Разворачиваются в сети и в бумажной прессе споры о том, насколько правильным миссионером был о. Даниил Сысоев, достоин ли он канонизации. Его методы далеко не бесспорны, но небесспорны и возражения его критиков. Только всё это разговор не о том, совершенно не о том.
Конечно, для Церкви имеет немалое значение, кто будет канонизирован и на каких основаниях, и что скажет нам такая канонизация о жизни новопрославленных святых. На мой взгляд, есть все основания считать, что отец Даниил был убит за свою проповедь Христа и потому стал мучеником. Зато нет совершенно никаких оснований думать, что в случае канонизации уже не подлежат ни обсуждению, ни сомнению его высказывания и поступки, в том числе, и сам его миссионерский подход. Вполне можно обращаться к святому с молитвой и в то же время утверждать, что в чем-то конкретном он был неправ.
Но за всеми этими разговорами о достоинствах и недостатках отдельных людей теряется нечто гораздо более важное. Христос сказал: "Итак, идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать всё, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века" (от Матфея 28:19). Это не просто цитата из библейской книги – это прощальное поручение Христа Его апостолам, это заключительные слова самой первой книги Нового Завета. Иногда их называют "великим поручением", и в самом деле, их можно понять как основную задачу, поставленную перед Церковью в этом мире. В любом случае, не замечать их, делать вид, что относятся они не к нам, или перетолковывать в каком-то ином смысле: учить будем не все народы, а только некоторые, или даже не народы, а отдельных их представителей, или будем только крестить желающих, а дальше сами пусть учатся – всё-таки нельзя без явного насилия над духом и буквой Писания.
Все народы – это звучит вызывающе, неполиткорректно, да просто неудобно. А что, если у народа уже есть своя традиционная религия, и многие ревностные ее последователи готовы голову оторвать всякому, кто совращает единоверцев с пути истинного? Не случайно и в официальных документах нынешнего времени речь заходит о "малых коренных народах России", под которыми понимаются жители крайнего Севера и Дальнего Востока: они уж точно не взрывают неверных и не объявляют священных войн.
Здесь опять можно было бы уйти в пространные рассуждения о том, что все мировые религии на самом деле учат добру и терпимости, а терроризмом увлекаются лишь те, кто понимает их неверно, но и это будет разговор совсем не о том. Может быть, в идеале оно и так, но на практике всё несколько иначе. Дано: на канонической территории нашей Церкви проживают разные народы с разными традиционными религиями, есть среди них и крайне нетерпимые к иноверию люди. Требуется (в Евангелии, напомню): учить и крестить эти народы без малейшего исключения. Какое предлагается решение?
На данный момент, на самом деле – никакого. Я знаю несколько протестантских организаций, занимающихся миссионерством среди мусульман, но среди православных я не видел никого, кто бы этим всерьез занимался сегодня. Отец Даниил был исключением, причем во многих смыслах. Его миссионерство, как к нему не относись, было скорее полемикой и апологетикой – он видел на улицах нашей столицы мусульман, как священник и просто как христианин он понимал, что обязан принять этот вызов, и он его без тени сомнения принимал. Но нельзя не заметить, что это совсем другое миссионерство, нежели то, какое показали нам преподобные Стефан Пермский или Макарий Алтайский – каждый из них жил среди другого народа, учил его язык и обычаи, изобретал для него письменность, переводил для него Писание, создавал подлинно национальную общину как часть единой вселенской Церкви. Отец Даниил реагировал на то, что видел вокруг себя, на изменение нашей привычной жизни – они сами отправлялись к невиданным прежде людям, чтобы изменить их жизнь. Очень разные подходы!
Чтобы повторить уникальный опыт отца Даниила, потребуются и пламенный характер, и полное бесстрашие, и уверенность в правоте собственного дела. Таких людей много не бывает, а главное, теперь всякий, кто пожелает пойти по его стопам, будет четко понимать, что может его ждать в конце пути. Можно потребовать от выпускника семинарии послушания и прилежания, но нельзя требовать от него мученичества, поэтому этот путь останется путем ярких одиночек.
Как же удается организованное миссионерство протестантам? Ответов существует множество. Среди них тоже встречаются пламенные одиночки, которые начинают свою проповедь со слов "нет, ислам ложная религия" – но таких тоже совсем немного, и судьба их бывает не менее трагична. Те, кто миссионерствует организованно, могут начать с малого – с книг и брошюр, даже с настенных календарей, которые знакомят мусульманскую аудиторию с текстами Таврата, Зебура и Инджила, как называются в этой традиции соответственно Пятикнижие, Псалтирь и Евангелие (Коран считает их священными книгами). Рассказывают слушателям и читателям, как жили и что возвещали пророки Ибрагим и Муса, как омывал Яхья всех пришедших к нему в знак покаяния и чему учил Иса, Сын Мирьям, как Он был убит злыми людьми и затем воскрес.
При таком подходе миссионер как бы говорит аудитории: "да, я очень уважаю вашу религию и потому я хотел бы дополнить ваше знание о Боге и Его посланцах". Многие ведь даже не догадываются, что обо всех этих людях – Ибрагиме, Мусе, Исе – говорится и в Коране, и в Библии, но в Библии гораздо подробнее. Существует и такой подход, когда миссионер отказывается от любой откровенно христианской символики, даже не называет себя христианином – он говорит о Боге и пророках, оставаясь как бы в рамках ислама, но говорит, насколько может, по-христиански.
Последнее, пожалуй, неприменимо для православной миссии – но значит ли это, что единственно возможный для нее подход есть открытая и нарочитая конфронтация в духе отца Даниила? Совершенно не уверен. Разными бывают и слушатели, и обстоятельства, да и проповедники неодинаковы, так что невозможно требовать от них какого-то одного шаблона. Кроме того, задания учить и крестить можно понимать как взаимосвязанные, но все-таки отдельные. Тогда можно задуматься и о том, что немалую ценность будет иметь терпеливый и дружелюбный рассказ мусульманам о христианстве: пусть далеко не все слушатели примут крещение, но, по крайней мере, они узнают, во что на самом деле верят их соседи. Может быть, тогда и желающих вести священные войны поубавится.
Вот почему я не вижу большого смысла в спорах на тему "насколько прав был отец Даниил в том, что делал". В этом он уже дал отчет своему Господу, а нам следует задуматься над другим вопросом: сами-то мы что делаем, что готовы делать? Поле для жатвы перед нами лежит просто огромное, делателей не то, чтобы мало – их практически не видно. Лично я уверен, что на этой ниве найдется место и для тихой беседы, и для горячей полемики, и для научного исследования, и для риторического блеска, да и для многого иного. Видимо, ждать каких-то явных указаний сверху нам не приходится – слишком тонкая это политическая материя, слишком много требований предъявляет протокол. Но ведь далеко не всё регулируется сверху!
Мы привычно рассуждаем о России как о православной стране. Но для немалого числа ее жителей православие остается этнической религией русских, а вот о христианстве как об истине для всех народов они слышат на своем родном языке только от протестантов. И если они соглашаются с истиной, но не желают при этом становиться русскими – они проходят мимо нас и идут к тем, кто готов их принять. И вот об этом мы почему-то не говорим ни слова.
Источник: Православие и мир
