Пути преодоления раскола:
Старообрядческий вопрос на Поместном Соборе 1917-1918 гг.
В начале XX в. старообрядческий вопрос чрезвычайно волновал все русское общество и духовенство и сделался одним из главных факторов изменения внутренней политики России Указ о веротерпимости 17 апреля 1905, Манифест 17 октября 1905 г. и последовавший за ними 17 октября 1906 г. Высочайший указ правительствующему Сенату о порядке образования и действия старообрядческих общин изменили коренным образом положение старообрядцев. Отныне государство отказывалось от преследований и разрешало регистрацию старообрядческих общин. Кроме того, открывалась возможность выхода из православия. В связи с этими изменениями Петербургский митрополит Антоний (Вадковский) высказал опасения о том, что если не будет изменен статус православной церкви в государстве, возле государственной церкви будет существовать другая, народная, старообрядческая . Мало кто доверял официальным результатам переписи 1897 г., показавшей 2 млн. старообрядцев. Известный исследователь А.С.Пругавин считал, что за этой цифрой стоит 20 млн.
В спорах о направлении церковных реформ вопрос о старообрядцах играл существенную роль: любое изменение рассматривалось в контексте того, как оно могло быть воспринято защитниками старой веры. Так, например, митрополит Макарий (Невский) обосновывал неуместность постановки вопроса об отмене постов на Поместном Соборе возможной реакцией старообрядцев: "Если Священный Собор утвердит предположение об отмене некоторых постов, то это произвести может не только соблазн для верующих. Но еще больше отдалит надежду видеть когда-либо возвращение к православной церкви старообрядцев-раскольников" .
В печати неоднократно говорилось о том, что восстановление патриаршества как канонической нормы вернет в Церковь множество отделившихся староверов. Как отметил Н.Д.Кузнецов, для некоторых архиереев это служило главным обоснованием необходимости патриаршества: "Иные в доказательство необходимости в России патриарха решаются утверждать, что отсутствие его есть главная причина отчуждения от Церкви ревнителей канонов-старообрядцев" . В постановлении VI Отдела Предсоборного Присутствия было заявлено: "Восстановление авторитета церковной власти имело бы высокое ценное значение восстановлением в русской Церкви власти патриаршей, т.к. Синодальное управление уже потому, что оно не ведомо русской старине, является важным препятствием для утверждения прочности единоверия и для обращения раскольников к Церкви Божией" .
Светское общество уже давно изменило свое отношение к старообрядчеству: для либерально-демократического направления оно было привлекательно своей демократической традицией и "борьбой за свободу совести", для консервативного – хранением русского народного начала. Ярким примером первого являются многочисленные статьи С.Мельгунова по старообрядческому вопросу, в которых он писал, что "Вся история старообрядчества – вековая борьба за свободу совести" . С другой стороны, старообрядцы, обращаясь к властям, подчеркивали свое значение как "исконно русских людей, преданных государю и отечеству" и эта точка зрения повторена и официальных заявлениях, обращенных к старообрядцам. Видный церковный деятель Антоний (Храповицкий), еп. Волынский, возглавивший впоследствии РПЦСЗ, неоднократно подчеркивал свое уважение к старообрядческой традиции. Его кандидатура рассматривалась в качестве епископа для единоверцев, и по всей России собирались подписи с просьбой о разрешении его избрания .
В предсоборной дискуссии и на Поместном Соборе 1917-1918 гг. постоянно звучат ссылки на старообрядческий церковный опыт как образец самостоятельного существования церковных общин, без государственной поддержки. Ссылки на старообрядческий пример появляются в совершенно разных контекстах: и в вопросе о реформе прихода, и в вопросе о богослужении, о месте женщин в церкви , о церковной дисциплине , об одежде священнослужителей , о постах .
Наиболее показательным симптомом времени явился факт присоединения в 1907 г. к старообрядчеству архимандрита Михаила (Семенова), известного профессора канонического права Санкт-Петербургской духовной академии. Архимандрит Михаил был, как предполагают исследователи, одним из авторов исторической записки "О необходимости перемен в русском церковном управлении", поданной митрополиту Антонию (Вадковскому), и входил в состав группы 32-х .
