Он попал по "скорой" в больницу с признаками тяжелого перитонита. Была сложная операция, ребенка удалось спасти. Однако при осмотре мальчика врачами были обнаружены следы побоев. Проводилось предварительное следствие. Было ли возбуждено уголовное дело, неизвестно.

В 2006 году отец Натальи Титовой, проживающей в приюте Свято-Боголюбовского монастыря, обращается в прокуратуру Владимирской области с просьбой вернуть ему ребенка. Прокуратура провела проверку и отписалась: "Согласно объяснениям Титовой Натальи, уезжать из монастыря она никуда не хочет. При таких обстоятельствах принятие мер по возврату девочки родственникам может нанести ей психологическую травму". Через несколько месяцев девочка сбежала домой, рассказав впоследствии отцу об издевательствах в монастыре.

В октябре 2009 года, в дни, когда стало известно о бегстве Вали Перовой, в редакцию позвонил Александр Теленков и сказал, что его дочь, 22-летняя Алевтина Теленкова, удерживается в Свято-Боголюбовском монастыре. У девушки серьезное заболевание – микроаденома гипофиза, и она нуждается в постоянном лечении и наблюдении в стационаре. Поскольку девушка состоит на учете в психоневрологическом диспансере, родители обратились в суд с просьбой назначить ей принудительное лечение. Люблинский суд удовлетворил иск, но забрать девушку из монастыря не удавалось.

Тогда же, в октябре 2009 года, настоятель храма Сошествия Святаго Духа на Лазаревском кладбище Москвы, игумен Сергий (Рыбко) рассказал в прессе, что некоторое время назад к нему обратилась пожилая женщина, которая рассказала, что ее старшая внучка уже однажды пыталась бежать из обители, но ее силой вернули обратно. Как забрать внучек, которые жалуются на невыносимые условия жизни, она не знает.

Случись история в государственном детском доме или в интернате, можно не сомневаться, их замучили бы проверками и уж точно возбудили бы дело о превышении должностных полномочий. Здесь почему-то всех проверяющих терзает деликатность особого свойства, не позволяющая назвать вещи своими именами. Павел Астахов, уполномоченный по правам ребенка, с предельной дипломатичностью комментируя ситуацию, замечает: "...Вопрос очень деликатный, требующий особого отношения и тщательного расследования, дабы не ущемить ничьи права, прежде всего лиц, находящихся в монастыре. Пока у нас нет доказательств ни того, ни другого...".

А по поводу доказательств замечу следующее: в прошлом году, когда расследовалось дело Вали Перовой, следствие "не заметило" уродливо выстриженной головы девочки (так она была наказана за какую-то провинность), психологическая экспертиза ребенка, сделанная после ее бегства, тоже не заинтересовала проверяющих. Что нужно для того, чтобы следствие все же возбудилось? Неужели кровь христианских младенцев?

P.S. Когда готовился номер, стало известно, что архиепископ Владимирский Евлогий приостановил работу детского приюта монастыря.