Россия и Европа – ложное противопоставление?

Отклик на колонку Андрея Десницкого в журнале "Нескучный сад": Нужно ли быть толерантным в Рождество?

Среди разнообразных публикаций церковных и околоцерковных СМИ порой мелькнет рассказ о том, как плохо на Западе обстоит дело с христианством. По мере приближения к окончанию календарного года тематика материалов дрейфует в сторону Рождества. Посвящены они часто тому, что с Рождеством, как и с христианством в целом, "там" тоже плохо: то "зимние праздники" у них вместо Рождества, то "просто Рождество", вместо Рождества Христова, то ёлки запрещают, то Вифлеемскую звезду, то Санта-Клауса – в угоду межкультурной толерантности, в силу растущей секулярности или просто по причине общих антихристианских настроений.

Меня такие публикации удивляют.

Во-первых, потому. что мой личный опыт рождественских впечатлений от Европы совершенно противоположный.

Рождества в Европе много. Именно Рождества. Южные – католические – страны отмечают вовсю. Северные – протестантские – традиционно более сдержанны, но у них так давно, и это касается не только веры.

Города украшены, настроение праздничное. 25 декабря вся Испания высыпает на улицы, танцует, народ поет Рождественские колядки. То же самое в Португалии. Я там не был, но православные собратья выкладывают в интернет видео. В Барселоне в кафедральный собор на ночную службу зайти невозможно – толпа. Варшава тоже вся ночью на службе. Будапешт более спокоен, но в празднике участвует. Вена убрана гирляндами и звездами так, что однозначно понятно – Рождество для них главный день года... Помню, только в Берлине я расстроился 23 декабря, когда концерт хора Берлинского радио был объявлен как "юбилейный", а не "Рождественский", хотя программа его была полностью посвящена Рождеству. Секулярность, вероятно, состоит в том, что Рождественский концерт не назвали публично Рождественским? С другой стороны – два часа Рождественских хоралов, от Баха, Бетховена и Моцарта до умопомрачительного авангарда, четыре выхода на бис при переполненном зале, сидящем на дополнительных стульях – это ли не дань Рождеству?..

Но я не эксперт по Европе, где бывал эпизодически и по случаю. Мое мнение, конечно же, не компетентно, и я с готовностью уступаю преимущественное право оценки авторам, которые могут выступить такими экспертами по Европе, европейской культуре и европейской жизни... Однако, читая материалы о кризисе христианства в Европе, иногда, с удивлением, вижу, что автор к Европе отношения не имеет – видно, что материал написан не на основании личного опыта... Какова же ценность тогда декларируемого в публикации, переписанного из других статей из интернета? Вопрос риторический.

Чье же мнение может быть ценно в таком случае? Кому мы могли бы дать право на компетентную оценку? Очевидно, что человеку, который в Европе живет, ну, или хотя бы очень часто бывает, и не по туристическим направлениям – автору, обладающему личным опытом.

Такие авторы тоже попадаются, но реже. И им, в свою очередь, хочется задать ряд вопросов. Например: друзья, если всё так плохо с христианством в Европе, и христианство для вас так дорого... но несмотря на кризис европейского христианства, вы продолжаете жить в Европе, или так часто бывать – ну зачем вы это делаете тогда? Бросайте Капри, возвращайтесь к нам, домой, в Саратовскую область, в колхоз "Большевик" – ну зачем так мучить себя в теряющей христианство Европе? У нас есть много милых местечек: станица Кущевская вот есть, и климат там мягкий, совсем как в разочаровавшей вас бездуховной Европе – так что вы не почувствуете сильного контраста при переезде... А?

Это похоже на то, как будто человек кушает, обед ругает, но продолжает есть. Как-то непоследовательно, что ли? У меня как раз есть такой товарищ, концептуальный антизападник. Профессионально критикует Запад – и ездит на немецкой машине при этом....

С чем сравнивают сегодняшнюю европейскую ситуацию критики европейского христианства? К какой норме они апеллируют? Сравнивают с Европой прошлого? Или с воображаемой идеальной ситуацией?.. Это остается за кадром – просто констатируется апостасия. Часто такое подмечание европейских несовершенств похоже на старую советскую традицию критики "загнивающего запада". Формат не поменялся, только предмет критики изменился с материального и нравственного на духовное и религиозное. А суть осталась прежней.

Мне кажется, что если уж сравнивать, то было бы корректным и полезным сравнить ситуацию за рубежом с ситуацией в родных пенатах. Если сравнить современную Европу с современной Россией, хотя бы в рамках заявленной темы празднования Рождества Христова – то сравнение будет не в пользу России: в Европе Рождества намного больше, чем в России, хотя бы потому, что у нас в России почти все празднование сосредоточено на Новом Годе, а в Европе празднования Нового Года практически нет. Это конкретное сравнение – не в нашу пользу. Так зачем пенять европейцам? Может, сначала стоит дома разобраться, хотя бы с тем же Новым Годом?

Вертепы соборов Европы.Вертепы соборов Европы

Здесь налицо размытость и некорректность метода сравнения. И в этом заключается неконструктивность самого сравнения, связанная с еще одним явлением, которое я наблюдаю, когда сталкиваюсь с критическими публикациями. Его можно назвать "условной нравственностью". Условная нравственность такова: то, что неприемлемо в частной духовной жизни – оказывается абсолютно возможным в для общественных отношений.