Не скрывал своего внимания к старообрядчеству и епископ Уфимский Андрей (Ухтомский). Он неоднократно участвовал в переговорах с деятелями старообрядчества, в том числе и на Старообрядческом Соборе 1916 г.
В своем докладе в Отделе о церковной дисциплине Поместного Собора 1917-1918 гг епископ Андрей заявил: "Для нынешнего Собора необходимо руководиться при решении всех вопросов практикою древнерусской Церкви, сохранившейся у старообрядцев. Старообрядческая дисциплина, как в отношении организации прихода, так и в отношении мирян к иерархии сохранилась в полной мере; считаться с этой практикой необходимо и в интересах общецерковной экономии" .
Идея соединения со старообрядцами казалась епископу Андрею вполне осуществимой, и он по поручению Св.Синода вел переговоры с белокриницкими епископами о возможности объединения.
Одним из главных препятствий к соединению были клятвы соборов 1656 и 1667 гг. Именно с решений этих соборов и начались гонения на приверженцев старых обрядов. Вопрос об отмене клятв поднимался уже в момент создания единоверия. Однако каждый раз, когда заходила речь об отмене клятв, начинались споры о том, были ли они наложены на сами обряды или, как это утверждали противники отмены, на тех, кто оказывал противление Церкви . Беглопоповцы, по свидетельству прот. С.Шлеева, неоднократно заявляли, что "готовы присоединиться к Православной Церкви под условием снятия клятв, произнесенных Собором 1667 г. на приверженцев старых обрядов и дарования им единоверческого епископа" .
В этих словах намечена и другая проблема – вопрос об особом единоверческом епископе. Несмотря на все просьбы, иерархия ни в XVIII в., ни в XIX вв. так и не решилась предоставить единоверцам собственного епископа. Как считали единоверцы, именно этот факт, наряду с пресечением "беглых попов" привел к поиску старообрядцами епископа вне Российской церкви. Как отметил прот. С.Шлеев, "когда при Николае I прекратилось священство у беглопоповцев, они поехали за границу и нашли митр. Амвросия. Когда же лет через 10 митрополит Филарет стал говорить о возможности дать единоверцам викарного епископа, митрополит Петроградской митрополии Григорий ответил: момент уже упущен" .
В старообрядческой печати немало говорилось о гонениях, перенесенных старообрядцами, однако вопрос о необходимости раскаяния в гонениях не поднимался ни со стороны властей, ни государственной церкви. В телеграмме Николая II о распечатании алтарей Рогожского кладбища, этот акт подавался как выражение монаршей милости и высказывалась надежда на преодоление раскола со стороны старообрядцев:
"Да послужит это столь желанное старообрядческим миром снятие долговременного запрета новым выражением Моего доверия и сердечного благоволения к старообрядцам, искони известным своею непоколебимою преданностью Престолу. Да благословит и умудрит их Господь с полною искренностью пойти навстречу желаниям и стремлениям Русской Православной Церкви воссоединить их с нею и прекратить соборным решением тяжелую историческую рознь, устранить которую может только Церковь" .
Таким образом, вопрос о путях к единству сводился практически к дискуссиям об отмене клятв и к созданию епископа для единоверцев. Сложность представлял и вопрос о белокриницкой иерархии (в официальных документах ее именовали "австрийской") – ее статусе и возможности объединения.
При этом, церковное общество значительно отставало от политической реальности: старообрядцы сумели добиться в Государственной Думе признания права на создание общин, права объединяться в съезды, права проповеди. Дума не разрешила, правда, именовать духовных лиц "священнослужителями по старообрядчеству" , но это не могло остановить начавшего подъема старообрядчества. Съезды и Соборы Старообрядческой Церкви стали яркой демонстрацией духа соборного начала.
Съезды устраивали и единоверцы, и каждый раз на них поднимались два вопроса: о самостоятельном епископе и о снятии клятв.
К этим вопросам обращались неоднократно и во всех церковных собраниях, предшествовавших Поместному Собору 1917-1918 гг.
Церковное сознание в Православной Российской Церкви раздваивалось: с одной стороны, ценность старообрядческой традиции для многих становилась очевидной, с другой стороны, старообрядчество по-прежнему понималось как раскол, болезнь, которую необходимо излечить присоединением к православной церкви.
