Православие на смотринах. "Русский" храм на набережной Бранли в Париже Архитектура конкурс

В Париже объявлен победитель международного конкурса на православный храм на набережной Бранли в Париже. Им стал испанец Мануэль Нуньес-Яновский, сделавший проект совместно с московской группой "Арх-груп" (Алексей Горяинов и Михаил Крымов). Это может знаменовать новый поворот в развитии православной архитектуры. О проекте – Григорий Ревзин.

О том, что именно Мануэль Нуньес-Яновский станет победителем конкурса, проговорились 3 марта, когда газета "Русская мысль" опубликовала его работу с подписью "Утвержденный проект собора". <...> Газета резко протестовала против принятого решения, но представляла только взгляды русской эмиграции, будущих прихожан храма. Их голос в этом случае мало кого интересовал. Видимо, маргинальность позиции позволила "Русской мысли" вести себя столь неосторожно – фактически она раскрыла результаты конкурса за две недели до итогового заседания жюри, что может являться поводом для судебного разбирательства. Конкурс международный, в нем участвовали десятки иностранных архитекторов, и казалось, здесь все должно проходить по правилам. Но, как выяснилось, в Париже, как у нас, все решается заранее первыми лицами, а жюри, другие конкурсанты, общественные дискуссии и даже голосования в интернете являются флером, придающим авторитарным решениям видимость демократических.

Мануэль Нуньес – постмодернист, отделившийся от команды Риккардо Боффила, по проекту которого управление делами президента строит конгресс-центр в Стрельне. О победе Нуньеса объявил управляющий делами президента Российской Федерации Владимир Кожин, управление является заказчиком храма. Идея Нуньеса построена на характерном для постмодерна принципе соединения несоединимого. Сама церковь – небольшой пятиглавый белокаменный храм, не слишком тщательно нарисованный, но тем не менее создающий образ чего-то древнерусского, покрыт стеклянным покровом, как бы стеклянной тканью свободной геометрии, которая переходит в стеклянные же стены комплекса.

Объект выглядит парадоксально – как торговый павильон с пятиглавием на крыше. Формы глав храма трудно совместить со свободно колышущимся покровом, я бы сказал, что выглядит это как-то смущающе, будто пять сосцов пятиглавия прорастают из смятой стеклянной простыни. Когда-то исследователь древнерусской архитектуры Михаил Андреевич Ильин, увлекшись, написал про одну провинциальную церковь XVII века, что формы ее напоминают гигантское перевернутое вымя. Не знаю, знаком ли с этой метафорой Мануэль Нуньес. Главы у него заканчиваются стеклянными луковками, напоминающими выросшие из сосцов пузырики, в них внутри вделано светоцветовое оборудование, и по ночам они будут светиться с золотым отливом, как на дискотеке.

Следует прямо сказать, что перед нами резкий, прорывной проект в современном православном строительстве. До сих пор оно было глубоко традиционным, строго ориентированным на формы русско-византийского стиля Константина Тона. Здесь же принципиально иная идея. Храм располагается на набережной Бранли, этот участок Россия выкупила у Парижа в соревновании с арабскими странами, желавшими видеть здесь мечеть, и это своего рода духовное посольство современной России в Европе. Так сказать, всемирные смотрины православия. Перед таким вызовом РПЦ пошла на принципиальное обновление образа православия, представляя его как современную, открытую последним модам религию, активно работающую с ценностями сегодняшнего потребляющего общества, любящего стеклянные витрины и золотисто-красноватые фонари.

Все 90-е годы РПЦ упрекали за несовременность, нежелание обновляться, и храмовое строительство было самым ярким примером ее консерватизма. В то время как сначала протестантские, а затем и католические храмы начиная с 60-х годов активно перенимали язык модернистской архитектуры, православие словно не замечало изменений. Можно предположить, что перед нами начало совершенно новой концепции православного храма, и если сейчас такое строят в Париже, то в перспективе то же самое придет в Москву, а там, глядишь, в Кострому, Тутаев, Буй да Кадуй. Вероятно, это можно громко поприветствовать: православие обновляется и становится современным. Но тут, конечно, есть некоторые сложности.

Он очень нарядный, этот храм на набережной, и использует все, что носили в архитектуре, но в прошлое десятилетие. После кризиса 2008 года "архитектура аттракционов" осталась позади, теперь в моде сдержанность, а наш храм весь сияет как карусель. Концепция напоминает замысел девушки, одевшейся во все самое модное с вещевого рынка и вышедшей с утра пораньше прогуляться на набережную в Калязине. Отчасти это мило.

Хотя, справедливости ради, надо добавить, что самый последний прибамбас в храме тоже будет использован – там в крышу вделаны солнечные батареи. Нельзя не согласиться, что храм на солнечных батареях – это ново и даже как-то дразняще. Ну, хоть не на ветряках вместо пятиглавия.

Впрочем, все это достаточно естественно. Ведь православие только вступает на стезю всемирной современности и поэтому выглядит на ней как начинающая инженю. Со временем мы, быть может, и окрепнем. Обидно только, что храм расположен прямо рядом с этнографическим музеем, спроектированным Жаном Нувелем, где тоже стеклянные стены, а через них видны разные предметы обихода дикарей – копья, маски, хижины. Наш комплекс выглядит как продолжение музея с еще одним экспонатом – макетом московской церквушки за стеклом. С другой стороны, это будет действующий экспонат – священники в облачениях, прихожане со свечками – так что, вероятно, он будет вызывать определенный интерес у иноконфессиональных жителей Парижа. А чего еще надо-то?