Игумен Даниил: как на самом деле Людмила Гурченко относилась к Церкви

От редакции: После смерти легенды советского и российского кино Людмилы Гурченко СМИ затеяли детальный и безжалостный разбор ее судьбы. Диапазон публикаций о Людмиле Марковне максимально широк – от теплых и искренних историй о ней до скандальных статей, которые "только сейчас решились опубликовать". Много говорится и о вере великой актрисы. Была ли крещена? Что думала о Русской Церкви? Догадок и смелых заявлений сделано множество. Говорят, отпевать себя запретила, вот и заголовок готов!

Предлагаем вашему вниманию воспоминания о Людмиле Гурченко человека, который был ее другом и другом ее семьи, – игумена Даниила (Ирбитса), секретаря архиепископа Берлинского и Германского Феофана.

Так много хочется написать о том человеке, которого знал и любил. Любил, как душевного друга и мудрого собеседника. А между тем время так быстротечно, что мы не замечаем, как наши воспоминания становятся историей...

Мои воспоминания – о Людмиле Марковне Гурченко.

I. Знакомство

С Людмилой Марковной я познакомился в далеком 2003 году во время ее гастролей по Германии. Это было в Берлине. Чувствется, что она была весьма уставшей после концерта, но непременно хотела встретится с представителем Церкви.

В тот вечер я пришел к ней с большим букетом алых роз. И в дверях меня встретила не великая актриса, а простой, земной человек, даже немного уставший от всего, и, как потом выяснилось, со своими проблемами и горестями.

Так произошло наше знакомство, которое со временем переродилось в долгую и крепкую дружбу.

  

В тот ноябрьский вечер 2003 года мы долго сидели в гримерке и разговаривали на разные темы. Людмила Марковна рассказывала о своей жизни, о предательстве близких друзей, о ролях в кино и театре. Живо интересовалась жизнью Церкви в Германии.

Она говорила, что не помнит, была ли крещена в детстве, но, по одним источникам, ее крестили тайно "бабушки", а по другим источникам, мол, некрещеная. "Но я очень бы хотела креститься по возможности. Для меня вера и Бог – это что-то личное, внутреннее..." – говорила в тот вечер Людмила Марковна. И мы мечтали, что если это произойдет, то обязательно в Берлине, в кафедральном Соборе, котрый ей очень понравился.

На следующий день она должна была ехать в Гамбург с концертом. Она предложила мне поехать вместе с ней, чтобы была духовная и моральная поддержка, которой ей вдали от Родины так не хватало.

Всю дорогу я рассказывал Людмиле Марковне о монашестве. Ее очень интересовала тема, как люди уходят в монашество, почему, зачем? После концерта мы прогулялись по Гамбургу, от которого Люся осталась под впечатлением. Во время прогулки она много рассказывала о своем военном детстве, об отце, которого сильно любила. Рассказывала о своих добрых отношениях с митрополитом Харьковским Никодимом, о том, что когда приезжает на могилку к отцу (он похоронен на Ваганьковском кладбище в Москве), всегда заходит в храм и ставит свечку Святителю Николаю Чудотворцу. Очень любила и почитала она этого святого.

Вот так и прошли наши первые два дня знакомства с Людмилой Марковной. Она улетела в Москву, оставив на память открытку с автографом и массу приятных впечатлений и воспоминаний о двух счастливых днях.

 

Но связь не была потеряна. Мы созванивались, беседовали с ней и уже мечтали встретится в Москве, у нее дома. Я хотел познакомится с ее супругом – Сергеем Михайловичем Сениным. Но встреча произошла намного раньше и, по воле случая, опять в Берлине.

II. Подготовка к новой встрече в Берлине

Одно театральное агенство, владельцы которого были прихожанами нашего Собора, организовывало в 2004 году благотворительное мероприятие в Берлине, полученные средства от которого шли на помощь творчески одаренным детям из малоимущих семей России. То есть детям оплачивалось обучение, покупались инструменты и т.п. И у них была идея пригласить на это мероприятие под названием "Царский бал" Людмилу Марковну Гурченко.

Это была не просто акция, а настоящий благотворительный бал, в котором приняли участие многие политики Германии и России, известные бизнесмены, артисты, представители общественности. Все это транслировалось по каналам немецкого телевидения. После беседы с организаторами мероприятия я позвонил Людмиле Марковне и рассказал об идее ее участия в благотворительном вечере. Помню тогда ее слова: "Так в чем же вопрос, отец? Конечно же, все лучшее детям! Я прилечу!" С этого момента пошли месяцы тщательной подготовки прилета Люси в Берлин. Оговаривали все нюансы: перелет, встречу, размещение и программу пребывания в Берлине.

Всем этим Люся попросила заниматься мне, для ее душевного спокойствия, для уверенности, что все пройдет нормально. И обязательным пунктом программы было посещение Свято-Воскресенского кафедрального Собора. "Я очень хочу, чтобы Боженька меня благословил перед этим добрым делом," – говорила Людмила Марковна по телефону, мотивируя причину своего посещения нашего Собора.