Позиции участников дискуссий о староверах можно определить следующим образом: миссионерская, историческая и эклессиологическая.
Среди церковно-общественной мысли на рубеже XIX-XX вв. наиболее ярко выражена миссионерская, Ее адепты стремились присоединить "раскольников" к господствующей церкви (она имела свой печатный орган – "Братское слово").
Миссионеры после указа 1905 г. активизировались, потеря государственной поддержки делала их более радикальными. Они выступали против предоставления старообрядцам права на проповедь. Именно миссионеры, как показывают церковные дискуссии, и являлись главными противниками как учреждения единоверческих епархий, так и сближения со старообрядцами через снятия клятв соборов 1656 и 1667 годов. Позиция миссионеров – это позиция активной обороны.
Деятельность миссионеров вызывала критику даже и с церковных трибун. Как пишет С.Мельгунов, после съезда миссионеров в Казани К.П. Победоносцев заявил, что "при своей жизни не допустит более ни одного миссионерского съезда" . На Предсоборном Совете в июне 1917 г. Д.И.Боголюбов, сам миссионер в прошлом, в докладе о "Русских сектах и мерах борьбы с ними" говорил о том, что "За последние десятилетия миссионерство превратилось в опричнину, когда оно должно быть исповедничеством" . Особенно ощутимо влияние миссионеров в VI Отделе Предсоборного Присутствия и на Поместном Соборе.
В тоже время в общих заседаниях Предсоборного Присутствия и Предсоборного Совета преобладала позиция "историческая", т.е. принимавшая во внимания те реальные факты русской церковной истории, которые уже были осмыслены историками Е.Е.Голубинским, Н.Ф.Каптеревым. Церковный раскол все больше трактовался как результат церковного сознания определенной эпохи. Сторонники этого подхода видели необходимость учитывать требования старообрядцев и единоверцев и искать путей сближения с ними. Такая позиция характерна в первую очередь для профессуры, частично примыкал к ней и митрополит Антоний (Храповицкий), возглавлявший VI отдел в Предсоборном Присутствии.
"Эклессиологическая" позиция, т.е. взгляд на старообрядчество как самостоятельную церковь. Тенденция сохранить старообрядчество как церковь в рамках единоверия, была характерна для немногих, в первую очередь для очень деятельного единоверческого протоиерея Симона Шлеева. Он последовательно добивался самостоятельного епископа для старообрядцев и впоследствии сам стал епископом Охтенским. С его позиции признание равночестности старого обряда не было уступкой и снисхождением, он подчеркивал, что вместе со старым обрядом важен церковный уклад, церковная традиция, сохраняемая староверами. Именно влиянием прот. Симона можно объяснить некоторые заявления, сделанные от имени VI Отдела Предсоборного Присутствия. Образцом для официальной церкви считал старообрядческую традицию и епископ Андрей (Ухтомский), сочетавший в своей позиции удивительным образом новаторство и традиционность и призывавший учитывать старообрядческий опыт при решении актуальных для церкви проблем.
Однако эта позиция встречала резкое неприятие прежде всего у тех епископов, которые встречались с враждебным отношением староверов к официальной церкви, не доверяли единоверцам и опасались, что изменение политики по отношению к расколу приведет к падению авторитета Православной Церкви.
Уже в Предсоборном Присутствии, проходившем с марта по декабрь 1906 г., был создан Отдел по вопросам веры и миссии (VI). Сама постановка вопросов Отделу показывала, что единоверие пытаются осмыслить как церковное явление. Отдел должен был вынести "Общее суждение о смысле и значении единоверия 1)по отношении к нему самому; 2) по отношению к старообрядчеству" .
На первом заседании VI отдела Предсоборного присутствия было постановлено "ходатайствовать о признании Собором единоверия применительно к решению архипастырского Собора в Казани, не переходною ступенью от раскола к православию, не болезнью, но почитать единоверческие общины православными и равночестными с теми, которые содержат одобренные Собором 1667 года обряды. Мероприятия и распоряжения церковной власти относительно единоверцев не должны быть направляемы к постепенному переходу единоверцев к одобренным собором 1667 г. обрядам, но к христианскому усовершенствованию их в единении со вселенской Церковью"21. Отдел считал необходимым отменить правила, ограничивающие возможность перехода из православия в единоверие. Отдел считал необходимым ввести именование "православные старообрядцы" для единоверцев.
