Институт-с

В Москве я вообще телевизор не смотрю. Не нарочно и не принципиально, просто как-то оно не складывается. К тому же летом нам случайно перерезали какой-то не тот провод при смене интернет-провайдера, и теперь, чтобы этот самый телевизор реанимировать, надо потратить целый день на вызов мастера. А дня между тем жалко.

Но рождественские каникулы в сельской тиши расслабляют, вот и до телевизионных новинок руки дошли. Только что обнаружила – на канале "Россия" всю осень шел (и долго еще будет идти, серии исчисляются сотнями) исторический сериал "Институт благородных девиц). Что же, тема-то занятная. Удивить есть чем: о жизни таких учебных заведений у нас знают мало. Из названий и то известен только Смольный, удержанный памятью по преимуществу из революционных ассоциаций. А ведь был еще Екатерининский! И, между прочим, каждая девочка-екатерининка обязана была раз в жизни вылезти ночью через окно общей спальни на крышу. Не лазила ночью на крышу – не екатерининка. Знало ли об этом институтское начальство? А как могло не знать, если сегодняшние наставницы – сами вчерашние ученицы? И фигура умолчания сохранялась.

Но, если не кривя душой, подобных милых достоверностей сердце и не ждало. Я поставила один к девяти на то, что сериал разочарует. И не ошиблась. Разочаровал он даже больше, чем можно было предположить.

Более всего, конечно, впечатлил скрытый "месседж", адресованный сценаристами сильным мира сего. Страна у нас, как известно, "всегда была мультиконфессиональная и мультиэтническая", поэтому среди благородных девиц не в диковину обнаружить юную особу в хиджабе. Как говорится, прогиб засчитан.

Итак, в здании дворцового типа (эксплуатационные расходы, надо думать, баснословны) обитает всего лишь около двух десятков учениц. Все эти дороговато обходящиеся девицы, как одна, учатся в предвыпускном классе. Назовем его, как положено, вторым. А где же четвертые, пятые, шестые? Неужто набора не было несколько лет? Некоторая экономия достигается содержанием малого штата: помимо директрисы, в нем состоят одна воспитательница, одна молодая помощница воспитательницы, один учитель, ведущий все предметы, кроме разве что рукоделия, а также старичок сторож.

Носят девы форменную одежду: синие платья без рукавов и белые пионерские гольфы. (Кстати сказать, белые чулочные изделия в дневное время уместны лишь на ножках дам полусвета+) Провизию называют "продуктами". Спят растрепами, без косоплеток и ночных чепцов. Французский язык учат из рук вон плохо, впрочем, и сами наставники едва ли могут научить лучше, ибо обращаются к воспитанницам то "медам", то "медамс", через раз. (Или это у них такой словоерс? Медам-с?)

Вот спрашивается, неужто трудно было нарядить десятка три маленьких девочек, за один день отснять пробегающими по лестницам или играющими в коридорах, разрезать отснятое на кусочки и рассыпать по всему фильму? Трудно ли было прочесть по фактуре хоть что-нибудь помимо Лидии Чарской? Взять консультанта по языку?

Да нетрудно. Но все перечисленные выше действия исходят из фактора, отсутствующего начисто: из уважения к зрителю. А без этого стараться впрямь незачем.

И слышится эхо победного вскрика недавней букеровской шутихи: не для академиков творим!

"Высоколобая" премия вполне вливается в предназначенную для широких масс мыльную реку. Уважения нет ни там, ни здесь.

Найти огрехи, исторические, культурные, бытовые, можно у кого угодно. Лет десять назад, в превосходном сериале "Империя под ударом", мерой веса тоже служило какое-то загадочное "кило". Но есть различье между огрехом и беспросветным нераскаянным грехом. Скоро за руль автомобиля, увозящего Пушкина на Черную речку, сядет крепостной шофер Василий.

Только ли наша скорбная эта тенденция? Наблюдая за колоритными пейзанами, разгуливающими по просторам сериала наряженными по моде времен добрейшего царя Алексея Михайловича – домотканый кафтан и колпак-валенок – хочется хоть чем-то себя утешить. (Кстати, а что вообще делают в Москве пейзане в летнюю-то пору?) И горькое утешение есть: снижение планки идет повсеместно.

Довольно сравнить две экранизации "Гордости и предубеждения": девяностых годов BBC и относительно недавнюю. Первая – скорее шедевр, нежели сериал. Утонченно яркая, проникнутая неповторимым духом георгианских времен. Полная иллюзия достоверности: Сюзанна Харкер и Дженнифер Эле держатся так, словно всю жизнь ходили в платьях без талии, спенсерах и капорах. А играют так, что давние времена оживают и приближаются. Но в бессмысленно кукольном личике ряженой звезды Киры Найтли читается полная неспособность вообще понять: чего, собственно, предки так напряглись, когда Лидия замутила с Уикхемом? Делов-то куча, укатила девушка в столицу с бой-френдом. Не просто другая культура, культурное гетто, ограниченное полутора десятилетиями. Но если по части нравов приходится с недоумением следовать за Остин, то представления о быте не ограничены решительно ничем. Вместо скромных георгианских миниатюр – мраморный бюст на родине героя. По комнатам дворянского особняка шастают свиньи, на ступеньках парадного крыльца клюют куры.

Между тем, вопреки уже привычным уверениям незадачливых постановщиков, что "теперь иначе и нельзя, зритель не поймет", купная историческая грамотность скорее поднимается, нежели падает. В интернете с каждым днем множатся исторические сообщества: по эпохам, по событиям, по персоналиям, по военным кампаниям. Это не сообщества профессиональных историков, а сообщества собственно любителей истории. Люди делятся текстами редких документов, выкладывают гравюры, репродукции, куски мемуаров, описания мундиров, интерьеры. Мне с полгода назад понадобился план караульных помещений Зимнего дворца – суток не прошло, как добрый незнакомец таковой предоставил.

И ведь всякий раз, стоит пройти подобному "историческому" фильму, шлейф сетевых насмешек довольно убедительно иллюстрирует: сегодняшний зритель грамотнее, чем постановщик.

Телевидение, благодарение Богу, деградирует само по себе, без нас. Мы же просто переселяемся потихоньку в сеть. В конце января я ворочусь домой. А вот когда, наконец, соберусь с силами, чтобы вызвать мастера и подключить "ящик"? В апреле, в мае? Не знаю.