Я понимал, что ей очень хочется побыть наедине с Богом, вдали от назойливых глаз публики и СМИ. Постоять и помолиться, подумать о чем-то своем, сокровенном, поставить свечку об упокоении внука, которого она так любила, светлую память о котором берегла в своем сердце. Видимо, он был олицетворением другого любимого человека, о котором она ни на минуту не забывала – своего покойного, но вечно живого в ее памяти отца. Она хотела побыть самой собой в храме, не оглядываясь на упертые в спину взоры...

III. Новая встреча в Берлине

И вот настал день прилета Людмилы Марковны в Берлин. Самолет летел с небольшим опозданием, но мы все равно спешили в аэропорт, объезжая небольшие (по сравнению с Москвой) берлинские пробки. Людмила Марковна вышла с улыбкой на лице и в добром расположении духа: "Гутент таг! Аллес нормалес?" – шутя спросила она. "Все хорошо, Людмила Марковна! Ждали Вас, переживали", – ответил я с улыбкой. "А что меня ждать? Вот она я. Тут!" – пошутила Люся.

После завтрака, во время которого Людмила Марковна решила все рабочие моменты своего выступления с организаторами благотворительного бала, мы направились в Свято-Воскресенский кафедральный Собор. Зайдя в Собор, она купила свечи и спросила : "Отец, а где можно поставить свечки за упокой?". Мы прошли к поминальному столику. Она долго стояла и молилась про себя. Молилась за упокой папы, за упокой своего любимого внука...

Я рассказал ей об истории собора. Она подошла к иконе святителя Николая Чудотворца, перекрестилась, поставила свечку и долго стояла... Затем подошла ко мне и сказала : "Все будет хорошо, отец. Я чувствую. Можем ехать!" Дальше наш путь лежал по Берлину, который Люся хотела посмотреть.

После прогулки по Берлину мы направились в гостиницу, так как Люсе надо было немного отдохнуть и подготовиться к вечернему выступлению. Перед самим выходом на сцену я зашел к Люсе в номер, чтобы немного поддержать ее духовно и пожелать доброго выступления.

И вот выход на сцену. Аншлаг. Люся пела песни военных лет, а публика стоя слушала и аплодировала великой актрисе. В тот вечер у всех было много позитивных эмоций и впечатлений. Немецкая публика надолго запомнила песни Людмилы Марковны. Все были тронуты тем, как просто и на равных она общалась с народом. Восторг. Аплодисменты и благодарность.

Следующий день был полностью свободен, и мы, по просьбе Людмилы Марковны, поехали на "Блошиный рынок". Она очень любила старинные вещи. Ведь эти вещи были воспоминанием о ее нелегком военном детстве, о ее юности, первой любви. Долго ходили по рядам и рассматривали пожелтевшие от лет фотографии, картины. В тот день мы приобрели старинный кофейный набор времен Великой Отечественной Войны, который до сих пор стоит у меня дома в память о Людмиле Марковне.

Перед вылетом Людмилы Марковны в Москву мы заехали ко мне домой на обед.



После обеда мы долго беседовали с Людмилой Марковной о вере, Церкви, о человеческих ценностях и отношениях, о ее супруге Сергее Михайловиче, которого она очень любила и с которым скорее хотела нас познакомить в Москве. Она делилась своими душевными переживаниями. Рассказывала о творческих планах на будущее. И жизнь тогда казалась так добра и благосердна. Перед самым отлетом мы помолились с ней о благом путешествии и о здравии ее родных и близких. Также я ей показал старинное Евангелие.

Могу одно сказать – все, что касалось веры, было для нее очень близко. Она относилась к вере искренне и трепетно, никогда не выносила ее на всеобщее обозрение, на публику. Просто верила. "Моя жизнь и так вся напоказ, должно же остаться что-то личное?" – любила говорить в таких случаях Люся. И сейчас, когда некоторые СМИ спекулируют на том, что якобы Людмила Гурченко просила, чтобы ее не отпевали в Церкви, мне хочется сказать: "А вы сами это слышали от нее?"

Просто родственники актрисы до конца не уверены, была крещена Людмила Марковна или нет. Поэтому, до выяснения всех обстоятельств и свидетельств, решили не проводить отпевание в храме, а потом провести его заочно на могилке, если будет больше предположений, что ее все-таки в детстве тайно крестили. Но я немного отошел от темы.

По приезду в аэропорт объявили маленькую задержку рейса, и, пройдя регистрацию, мы нашли немного времени на чаепитие. Люся рассказывала смешные истории из актерской жизни, много шутила и приглашала скорее прилететь в Москву, в гости. И встреча в Москве уже была не за горами...

IV. Москва

В Москву я прилетел в феврале 2005 года по служебным делам. Очень запомнились сильные морозы в Первопрестольной. Но меня согревала мысль, что я снова увижусь с Людмилой Марковной и, наконец-то, познакомлюсь с ее супругом, о котором так много слышал хорошего.