В этом, как и в других решениях Отдела, нельзя не видеть определенного противоречия, т.к. этим решением Отдел признавал православными только тех старообрядцев, которые признавали официальную иерархию. По отношению к старообрядцам, остававшимся в расколе, подчеркивалось "миссионерское значение единоверия". Вместе с тем, на заседаниях Отдела было отмечено, что "единоверцы через два-три поколения начинают проявлять сильное тяготение к новоблагословенному чину и быту, как более легкому и удобоносимому" , что Отдел считал недопустимым и призывал "следить за строгим выполнением древнего чина" . Отдел считал необходимым подготовку специальных священников в единоверческие приходы, для чего необходимо было учредить "школу для взрослых наподобие греческой семинарии, подготовляющей кандидатов священства" . Такая позиция свидетельствует о желании сохранить единоверие как особый уклад внутри православной Церкви и объясняется она не только желанием привести староверов к единству.
В Отделе говорилось о спешной необходимости снятия клятв с участием вселенских патриархов, к которым профессору Н. И. Ивановскому было поручено написать обращение. Планировалось совершить особый чин в Успенском соборе в присутствии "православных старообрядцев" и "раскольников" . Отдел вынес следующие решения, значение которых не утрачено до сих пор:
"Имея в виду пользу Святой Церкви, успокоение двуперстно молящихся и облегчение встречаемых миссионерами затруднений в разъяснении произнесенной Антиохийским патриархом Макарием и Собором русских иерархов в 1656 году клятвы на двуперстно молящихся ходатайствовать перед Всероссийским Собором об отменении означенной клятвы, как положенной по "недоброму разумению" (ср. Шестого Вселенского Собора правило 12) патриархом Макарием смысла нашего двуперстного сложения <...>, подобно тому, как и Собор 1667 года "разрушил" клятву Собора Стоглавого, положенную на не крестящихся двуперстно.
Ходатайствовать пред Собором и о том, чтобы от лица Всероссийской Церкви было провозглашено, что порицательные на "старые" обряды выражения, полемическими писателями прежнего времени допущенные, явились как следствие духа времени, страстной борьбы противников, возмутительных нападок на обряд, православной Церковью содержимый, излишней ревности православных полемистов и, наконец, тоже неправильного разумения смысла и значения обрядов, отмененных Собором. В настоящее время, при более ясном понимании значений обрядовых разностей вообще, Церковь ничего зазорного и еретического в этих обрядах не видит, ничего порицательного в отношении их не принимает и не разделяет, научая тому и чад своих. Прежние же порицательные выражения совершенно отменяет и вменяет яко не бывшие".
Отдел выступил также в пользу учреждения епископата для единоверцев. Отдел исходил из возможности ближайшего создания митрополичьих округов в России и считал, что в округах будут созданы единоверческие епископы.
За Предсоборным Присутствием не последовало созыва Поместного Собора и к обсуждению решений Присутствия вернулись спустя уже 11 лет в значительно изменившихся условиях. Первая мировая война обернулась для России катастрофой, которая, однако не сразу же была осмыслена русским обществом.
Только в июне 1917 г. начал работу в Петербурге Предсоборный Совет.
Ход дискуссий Предсоборного Совета, касающихся клятв, рассмотрен в работе А.Г.Кравецкого . Остальные документы, выработанные VI отделом Предсоборного Совета, "Положение о единоверии или православном старообрядчестве" и "По вопросу старообрядческой Белокриницкой иерархии и чиноприятии ее в Православной Церкви" остаются по-прежнему не опубликованы. Предсоборный Совет рассматривал вопрос о создании единоверческого епископата как решенный. В положении о составе Синоде было записано, что "Единоверческие епископы участвуют в Священном Синоде на общих основаниях с прочими епископами" .
