Либеральный фашизм

19 марта 2011 г., ровно через 8 лет после начала военного вторжения в Ирак, началась операция в Ливии. Кажется, мир не сильно удивился. В глазах просвященной международной общественности Каддафи мало чем отличается от Саддама Хусейна, Махмуда Ахмадинежада или Ким Чен Ира. Все это лидеры, осмелившиеся пойти "против течения", отвергающие универсальность западных рецептов развития. С точки зрения простого евро-американского обывателя – жалкие чудаки, не признающие объективных, многократно доказавших свою эффективность истин.

Я на всю жизнь запомню одного американского профессора, которым нам, русским варварам, читал лекцию о международных отношениях вообще. Он говорил, подхихикивая: "Yes, I believe in market economy!" Это и есть лозунг современного мира, рецепт от всех болезней, формула счастья, аксиома развития. Вместе с правами личности, и свободой перемещения товаров, капиталов, людей и технологий. Любое сомнение в универсальности этих принципов вызывает в лучшем случае презрительную ухмылку, как смеются над дикарем, не разумеющим, как пользоваться электричеством. Если же дикари упорствуют в своем заблуждении, или, хуже того, проживают на территориях, богатых природными ресурсами, то их судьба предопределена.

Эта концепция родилась у англосаксов еще в эпоху первых колониальных захватов. Вполне себе расистская концепция, представляющая местное население покоренных земель как часть природы. Вспомните, испанцы считали индейцев за людей, пусть и второго сорта, обращали их в христианство, а значит, верили в наличие у них бессмертной души. Англичане же просто уничтожали местное население Северной Америки, в том числе при помощи биологического оружия, как травят появившихся в дому тараканов или отстреливают слишком расплодившихся волков. Сейчас настали другие времена, и расизм почти полностью сошел с исторической сцены. В США появился чернокожий президент, а идеи толерантности являются неотъемлемой частью евроамериканского мировоззрения. Однако настало время дискриминации по признаку мировоззрения.

Разумеется, идея не нова. В ХХ в. за убеждения преследовали и коммунисты, и нацисты, да что там говорить, в ныне свободных США в годы холодной войны левым приходилось несладко. Однако их преследовали за личные убеждения. В современном обществе личности можно придерживаться любого мировоззрения, лишь бы не распространять его на общество или тем более государство.

В основе традиционных международных отношений лежит принцип суверенитета. Еще в 1555 г. протестантские князья и император Священной Римской империи заключили Аугсбургский мир, в основе которого лежит принцип "чья власть, того и вера". Сейчас эти аксиомы меняются, и любой правитель, чей подход к экономике, социальным и межрелигиозным отношениям расходится с общепринятыми либеральными понятиями, уже не может оставаться спокоен за свое государство, вне зависимости от того, поддерживает его народ или нет.

США и Европа стали судьями, определяющими степень демократизации общества. Сейчас именно они определили, что вооруженный мятеж в Ливии на самом деле является освободительным антидиктаторским движением, а мирные выступления шиитского большинства в Бахрейне, напротив, несут угрозу миру и стабильности, а потому их следует раздавить саудовскими танками.

Таким образом, ключевое и священное для международных отношений понятие суверенитета остается непререкаемым только в том случае, если государство является союзником Америки. Король Бахрейна может подвергать дискриминации шиитское большинство, поскольку на его территориях располагается крупнейшая в Персидском заливе военно-морская база США. В Косово могут разделывать на органы сербов и распространять по всей Европе героин, поскольку там расквартированы американские войска. В Иране, Сербии, Сирии, Ливии, Северной Корее жители не могут быть спокойными за свое будущее, так как их руководство позволило себе не согласиться с общепринятым универсализмом либеральной парадигмы.

Я не являюсь поклонником Муаммара Каддафи. Время этого героического человека (он возглавил революцию в возрасте 27 лет) и его идей, состоящих из синтеза анархизма, социализма, национализма и панрегионализма, прошло, так же, как прошло время Хосни Мубарака или Бен Али.

Однако само существование таких режимов показывает всему миру возможность иных принципов построения общества, помимо либерального, в основе которого лежат всемогущая личность и ее материальные запросы. Независимая Ливия дает надежду народам мира организовывать свое политическое пространство по собственному усмотрению.

Для России это особенно актуально. Россия, наряду с Ливией, Ираном и Венесуэлой, является государством, чьи углеводородные ресурсы в значительной мере принадлежат государству, а не частным лицам. Это уже преступление. Россия – многонациональная страна с серьезным кризисом идентичности, которой постоянно приходится бороться за свою территориальную целостность. Любая вспышка сепаратизма может по примеру Ливии или Косово быть поддержана Западом. Разумеется, нас не будут бомбить, как ливийцев – в арсеналах еще осталось кое-что из имперского наследия, однако, современный мир предполагает много средств давления.

Какую же цель преследуют эти гуманитарные интервенции? В Ливии мы видим, как оппозиция фактически призывала страны Запада к осуществлению бомбардировок. Может быть, вместе с американскими солдатами в страну придет достаток (правда, и при Каддафи на голод никто не жаловался), демократия, свобода и безопасность? В этом отношении многие любят вспоминать пример Германии и Японии: американская оккупация считается одной из причин высокого уровня развития в этих странах. Очень напоминает уровень мышления некоторых активистов 90-х: сдались бы Гитлеру – жили бы сейчас как в Германии. На самом деле, история показывает обратное. На примере Ирака, Афганистана и Косово можно увидеть результаты гуманитарных интервенций начала XXI в.

Почему же не удается построить демократию и обеспечить стабильность в оккупированных странах подобно тому, как в Европе после Второй Мировой войны? Главных причин здесь две. Первая – отсутствие альтернативного полюса силы, который мог бы предложить свою парадигму развития. План Маршалла, обеспечивший послевоенной Европе миллиарды долларов инвестиций, был принят с целью борьбы с нарастающей популярностью коммунистической идеологии. Между Западной и Восточной Европой, в частности между ФРГ и ГДР, шло соревнование в качестве жизни, на обеспечение которого тратились немалые деньги. Сейчас, если на Ливию, Афганистан, Ирак больше никто не претендует, зачем разоряться?

Есть и вторая причина. Могущество США, и шире – всего Запада, в мире падает – это уже ни для кого не секрет. Европа стремительно теряет свое экономическое превосходство перед Востоком, не может сама себя обеспечить населением. Новые локомотивы мировой экономики – Китай, Индия, Бразилия, Турция, Корея – выбиваются вперед. США смертельно боятся утраты своего политического могущества вслед за экономическим. Единственной возможностью для сохранения мирового лидерства остается разобщение претендентов, создание хаоса на пространствах, потенциально способных к интеграции. Именно поэтому там, где появляются США, возникает не порядок и экономическое процветание, а гражданская война, голод и эпидемии.

Итогом вооруженной интервенции в Ливию будет то же самое, что и в Ираке: дезинтеграция, нищета, гражданская война, превращение униженных и оскорбленных Каддафи племенных вождей в нефтяных магнатов регионального масштаба, передача нефтяных богатств в руки западных корпораций, тысячи беженцев. Это много хуже, чем при любой диктатуре.