Разместившись у своих родственников, я решил съездить в Донской монастырь, а потом прогуляться по старому Арбату. Во время прогулки раздается звонок: "Отец, ты уже на месте? Мы с папой ждем тебя на ужин..." Папа – именно так по-доброму и с любовью называла она своего супруга Сергея Сенина. Вообще об их любви можно написать целую поэму. Очень редко встретишь такой семейный уют и искренние взаимоотношения.

Мы договорились на определенное время, и я побежал домой за подарком, который приготовил для Люси и ее супруга.

И вот я на Трехпрудном переулке. Домофон. Лифт. Звонок в дверь. Открыла Люся, сказала с улыбкой: " С прилетом, отец!" Как много счастья и светлых слез было в тот момент. Именно тогда мы все ощущали, будто знакомы вечность. Будто вместе росли на одной улице, бегали по разгромленным улицам Харькова... Очень редко бывают такое.

На ужин Сергей Михайлович приготовил раков, которых мы смели со стола за четверть часа. Пришли друзья Людмилы Марковны и Сергея Сенина. Мы много говорили о духовности, о современном искусстве. В тот вечер я получил от Люси много жизненных советов, которые постараюсь соблюсти. Жаль, что все прекрасное тоже имеет свой конец, так подошел и наш ужин к своему завершению. А на следующий день меня ждал уже Берлин. Но я навсегда запомню это прекрасное время в кругу добрых и искренних друзей...

V. Санкт-Петербург

Мне вспоминается еще одна встреча с Люсей и ее супругом в Северной столице. Вообще с Санкт-Петербургом меня многое связывает. Здесь живут родственники по отцовской линии. Здесь похоронены моя бабушка, дедушка и отец. А когда я учился в 4-ом классе, мы с родителями год жили в Лахте, так как мой отчим был офицером Советской Армии и в то время проходил свою службу в Санкт-Петербурге. Много воспоминаний из детства и юности об этом городе. И волею судьбы я оказался опять в Питере.

Мы заранее созвонились с Сергеем Михайловичем, и он сказал, что они как-раз тоже собираются в Санкт-Петербург на спектакль, и будет возможность встретиться.

И вот в один из дней мне звонит Сергей Михайлович и предлагает вместе с ними пойти в Эрмитаж. Я был немного простывший, но все же не решился отказаться от такого культурного мероприятия. Учитывая то, что, к большому сожалению, в Эрмитаже был последний раз с экскурсией еще учащимся четвертого класса... Договорились о времени.

И вот, новая встреча – у входа в Эрмитаж. Как всегда сияющая Людмила Марковна, и Сергей Михайлович. Становимся в общую очередь, покупаем билеты и идем смотреть. К сожалению, нам не удалось осмотреть все композиции, так как я почувствовал (видимо, из-за простуды) легкое недомогание. Люся, видя мое состояние, предложила пойти в город и немного перекусить, а главное попить чай с лимоном и медом.

Помню, как мы пешком гуляли по Невскому проспекту и рассуждали о жизни. Люся вспоминала своих ушедших друзей, актеров. Много рассказывала об Андрее Миронове, Олеге Дале. И, конечно, мы говорили о вере, о любви к ближнему и прощении. Именно тогда Людмила Марковна открывалась мне совсем с другой стороны. И в те минуты я чувствовал, как ей близка вера, как она к ней тянется. Просто не с каждым можно было поговорить на эти темы. Но ей так хотелось, чтобы правильно поняли, не осудили. Потому Люся вновь и вновь делилась самым сокровенным, что таила долгие годы в душе, неся это все по нелегким путям своей жизни. А я в те минуты старался быть внимательным и покорным слушателем.

Благодаря ее наставлениям, и мне удалось избежать некоторых ошибок в жизни. Она делилась своим богатым жизненным опытом и всегда старалась предостеречь от падений.

VI. Послесловие

Еще много незабываемых встреч было в нашей жизни. Я старался во время каждой поездки в Москву позвонить Людмиле Марковне, либо встретиться с ней. Приезжала Людмила Марковна с супругом и к нам в Даниловский монастырь, общалась с нашим архиепископом Феофаном.

Я знал, что всегда, в любую минуту могу ей позвонить и посоветоваться. Она же, в свою очередь, всегда интересовалась нашими религиозными праздниками, спрашивала совета с духовной стороны. Всегда находила время, чтобы тайком зайти в храм и помолиться.

Много неправды говорили о Людмиле Марковне при жизни, много и после ее ухода. Поэтому мне хотелось просто рассказать о том, какой я знал ее. Рассказать о ее простом – без гордости и лицемерия – отношении к другим людям.

И я навсегда запомню ее слова во время последней нашей встречи :"Даниил, только... только не предавай меня". Не предам, Людмила Марковна. Верю, что еще не раз воспользуюсь Вашими мудрыми советами. В моем сердце Вы живы всегда. Спасибо Вам за все, за Вашу материнскую любовь, за Вашу искреннюю дружбу, за Вашу человечность!

Молюсь, чтобы Господь упокоил душу рабы Божией Людмилы в Селениях Праведных, где нет ни скорби, ни болезни, ни печали, но жизнь Вечная. Помним, любим, скорбим...