Документ о снятии клятв для обсуждения на заседаниях Совета, был подготовлен специальной комиссией, в состав которой входил прот. С.Шлеев .
Идея снятия клятв не была поддержана миссионерами и рядом епископов. Как заявил епископ Пермский Андроник: "Если сделать постановление о снятии клятв, то окажется, что мы заблуждались, а старообрядцы составляют единую истинную церковь. В старообрядческих журналах они пишут, что Православная Церковь готова отказаться от ереси и соединиться с ними. Поэтому нужно только разъяснить смысл клятв и не снимать несуществующих клятв" . Ему вторил и миссионер Гринякин, заявивший, что "вопрос о клятвах как главном якобы камне преткновения для воссоединения старообрядческого раскола с Церковью выдвинут раскольничьими книжниками сравнительно недавно (вторая половина XIX в.) и искусственно, ибо исторически несомненно, что эти клятвы (Соборов 1667 и даже1656 г.) были не причиной и основанием, а следствием и карой для раскола как определенного уже церковно-канонического и догматического отчасти разделения.
Возражали им проф. И.М.Громогласов: "В тезисах речь не о снятии клятв, а об отмене запрещения, наложенного с великими клятвами. Это запрещение действительно было наложено на старые обряды, они были запрещены под клятвою, как это видно из подлинного текста соборного определения 1667 года" и проф. Б.В.Титлинов: "Теперь не было бы унизительным признать старые ошибки и заявить, что Православная Русская Церковь давно не стоит на той точке зрения, что спасение приобретается не соблюдением тех или иных обрядов, а вероучением. Заявлять, что клятвы наложены не на старые обряды, а на их держателей – казуистика" .
Проф. В.З.Завитневич, как сказано в протоколе "указал на то, что религиозное сознание эволюционирует, развивается, что клятвы были тогдашним результатом религиозного сознания, в настоящее время мы находимся в другом состоянии сознания и все должны покрывать любовью" . Епископ Евлогий (Георгиевский) также высказался за отмену клятв: "Клятвы отделяют нас непроницаемой стеною от старообрядцев. Все попытки миссионеров разъяснить, как предлагает преосвящ. Андроник, что клятва была наложена не на обряды, два века не увенчались успехом и нам необходимо разрушить эту стену, после чего возможно воссоединение многих старообрядцев с православной Церковью" .
Таким образом, в Предсоборном Совете были высказаны новые для церковного сознания идеи, к которым только сейчас подходит современная наука, говорящая о периоде "конфессионализма" в церковной истории, когда церковное сознание было сосредоточено исключительно на моментах разделения.
В выступлении прот. С.Шлеева прозвучала важная мысль о том, что отмена клятв имеет значение для восстановления истины: "Отмена клятв нужна не для старообрядцев и не для единоверцев, а для самой Русской Церкви. Кто любит ее, тот всегда будет желать и стараться, чтобы Церковь не имела скверны или порока, чтобы ее соборные определения были святы, носили благодать Св. Духа, были проявлением церковной правды и были усвоены верующими без укоризны. Между тем клятвы указанных Соборов носят следы проявления деспотизма иерархии над телом Церкви" .
Предсборный Совет принял решение о снятии клятв и об отмене порицательных выражений на старые обряды . В последнем тезисе, принятом на Совете, говорилось: "Соборным определением рушатся все преграды, стоящие на пути к церковному примирению старообрядцев. Православные и старообрядцы призываются им к прекращению вековой распри и церковном объединении в лоне единой святой и апостольской Церкви" .
Однако это подготовленное Соборное определение не только не состоялось, но даже не было вынесено на Поместный Собор.
