Россией правят в Страсбурге?

Европейский суд по правам человека в Страсбурге (ЕСПЧ) принял важное решение, касающееся России. Перед тем как рассмотреть его, напомним, что недавно этот суд прославился своим указанием изъять Распятия из итальянских школ. Итальянцы – верующие и неверующие – отреагировали на это решение резко негативно, и непохоже, что оно будут осуществлено. Забуксовав на южном направлении, евросудьи не растерялись, и решили атаковать на восточном – и приняли решение, касающееся наших, российских дел. Страсбургский суд признал противозаконным "запреты публичных мероприятий трех гей-прайдов в Москве".

Согласно решению суда, Россия обязана выплатить денежные компенсации организаторам и впредь обеспечить беспрепятственное проведение гей-мероприятий. Решение "обязательно на всей территории России".

Нам следует подумать, как реагировать на эту новость. Как и постановление относительно итальянских Распятий, это решение скорее идеологическое, чем юридическое, и ЕСПЧ здесь выступает в качестве Идеологического Отдела, насаждающего определенную идеологическую ортодоксию, а не собственно суда.

Обязаны ли мы исполнить это решение? Кто-то считает, что непременно – ведь иначе нас не одобрят в Страсбурге, и, чего доброго, в Брюсселе, сочтут отсталыми азиатами и изругают в прогрессивной прессе всего мира. Мы, конечно, этого не вынесем и умрем от огорчения.

Но у нас перед глазами есть и ободряющий пример – итальянцы, которые, будем надеяться, все еще европейцы, так и не убрали Распятия из школьных классов. Более того, реакция ведущих итальянских политиков позволяет предположить, что и не собираются.

Почему эти политики так единодушно выступили против евросудей? Может быть, не все они благочестивы и боголюбивы – но все они понимают, что они больше зависят от своего населения, а не от страсбургских судей. В ситуации, когда им приходится выбирать между своими согражданами и еврообкомом, они выбирают сограждан. Выставлять себя в качестве наместников наднациональной структуры, наместников, подавляющих волю итальянцев ради идеологических требований чужаков – политическое самоубийство, и мало кто желает его совершить.

Российские власти находятся в аналогичной ситуации. Большинство россиян вовсе не обрадуется увидеть на улицах своих городов гей-парады; люди обрадуются еще меньше, узнав, что эти улицы теперь принадлежат не им, а иноземцам из далекого Страсбурга, которые и будут решать, что можно и чего нельзя на этих улицах устраивать. В конце концов, москвичи не лезут указывать жителям Страсбурга, что те должны, а чего не должны допускать на своих улицах – и вправе рассчитывать на такое же отношение.

Гей-парад есть мероприятие весьма специфическое – его невозможно спутать с каким-либо политическим шествием или демонстрацией. Достаточно задать соответствующий поисковый запрос в интернете – и увидеть, что из себя представляют гей-парады там, где они разрешены. Самая грубая и вызывающая непристойность и порнография является стандартом для подобных мероприятий; и москвичи – и жители других городов России – могут счесть зрелище голозадых проститутов в перьях и с огромным надувными фаллосами неподходящим для улиц, по которым ходят их дети. Более того, обязательной частью программы является оскорбление веры; участники таким образцом выражают свое негодование на то, что все мировые религии не одобряют их образа жизни. В ход идут издевательские костюмы монахинь и священников, глумливое передразнивание Евангельских сцен, и такие акты публичного и демонстративного кощунства, о которых лучше умолчать. Предметом глумления в ряде случаев является и Ислам.

Как люди могут отреагировать, если на их глазах будет попираться не только всякое представление о приличии, но и народные святыни будут подвергаться глумлению? Не кончится ли это массовыми беспорядками? И что тогда будут делать власти – пошлют ОМОН, чтобы избивать своих соотечественников в угоду Страсбургу? Это было бы политически немудро.

Но, нам скажут, гей-активисты пообещают воздержаться от кощунств и непристойностей, а просто устроят немногочисленое шествие и заявят свои политические требования. Что же, на первый раз у них может хватить соображения вести себя сдержанно – но допустить гей-парад в каком-либо виде значит дать поставить ногу в дверь – и Вы уже не сможете эту дверь закрыть. А до общемировых кондиций мероприятие дойдет очень скоро. Таковы уж особенности гей-культуры, и вряд ли они понравятся россиянам. Ящик пандоры невозможно приоткрыть чуть-чуть – его надо держать закрытым.

У нас есть группа, так сказать, политиков, полностью ориентирующихся на одобрение европейских либералов, и, в частности, горячо поддерживающих проведение гей-парадов. Может, они и добились кое-каких похвал западной либеральной прессе, но какова их поддержка среди отечественного избирателя? Никакова. К счастью для них самих, у них нет ни возможности заняться практическим насаждением гей-парадов, ни ОМОНа, чтобы подавлять протесты граждан. Иначе безразличие к ним сменилось бы чувством гораздо более сильным.

Но у нас есть и действительные политики, и решение ЕСПЧ ставит их перед вопросом – в ком они больше заинтересованы, в согражданах или в иностранцах? Итальянские политики, как показывает случай с Распятиями, предпочитают сограждан. Пример, достойный подражания.