Если физически сытому, но изголодавшемуся духовно, "духовной жаждою томимому" читателю, захочется вдруг отдохнуть от суеты, можно выбрать минутку-другую для знакомства с малоизвестной сказкой Лескова "Рассказ про чёртову бабку". Небольшое произведение из творческого наследия вели-кого писателя земли русской, созданное после 1886 года, при жизни автора опубликовано не было. Несмотря на крохотный объём (по-чеховски: "мень-ше воробьиного носа"), рассказ этот обращает вдумчивого читателя к рели-гиозно-философской мысли, нравственному опыту христианства, отношений человека и Бога.
Лесков излагает легенду из переведённой с датского языка "благочестивой книжки" "Письма из ада" – "о том, как сатана портил "божественный образ" в человеке и приходил разговаривать об этом с своей бабкой". Однако дьявольские козни не главное в лесковском тексте. В центре внимания – открытие человеком собственной сущности, богочеловеческое сотрудничество.
"Смысл легенды следующий, – передаёт Лесков. – Когда сатана узнал о наме-рении Бога создать человека, он сейчас же решился во что бы то ни стало испор-тить человека". Но как можно испортить "божественный образ"? Сотворив человека по Своему "образу и подобию", Господь тем самым наградил его величайшим даром, прославил, вознёс над "всею тварью". В то же время ясно, что это не только дар, но и величайшая ответственность: не уронить в себе образ Создателя. Здесь-то и подкарауливает беспечного человека дьявол (одно из значений слова "диаболос" в переводе – разделитель: он стремится разделить, разрушить связь творения с Творцом): "Я подпортил человека так, что ему всё будет того хотеться, чего ему нельзя. Он через это начнет делать нехорошее, – будет и лгать, и отнимать, и ненавиствовать, и даже самого Бога станет осуждать: зачем Он ему одно дал, а другого недодал. Сделаю, что человек станет самим Богом недоволен и оскорбит своего Создателя".
Однако лукавые происки бессильны: "Бога оскорбить никак нельзя. Он это всё простит и всю твою порчу в людях исправит". Небесный Отец не может не защитить детей Своих: "На руках понесут тебя, да не преткнешься о камень ногою твоею. На аспида и василиска наступишь; попирать будешь льва и драко-на. "За то, что он возлюбил Меня, избавлю его; защищу его, потому что он познал Имя Мое" (Пс. 90: 10 – 14). Очень важно сочетание Божественного отклика на свободное человеческое стремление к "свету разума": "при свете разума, кото-рый Бог дал человеку, люди не утратили, однако способности понимать, что не всё им полезно, что хочется".
Враг человеческий не сдаётся, но не может не заметить, что "в тех самых сердцах, в которых он глубоко засеял семена "эгоизма", рядком начинает проби-ваться что-то иное, – совсем от другого корня". Лесков верит в преображение падшей человеческой природы, в полном соответствии с евангельской концепци-ей, когда и последнему грешнику открыта дорога к спасению. Однако для изо-бражения закосневшего в грехах телесного "существа", забывшего о душе, предавшего её на поругание, писатель подобрал зоологическое сравнение не просто обидное, насмешливо-уничижительное, но и несовместимое со званием "человек": "чёрный таракан", "тараканий век": "Живёт-живёт человек, наживает себе всякого добра много, и со всех сторон всё рвёт и хапает, и всё себе за голе-нища пхает. До того тяжело наберётся, что даже ходить ему неловко, – как чёрный таракан на стенке корячится <...> И прёт его в тараканий век меры нет, а вдруг прихватит хорошенько этого тараканишку – он и раздумается: Господи мой! Что это я? Камо бегу и кому понесу?.. С собой ничего не возьмешь...". Писатель перефразирует библейское: "камо пойду от Духа Твоего, Господи, и от Лица Твоего камо бежу?" – так вопрошает человек, осознавший глубину своего бес-смертного "я".