В делах Предсоборного Совета содержится аналитическая записка "Об утрехтской старокатолической и белокриницкой старообрядческой иерархии". Машинописный текст с правкой от руки не подписан. По-видимому, правка составлялась кем-то из профессоров-канонистов. В нем поставлен вопрос о возможности "принятия в сущем сане" представителей этой иерархии и проводится параллель между статусом утрехтской старокатолической и белокриницкой иерархией. Как пишет автор, при создании этих иерархий имело нарушение канонических норм: вместо трех один епископ участвовал в поставлении и этот епископ не был уполномочен насовершение поставления от своей иерархии. Автор поднимает вопрос о действенности таинств, совершенных вне церкви, ссылается на Августина и излагает католическое учение о неизгладимости священства. Он отмечает, что "и занимающая нас хиротония как старокатолическая, так и старообрядческая австрийского согласия Римской церковью со всею определенностью признаются действительными и переходящие в католичество духовные лица старокатолического и австрийского поставления принимались в сущем сане" . Далее автор поднимает вопрос, в чем состоят заблуждения старообрядцев, отделяющих их от Церкви и, по его мнению, "самым значительным заблуждением в этом раскольническом обществе является учение о временном оскудении в Церкви благодати священства, развитое в оправдание собственного положения" . Он подробно рассматривает историю создания белокриницкой иерархии, отмечая факты единоличного поставления, но считает, что не оно создает каноническое препятствие, как и не отсутствие полномочия от патриарха на поставление, а "главная тяжесть вины – отпадение в раскол". И хотя автору известны факты приема епископов Пафнутия Коломенского, Онуфрия Браиловского и Сергия Тульского в 1865 как простых мирян, он делает вывод о том, что позиция Церкви в этом вопросе может быть изменена "Если бы оказалось, что в настоящее время обстоятельства изменились, что теперь для большего успеха дела воссоединения старообрядцам полезно было бы принимать старообрядческих духовных лиц в сущем сане, Церковь русская имела бы полную власть, следуя примеру древней Церкви, применявшей, где было нужно снисходительность и смягчавшей первоначальную строгость правил, произнести новый приговор о белокриницкой иерархии, нисколько не входя в противоречие сама с собой, несколько не подрывая своего авторитета" .
На Поместном Соборе Российской Православной Церкви, открывшемся в августе 1917 г., был рассмотрен из поставленных лишь один вопрос о единоверии.
Вопрос о клятвах дебатировался в Отделе о единоверии и старообрядчестве. Члены Отдела таки и не сумели договориться: слишком диаметрально различались позиции по этому вопросу, "антираскольническая школа", господствовавшая в течение двух веков среди миссионеров, не хотела сдавать свои позиции. Епископ Серафим (Александров) прочитал на 29-м заседании Отдела специальный доклад, посвященный клятвам 1667 года, полагая, что "поднимать вопрос о снятии этих клятв могут только сознательные или несознательные враги Православной Церкви";"Снимать клятву со старых обрядов и чинов (по терминологии раскольников и раскольничествующих) – это значит снимать то, чего не было и нет, ибо Собор 1667 г. в своем определении означенных чинов и обрядов не проклинал и даже не касался, и навязывать этому Собору чуждую ему мысль о поречении на "старое благочестие" <не следует>" . Доклад вызвал значительную полемику, которая продолжалась более 10 заседаний и так и осталась в неопубликованных материалах Отдела С докладчиком полемизировали прот. С. Шлеев, проф.-прот. А. Преображенский, а проф. М. Н. Васильевский и И. М. Громогласов. Отдел готовил обращением к старообрядцам с призывом к единению на основании текста, подготовленного Предсоборным Советом, однако текст этот так и не был вынесен на Собор.
Единственный документ, который Отдел вынес на Собор, – был доклад "О единоверии". Его обсуждение проходило с 78 (20 февраля 1918 г.) по 86 заседание. Председатель Отдела епископ Харьковский Антоний находился в это время в Киеве, где произошло убийство м. Владимира (Богоявленского), и с докладом выступили прот. С.Шлеев и архиеп. Серафим (Александров), принципиальный противник содержания доклада. Это сделало обсуждение доклада крайне напряженным.
