Русская "Манежка"

Один из героев моей картины "12", роль которого играет Сергей Гармаш, в монологе "о кавказцах" с болью кричит: "Это ведь уже не наш город, они захватили все, все... Это что угодно – Баку, Шмаку, но не Москва. И я, коренной москвич, чувствую себя в своем родном городе как в гостях... " Вспомните реакцию персонажа, которого играет Юра Стоянов. По лицу его пробегает судорога: какой кошмар, как неприятно!..

Вот она – типичная реакция обывателя на то, что происходило и происходит во многих городах России, что привело к событиям 11 декабря 2010 года у стен Кремля, рядом с могилой Неизвестного солдата. Событиям, получившим в народе хлесткое, как пощечина, название "Манежка".

"Манежка" уже больше двух недель активно обсуждается в СМИ. Бурлит интернет. Как и почему такое могло произойти? Требуют найти, жестко наказать, задержать, посадить, снять, уволить. Обличают фашизм и беспредел. Вспоминают о шовинизме и ксенофобии, повторяя при этом – как заклинание, – что у бандитов нет национальности. И так далее, и так далее... При этом почти все говорят о "Манежке", отдельно взятой. Но ведь "Манежка" эта не вчера началась.

Беда в том, что у нас выросло целое поколение, лишенное духовного иммунитета. Нация не может существовать (я говорю именно о нации, обо всей нашей огромной стране), если у нее нет чего-то такого, над чем нельзя смеяться ни дагестанцу, ни чеченцу, ни русскому. Никому! Есть и должны быть вещи, которые переступать невозможно. Над чем издеваться, "стебаться" постыдно и грешно.

В противном случае, как писал мой двоюродный дед Дмитрий Петрович Кончаловский, "в государстве, где утеряно понятие стыда и греха, порядок может поддерживаться только полицейским режимом и насилием". Мне представляется, что "Манежка" – это запрещающий знак и тревожный сигнал, который заставляет нас задуматься: в какое же государство и гражданское общество мы можем с вами превратиться?

Кто был на "Манежке" 11 декабря? Люди, которые родились в новой России. Им по 16-20 лет. Это именно та молодежь, которая с "помощью" родителей и чиновников от образования прошла мимо русской литературы, мимо истории Государства российского, мимо многовековой православной или исламской культуры. Это молодые люди, которым предоставили в школе пятнадцать учебников истории – выбирай не хочу. И каждый сам выбрал себе свою историю. Такая вот детская игра в "демократию". Как оказалось, совсем не безобидная.

А пресловутая реформа образования, которая практически исключила из нашей школы такое понятие, как воспитание? А отсутствие в ЕГЭ как обязательной программы самой русской литературы?.. Чего мы хотим от этих молодых людей, если они не знают и не уважают ни имама Шамиля, ни великого князя Дмитрия Донского. Эти дети и молодые ребята не знают, что испытал Раскольников после того, как убил "никчемную" старушку, – а ведь пятьсот страниц Достоевский написал по поводу того, что происходило после с душой человека.

Что может связывать российских детей разных национальностей без общего прошлого? И какое может быть у них будущее? Я, когда готовился к "Рабе любви", читал объявления в одесских газетах 1916 года. Там было такое:

"Слабительное "Лотос" слабит тихо и нежно, не прерывая сна". Вот так же тихо и незаметно, не прерывая сна, нас сделают гостями у себя дома.

Причем, как потом выяснится, по нашему же желанию. Лет десять назад я увидел школьную тетрадку в клеточку, в таких когда-то и мы писали. Но на обратной стороне наших тетрадок были либо слова гимна, либо таблица умножения. А на этой, к моему изумлению, я увидел портреты четырех великих американских президентов. Это что? Для кого? Почему? Глупость, недомыслие, случайность? Нет, ребята! Это тонкий и далеко идущий расчет – что называется, 25-й кадр. Ненавязчиво в сознание детей внедряется интерес: а почему, каждый раз закрывая тетрадку, я должен увидеть изображение четырех людей, никогда никакого отношения не имевших к моей стране? Допустили бы образовательные институты США напечатать на американских тетрадках портреты, скажем, Петра Первого, Александра Невского, Петра Столыпина или Дмитрия Донского? Думаю, вы не сомневаетесь в ответе: никогда.

Мудро и кратко сказал по этому поводу Святейший Патриарх Кирилл. Разброд и шатания в умах. Разлом в душах. Сколько голов, столько и умов. Нет сердечного понимания того, что российские народы – единое целое, сообщающиеся сосуды. Вот о чем надо помнить всегда и относиться ко всем людям, живущим в России, с любовью и бережно.