Воцерковленные христиане знают, что для личной духовной жизни неполезно концентрировать внимание на ошибках, грехах другого человека. Слова преподобного Серафима "стяжи дух мирен... (а в народной интерпретации: "спасись сам...") – ...и тогда вокруг тебя спасутся тысячи" звучат с амвона едва ли не на каждой церковной проповеди – они обращают личность внутрь себя, ограничивают сферу компетенции человека его собственным внутренним миром, утверждают требование ответственности в первую очередь и исключительно за свои собственные мысли, переживания и дела – но не за дела другого. Обычная норма православной духовной жизни призывает человека меняться, улучшаться ("сотворить достойный плод покаяния", Мф. 3, 8) самому, вне зависимости от вектора поведения окружающих.

Но этот очевидный и знакомый императив для спасающихся православных мгновенно забывается, как только речь перестает идти о межличностных отношениях, об отношениях в семье, на работе, в ближнем круге. Как только речь заходит об отношениях межнациональных, международных, межконфессиональных – всё, что было нельзя для отношений между людьми, вдруг становится как будто можно.

Почему?! Хороший вопрос...

Я могу только предположить, что дело в сверхтрудности евангельского требования "вынь прежде бревно из твоего глаза и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего" (Матф.7:4–5). Видимо, в бытовой жизни это правило соблюдается через внутренне насилие ("нельзя!"), самоподавление. А перерождения, преображения души в этом направлении не происходит. И тогда, как только словно поступает невидимая команда – тогда, всё то, что нравственным кодексом православного христианина запрещено в повседневной жизни, но на самом деле дремлет внутри или живет, так или иначе не изжито в человеке – всё это выплескивается наружу по отношению к иным сообществам – национальным, конфессиональным...

И тогда становится можно вслух говорить о грехах других, обнаруживать их публично. Становится можно эти ошибки или грехи смаковать. Становится можно за грехи ругать. Насмехаться. Обличать чужие промахи. Становится можно превозносить себя за счет несовершенства другого.

Становится можно – не любить.

И – не любя и не прощая – становится можно продолжать считать себя самым правым – православным – христианином...

Если отвлечься от нравственности и попробовать подойти к вопросу исключительно практически, то здесь тоже видятся проблемы. Я совершенно не могу понять, в чем заключается именно практический смысл такой критики, чем частое повторение мантры "Европа отказывается от христианства", может помочь нам, российским христианам, нашей Православной Церкви в целом? Мантра эта в практическом отношении бесполезна, и мы это знаем по опыту повседневной жизни: ведь от того, что мы будем скандировать хором, что Вася из соседнего двора – алкоголик, в нашей команде число крепко поддающих не уменьшится...

Возможности прямо вмешаться в европейские процессы у нас нет. Может быть, эта критика помогает разобраться с домашними проблемами? Не думаю, скорее наоборот – похоже, что акцент на чужих проблемах пытается показать свои собственные проблемы менее значимыми: возникает впечатление, как будто мы здесь уже всё сделали, построили Царство Небесное в отдельно взятой Российской Федерации, и теперь у нас уже нет других забот, кроме как вернуть ко Христу Европу (ну и Америку, само собой).

Но любая газета вам расскажет, а каждый приходской священник подтвердит, что наша российская духовная действительность такова, что скорее напоминает непаханое поле. Об этом так или иначе говорит в каждом своем выступлении Патриарх. Работы много, невпроворот работы, и если это так, то зачем тратить время и силы на разбор чужих полетов? Тем более не будучи особо компетентными в предмете? Это непрактично.

Думаю, на самом деле это возможно – конструктивно обращаться к теме (возможного?) кризиса христианства в Европе – но не для голой констатации факта, а для анализа ситуации и причин создавшейся ситуации кризиса, если выяснится в результате непредвзятого анализа, что он – кризис – все-таки имеет место. Подойти к такой критике нужно с правильным, очень точным настроением – ответственным, предельно компетентным, спокойным, взвешенным, максимально доброжелательным. Но как раз именно доброжелательство хромает. Тон публикаций часто злорадный. Авторов можно понять: к домашней ситуации с критикой особо подходить нельзя – не похвалят, мягко скажем, но настроение критическое внутри накопилось, и как только появляется возможность его излить – в виде далекой и безответной Европы (ну кто в Европе будет, в самом деле, отвечать на проходную статью? а даже если ответят, то кто и какие сможет сделать оргвыводы?..) – плотину раздражительности прорывает. И это тоже непрактично.

Европа, Америка, плохие они или хорошие – спросит ли с нас Господь за них? За Россию спросит. За город, за станицу (ту самую...), за неубранную улицу, за загаженный подъезд – спросит. За неопрятную квартиру спросит. За хаос в голове. За неизлеченную свою душу спросит: за злобу, раздражение, потакание своим грехам – спросит. За нелюбовь – спросит.

За нежелание смотреть внутрь себя – спросит. За неумение оглядываться вокруг – спросит...

Так много работы вокруг, так много... Вокруг нас, и внутри, в России – не в Европе. В Европе тоже наверное, много, но оправдано ли, не убрав мусор в своей квартире, писать статьи о мусоре в квартире соседа?.. Особенно много работы у нас, у православных. И к этой работе постоянно призывает Патриарх: дел, конкретных дел, практичных, практических дел по преображению той неудовлетворительной реальности, которая нас всех окружает, требует от нас и сама жизнь. Так, может быть, сначала, разобраться со своим Рождеством? Остудить безумие предновогоднего шопинга? Переключить внимание сограждан с временного на вечное? Остановить всероссийскую пьянку? Наполнить храмы в Рождественскую ночь – не зрителями, а соучастниками происходящего? Стяжать дух мирен, спастись самим?

А там, может, когда будет с кого брать пример, Господь и Европу управит?