Доклад прот. С.Шлеева представляет несомненно интерес и не утратил своего значения и сегодня. Докладчик обосновывал актуальность выступления происходящими в России событиями: "Вот здесь неоднократно упоминалось о 115 милл. православного русского народа. Но если вы поездите по России, по железной дороге или другим путем, будете проходить города и веси, внедряться в толщу народную, то должны с грустью сказать, что 115 милл. Православных нет: дай Бог, чтобы нашлась половина, которая бы не преклонила колена перед Ваалом" . Необходимость единоверческого епископа обосновывалась как разрухой, в которой находилась страна, так и необходимостью церковного созидания в этих условиях, невозможного без епископа:
"Нынешняя разруха государственная и непорядки церковной жизни должны научить тому, что церковная жизнь не книжка, которую можно прочитать и забыть, не наука, которую можно преподавать, а самому учителю не заботиться о том, осуществляется ли она в жизни... Все церковное строительство должно клониться к тому, чтобы вера Христова внедрялась в наше сознание, в наш быт. И раз у нас создались известные нормы, порядок, известный быт церковный, завещанный предками, если все это заведено веками закреплено и держится с любовью среди многих сельчан, то вполне понятна мысль о том, чтобы был охранитель всего этого древнерусского быта, облеченный саном епископа" .
Докладчик отметил, что требование епископа выдвигалось единоверцами еще со времен Екатерины II, но только в Предсоборном Присутствии вопрос о даровании единоверцам епископа был решен в положительном смысле. "Сейчас все – и епископы, и священники, и миряне признают, что единоверцы такие же чада церкви, как и православные" и поэтому Отдел предложил изменить те положения в правилах о единоверии, которыми закреплялось их неполноправное положение (п.11, по которому православные не могли причащаться у единоверцев; п.5, по которому православные не могли переходить в единоверие).
Положение единоверцев сравнивалось с положением униатов: они под подозрением и у православных и у старообрядцев. "Если единоверие не временное явление, а его быт и обычай заслуживают внимания, если мы представляем некоторую ценность в церковной экономии, то мы должны пощадить единоверие, сохранить его и дать ему то устройство, при котором оно могло бы жить" . К докладу имелось особое мнение меньшинства Отдела, но епископ Челябинский Серафим отказался от выступления.
И хотя все последующие выступавшие говорили о своей любви к единоверию, положение о епископе вызывало возражение. Епископ Пермский Андроник говорил о своем усердии к единоверию как епископа и о происходящем, однако, упадке единоверия. Он отмечал, что хотя он и сам был раньше сторонником епископата для единоверцев, но не видит канонических и исторических оснований для создания епископов в тех епархиях, где уже существуют православные епископы. Пугала епископа и перспектива объединения с епископатом белокриницким (он указал на то, что переговоры о таком объединении уже велись епископом Андреем (Ухтомским)).
Таким образом, была поставлена еще одна тема, не звучавшая в докладе прот. С.Шлеева: отношение к старообрядческой белокриницкой иерархии. Прот. С.Шлеев в ответе еп. Андронику отметил, что не только еп. Андрей, но и архиеп. Антоний (Храповицкий) и проф.Каз.ДА Ивановский считали возможным принимать представителей белокриницкий иерархии в сущем сане и заявил, что "если вопрос этот будет рассматриваться детально", он "докажет возможность приема белокриницкой иерархии в сущем сане" .
Новая проблематика была предложена в выступлении еп. Серафима, который сказал о себе, как о работающем четверть века на миссионерском поприще. Он предложил различать единоверцев на православных и раскольничествующих. Создание епископа не приблизит, а удалит единоверцев и возникнет возможность автокефалии .
Высказывался страх перед тем, что наличие епископа приведет к разделению, так как единоверческий епископ может стать автокефальным. Епископ Пермский Андроник заявил, что "нужно относиться с осторожностью ко всем пожеланиям единоверцев, а что если они, получивши самостоятельных епископов, объявят нас схизматиками и раскольниками" . Все миссионеры (А.Г. Кулешов, В.И.Зеленцов и др.). и часть епископов – Андроник, Серафим (Челябинский) были против отдельных епископов для единоверцев.. Архимандрит Иларион. Но были и сторонники и среди них не только единоверцы, но и профессора ( И. Громогласов, М.Н.Васильевский). Ф.Г.Гаврилов сказал: "Если мы смотрим на особенности обряда старообрядцев и единоверцев не только как плод невежества, который исчезнет вместе с просвещением, а признаем их одинаково спасительными, то я сам, принимая во внимание их твердость духа и строгость быта, готов перейти в старообрядчество. Единоверцы ищут полноты церковной жизни и в своем отдельном епископе видят ее завершение. Какая же в этом опасность для Православной Церкви? Они уйдут, отделятся, станут автокефальными? Да если бы и так, я не вижу в этом ничего страшного!"