Мой отец однажды сказал: "Сегодня дети – завтра народ". Какой же народ мы получим из детей, которые лишены корневой системы и не знают ни своей истории, ни ее героев? Недавно в одной средней школе учащихся спросили, кто такой генерал Карбышев. Не ответил ни один человек. А кто такой генерал Власов, ответили 98 процентов. Потому что это "жареное", потому что это бывшее запрещенное. Но оно же – и гнилое. Посмотрите, что показывают по телевидению в прайм-тайм. Обхохочешься! А что творится в нашем кино? Там создан некий стереотип гражданина, которого в СМИ, политкорректно потупив взор, называют россиянином. Если это кавказец, то либо бородатый злой, жестокий человек с автоматом, либо стоящий за прилавком торгаш с сальными и вороватыми глазками. Это стало знаком, вернее – клеймом. Если русский – то грязный, пьяный, ничтожный, тупой. Из этого вырастает отвратительный образ народов и страны в целом, к которому все потихоньку-помаленьку привыкают.

Самое страшное в этом привыкании – равнодушие и неуважение к человеческой жизни и смерти. Парадоксально, но именно этот унижающий достоинство человека кинематограф, кинематограф нищий и неталантливый, абсолютно непрофессиональный, культивируется и именуется нашими критиками священным словом "артхаус".

Всерьез на эти больные темы мы друг с другом не говорим. Никто не хочет разговаривать всерьез. Везде звучит как заклинание: уберите – нам этого не надо! Мы упорно не хотим ничего знать – до того момента, пока красный петух не клюнет нас в задницу. Ну да, в Москве, в громадной песочнице, в "вавилоне" Садового кольца этот "караул" был не всегда виден и заметен, замазанный густым слоем гламурного макияжа (хотя сегодня он отозвался тысячеголосным эхом у стен Кремля, в событиях "Манежки"). Но в России-то этот "караул" давно и практически повсюду. Взгляните хотя бы на мост, потрясающий мост, построенный на Дальнем Востоке, – произведение искусства, триумф инженерной мыс-ли, и посмотрите на людей, которые под этим мостом живут, на тех, "кто снизу", – просто Шанхай 1920 года...

А двойные стандарты, социальное неравенство, имущественное расслоение и коррупция, среди которых мы живем? И при всем этом "глубокомысленные" рассуждения: может или не может, должен или не должен следователь отпускать подозреваемых в убийстве?.. Я не нытик и не диссидент. Именно тот, кто любит свою страну, обязан видеть ее болевые точки и говорить о них вслух.

Да, "Сколково" – замечательно, прекрасно. Нанотехнологии – изумительно.

Но все эти инновации касаются пятидесяти, пятисот тысяч человек, я не знаю, ну трех миллионов. Но ведь есть люди, и их большинство, которые вообще не имеют к этому отношения. И совершенно к этому равнодушны. У них другие проблемы, по нашим меркам – мелкие, по их – жизнеобразующие. Еще много лет отделяют их от момента, когда они поймут, что "Сколково" – это круто и необходимо всем. И живут эти люди в совершенно другой стране, в деревнях, среди миллионов гектаров необрабатываемой, умирающей земли, в заброшенных поселках и вымирающих малых городах. Дело-то в том, что в России только на нанотехнологиях, как и на штыках, усидеть невозможно.

Поэтому когда президент с металлом в голосе, возмущенно и справедливо говорит о "Манежке", говорит серьезные, страшные и активные вещи, это впечатляет. Но мне бы хотелось, кроме этого и прежде этого, услышать в послании президента хоть что-нибудь о культуре, о духовном стержне, о земле. Просто о земле, которая брошена и покинута пахарем. И я уверен, что, если эти слова прозвучат от сердца, люди их услышат, поймут и откликнутся. Только тогда мы сможем выстоять в любых невзгодах и детей правильно воспитать. Без корней и иммунитета ничему хорошему мы их не научим. Получим брошенное и преданное поколение, которое придется только в тюрьму сажать, а они будут выходить оттуда – страшные, озлобленные и оскорбленные...

Великий русский философ Иван Ильин гениально сказал: "Жить надо ради того, за что можно умереть". Заметьте – не ради того, за что можно кого-то убить, а именно умереть самому. Есть ли у нас в сознании, воспитано ли в нас представление о том, за что можно умереть? Вот и начинаешь задумываться об исламских смертниках. Значит, у них есть в сакральных глубинах что-то, что важнее жизни. На шевронах русских офицеров было вышито: "За Веру, Царя и Отечество". Это триединство и было тем, за что и русский солдат, и русский офицер могли отдать жизнь. Что сегодня можно написать на шевронах российских офицеров? Вернее, написать можно что угодно, а вот что реально может стать незыблемой, непреложной основой для тех, кто не мыслит своего существования вне того, что есть Россия?

Пока не поздно, давайте притормозим, передохнем от хохота и удовольствий, сосредоточимся на себе, на нашем сегодня, чтобы обрести завтра. С русским человеком нужно разговаривать – прежде, чем он потеряет желание и возможность слушать и слышать. Он может все понять и простить, если почувствует, что разговаривают именно с ним, а не с кем-то о нем. А иначе – прохохочем и пропляшем страну, проспим детей, упустим Россию.