И вот уже "человек-таракан", погрязший в житейской суете, начинает умо-лять Всевышнего: "Господи, дай мне очувствоваться..." Этого первоначального духовного усилия достаточно, чтобы началась работа "самовосстановления": "И вот рассудок в человеке просветлеет, и он не одобряет себя и начнёт остепенять и свой проклятый эгоизм удерживать. Всё, значит, есть ещё спасение".
Атака злого духа ведётся не только на сердце человеческое. Лукавого врага привлекает также возможность затуманить людской разум: "Я, – говорит, – переверну в человеке всё понятие на вын-тараты, – будет ему казаться умное глупым, а глупое умным и ни в чём он не разберёт истины".
"Не мудрствуйте лукаво..." – гласит заповедь, потому что лукавство – та же ложь, но её трудно распознать сразу. Мудрость должна исходить не от "лукаво-го", а совсем из иного источника.
Возвращаемся к тексту лесковской сказки. По замечанию многоопытной "чёртовой бабушки", Бог сразу может исправить злокозненную выдумку: "Он пошлёт на землю Посла, Который покажет людям настоящую истину, и разрас-тётся это малое семя, и выйдет великое древо". Бог посылает человеку дар спасения, сравнимый разве что с даром творения.
Крохотное повествование лесковской сказки вмещает в себя тысячи и тысячи лет – это какое-то вселенское время, воплощающее библейскую идею "полноты времён". Снова промелькнуло тысячелетие – после пришествия Христа. А вот и последняя выдумка сатаны: "Я выдумал касающееся к этой самой истине. При-шла истина, ну и пришла. Так ей и быть. Теперь назад не воротишь, а я теперь буду вперять человеку, что он один познал эту истину самым лучшим родом, и он тогда во всех смыслах зайдётся. Не станет ничем не поверять и ни о чём ни с кем спокойно и умно не посоветует, а всех почтёт в заблуждении, и что ему в лоб вступит, то и велит всем почитать за истину. Тогда ему во весь век не услыхать слово истины". И, кажется, на этот раз злая проделка удалась. Сказка завершается похвалой "чёртовой бабки" в адрес неугомонного внука: "Живу я давно, и очень я опытна, а эта твоя выдумка меня озадачила. Хорошо ты выдумал!"
В датском источнике, который обрабатывал Лесков, весь этот сюжет препод-носится довольно сухо и рационально. Фрагмент завершается следующим обра-зом: "Конечно, для Господа всё возможно! Но со всею моею опытностью, не знаю, как Он убедит тщеславного человека в том, что он живёт в грехе?!" Наш писатель не только расцветил легенду новыми красками, придал ей национально-сказочный колорит. Лесковский рассказ венчает мощный – и в эмоциональном, и в идейно-художественном, и в нравственно-философском смысле – финал: "И начали чёрт с бабкою на весь ад громко смеяться". Дьявольский хохот, раздаю-щийся на весь мир и сейчас, не может не насторожить, не ужаснуть.
Из Священного Писания известно, что Господь никогда не смеялся. Наобо-рот, Его часто видели плачущим. Конечно, он плакал и о людях, отвернувшихся от своего доброго Отца и предавших себя злому духу. Гордыня и тщеславие – по сути своей дьявольские качества – более всего мешают человеку в достижении благодати. Легенда из датского перевода предостерегает: "Даже совесть не заговорит в человеке против тщеславия. Он не увидит в нём зла и с закрытыми глазами бросится в бездну". Здесь усматривается прозрачная аналогия с эпизодом Евангелия от Луки (8: 26-39) – о том, как Иисус повелел нечистому духу выйти из человека и войти в свиней – образ плотской косности, перед которыми, как известно, не стоит "метать бисер", – и те бросились в бездну.
Лесков, стремившийся зажечь в своих читателях "искру разумения о смысле жизни", и сегодня призывает нас остановиться у бездны на краю.
Источник: Радонеж