Противники единоверия говорили о том, что две православные иерархии параллельно быть не могут, что это противоречит канонами внесет чересполосицу в систему церковного управления и т.п.
Несомненно, что обсуждение вопроса о единоверческих епископах показало, как сильна традиция смотреть на старообрядчество как на объект миссионерства. Стремление к церковному единству приводило к отказу признания единоверцев как самостоятельной церковной единицы. И все-таки Собор согласился на создание единоверческих епископов, придав им по сути статус викарных, хотя само это слово в определении отсутствовало. Принятое 7 марта 1918 г. Определение Поместного Собора "О единоверии" предусматривало, что "Единоверческие приходы входят в состав православных епархий и управляются, по опредлению Собора или по поручению правящаго Архиерея, особыми единоверческими Епископами, зависимыми оть епархиальиаго Архиерея". И далее: "Кандидаты в единоверческие Епископы избираются на собрании представителей единоверческого клира и мирян под председательством местного правящего Архиерея, который и представляет акт избрания, со своим отзывом, на утверждение высшей церковной власти".
Предусматривалось учреждение кафедр в епархиях: Петроградской – Охтенская с местожительством для епископа в г. Петрограде, в Нижегородской епархии – Павловская с местожительством для епископа в с. Павлове, в Уфимской епархии – Саткинская с местожительством для епископа в Златоустовском Воскресенском единоверческом монастыре и в Тобольской епархии – Тюменская с местожительством для епископа в г. Тюмени .
Это был следующий шаг к решению старообрядческого вопроса.
Другой шаг был сделан, когда во время гонений со стороны новой богоборческой власти происходило сближение представителей старой веры и епископата официальной церкви. Это явление до сих пор не рассмотрено в современной литературе. В 1929 г. было издано Деяние архипастырей Православной Церкви, в котором признавались православными книги, изданные при первых пяти российских патриарха, были отменены клятвы соборов 1656 и 1666-1667 гг, отвергнуты порицательные выражения на старый обряд и высказывалась надежда на уврачевания язвы разделения.
В 1971 г. Поместный Собор РПЦ принял историческое решение о снятии клятв . Но оно опять запаздывало.
Церковное сознание уже ставило вопрос о примирении через покаяние в участии в дореволюционных гонениях, что было сделано РПЦЗ в 2000 г. В этом мало известном современникам тексте высказывается глубокое сожаление " о тех жестокостях, которые были причинены приверженцам старого обряда со стороны гражданских властей, которые вдохновлялись и некоторыми из наших предшественников в иерархии Русской Церкви" и выражается просьба о прощении: "Простите, братья и сестры, наши прегрешения, причиненные вам ненавистью. Не считайте нас сообщниками в грехах наших предшественников, не возлагайте горечь на нас за невоздержанные деяния их. Хотя мы потомки гонителей ваших, но неповинны в причиненных вам бедствиях. Простите обиды: чтобы и мы были свободны от упрека, тяготеющего над ними. Мы кланяемся вам в ноги и препоручаем себя вашим молитвам. Простите оскорбивших вас безрассудным насилием, ибо нашими устами они раскаялись в соделанном вам и испрашивают прощения... В XX веке на Православную Российскую Церковь обрушились новые преследования, теперь уже от рук богоборческого режима... Мы со скорбью признаем, что великое гонение нашей Церкви в прошедшие десятилетия отчасти может быть и Божиим наказанием за преследование чад Старого Обряда нашими предшественниками. Итак, мы сознаем горькие последствия событий, разделивших нас и тем самым ослабивших духовную мощь Русской Церкви. Мы торжественно провозглашаем свое глубокое желание исцелить нанесенную Церкви рану" .
После произошедшего воссоединения Зарубежной Церкви и Русской Православной Церкви необходимо, чтобы эти слова не только прозвучали от лица всей Русской Православной Церкви, но стали бы и основой для серьезного и беспристрастного церковного пересмотра истории старообрядчества в России и поиска форм не формального преодоления раскола и изживания причин, породивших раскол.
