осстанавливать исторический облик Новоиерусалимского монастыря начали в 2008 году и ведут под самым высоким присмотром. Ожидается, что скоро стройку посетят президент России Дмитрий Медведев, возглавляющий Попечительский совет благотворительного фонда, и Патриарх Кирилл.
Работы, на которые будет израсходовано 25 миллиардов рублей, рассчитаны на пять-семь лет. Что сделано за два с половиной года, решила посмотреть и "РГ". На самой маковке Надвратной церкви Входа Господня в Иерусалим, на такой высоте, что даже смотреть на них – бегут мурашки, копошатся строители. С погодой повезло: это сочение глубокой строгой охры и холодной зимней сини – идеальный фон для сложной конфигурации главной святыни монастыря – Воскресенского собора. Даже сквозь плотные "леса", его окружившие, видно, с какой архитектурной жемчужиной имеют дело реставраторы. На объекте в полном разгаре противоаварийные работы. Идет укрепление фундамента. Собор стоит на насыпном холме, копают очень осторожно, под приглядом археологов. Одновременно храм "укутывают" в так называемой тепловой контур или, попросту, "тепляк". Он позволяет реставраторам работать даже зимой. Насколько это мудро, ощущаем на себе: находиться в не отаплиевом помещении собора подолгу трудно. Холод пробирает до костей, первыми замерзают ноги – от многовековых плит пола. Строители обещают: будет тепло
– Установим тепловые пушки, – рассказывает Александр Каданчик, директор дирекции генерального подрядчика "Новый Иерусалим". – С помощью электроэнергии будем обогревать Собор. Естественно? здесь не будет таких комфортных условий, как в квартирах, но температуру выше +5 обеспечим в течение всей зимы.
Александр ведет нас в ротонду-пантеон, обнесенную мощными колоннами. Именно из-за их мощи эта часть храма больше остальных нуждается в укреплении. Чтобы было понятно, что делают строители, нужно представить себе зубного врача, который ставит пломбы: высверливает зуб и заливает канал чем-нибудь быстро отвердевающим и долговечным.
– Вот посмотрите на схему, – объясняет Александр. – Это расположение мест бурения. Мы сначала проходим кирпичную кладку фундамента, затем белый камень, добираемся до земли. В качестве связующего в XVII веке применялся известковый раствор. Со временем известь вымыло, и образовались пустоты. 200-300 лет назад никто не предполагал, что известковый раствор не очень крепкий. В некоторых местах вымоины составляют около 20 процентов. И их необходимо заполнить. Раствор рассредоточивается между всеми пустотами и уплотняет грунт, даже если здесь находятся суглинки, то и они становятся пропитанные цементным раствором. Самое большое количество скважин находится под колоннами ротонды, потому что они принимают на себя самые серьезные нагрузки.
Холм, на котором возведен собор, укреплен пока не полностью. На очереди – подземная церковь Константина и Елены, фундамент которой тоже требует серьезной работы.
Строителей, при всем доверии их профессионализму, ни на минуту не упускают из виду археологи. Боятся, что пробурят какое-нибудь захоронение.
– Тут хоронили и настоятелей монастыря, и как бы мы сейчас сказали, спонсоров – людей, жертвовавших на ремонт разных приделов, – с Машей Капитоновой из Института археологии РАН мы делам несколько шагов в сторону и оказываемся перед свежим раскопом. – Наша задача выяснить, где находятся эти захоронения, и как они примыкают к фундаменту собора, чтобы при бурении и проливке (то, о чем рассказывал Александр) не повредить, не закачать раствор в склеп. Недавно нашли захоронение начала XX века. Вот, видите, кирпичи идут, это склеп – такая коробка, во внутрь которой опускался гроб. Еще одно захоронение мы нашли в центре ротонды. Впереди большой участок семейного захоронения. На днях приступаем к раскопкам.
Маша рассказывает, что помогает археологам в их поисках.
– Во-первых, мы поднимаем архивные исследования по некрополю. Во-вторых, в церкви есть места, где никогда ни сейчас, ни в XVII веке хоронить не стали бы. Обычно захоронения прижимаются к стенам собора. Там удобнее поставить знаковую табличку. Параллельно мы, разобрав фундамент, вышли на основание пола XVII века.
Сам белокаменный пол сохранился в ротонде. Сейчас он накрыт толстым брусом. Как объясняют строители, нужна эта "палуба" для того, чтобы разместить на ней внутренние "леса". По "палубе" стучит каблуками стайка экскурсанток в монашеском облачении, только что выбравшаяся из Кувуклии. По своей внутренней планировке Воскресенский собор – копия Иерусалимского храма Гроба Господня. Отличается он только отделкой и русскими куполами.
Над часовней, символизирующей гроб-пещеру, куда отнесли тело снятого с креста Христа, возводится защитный саркофаг, чтобы при реставрации что-нибудь не упало на Кувуклию и не повредило ее. По мнению археологов, часовня имеет самый крепкий и хорошо сохранившийся фундамент. Она стоит на монолите из больших блоков, пролитых мощным слоем раствора извести с прослойками из битого кирпича и валунов. Кувуклия как бы связана историческими стяжками пола с колоннами и поэтому очень устойчива. Пока эксперты спорят, в каком временном облике должна быть сохранена часовня: в первоначальном – XVII века или в барочном – с резными деревянными украшениями и изразцами. Такой увидел ее Растрелли после обрушения.
К слову, нам показывают участки исторической живописи, которая хорошо сохранилась, и обильную керамическую отделку стен. Сейчас идет их консервация на время ремонта. И чтобы уж совсем застраховаться от потерь, везде размещены датчики температурно-влажностного режима, метки на усадку.
Мы выходим на свет божий, обходим собор и оказываеемся у главной печали и головной боли реставраторов и строителей – разрушенной в 1941 году Колокольни.
– Деньги пошли, а проект задерживается, – вздыхает главный инженер монастыря Вячеслав Леменчук. – Проектировщиков понять можно. Они имеют дело со святыней, а значит, главный принцип "Не навреди". Но есть вопросы, на которые пока никто не дал ответ. И главный: что делать с иконостасом?
Керамический иконостас Всехсвятского придела сохранился хорошо. После взрыва в Великую Отечественную вся колокольня рухнула, а стена, украшенная иконами, выжила. Так бывает, когда сносят старые дома: среди развалин вдруг увидишь необъяснимо мирно тикающие ходики.
– Один из вариантов сохранения иконостаса, – продолжает главный инженер, – забрать его в саркофаг, выдвинуть из придела, а после реставрации задвинуть на место.
Под шум стройки активизировалась и околомонастырская жизнь. Например, у археологов. Они выяснили, что к югу от собора была очень плотная застройка. Начали расчищать фундаменты этих строений: каменные палаты, старый государев дворец. Собрали большую коллекцию изразцов. Новый Иерусалим – это Мекка изразцового искусства.
Источник: Российская газета
