В гостях у Вигилянских накануне Страстной

Страстная седмица – для верующих наступило самое важное время года. И, пожалуй, для православных смысл грядущего Праздника Пасхи – совсем не в покраске яиц и выпечке куличей. В канун Вербного воскресения тележурналист 3 канала Александр Егорцев побывал в поселке Переделкино, в семье руководителя Пресс-службы Патриарха Кирилла – протоиерея Владимира Вигилянского.

– Лазарева суббота, завтра Господь входит в Иерусалим, – в задумчивости констатирует евангельские события руководитель Пресс-службы Патриарха протоиерей Владимир Вигилянский, – А те, кто кричал "осанна", – через несколько дней будут кричать "распни Его!.." – Вот ведь в чем ужас...

Застать Вигилянских дома удается только поздно вечером. До этого весь день – важные службы, встречи и дела. Гору дел очень хочется разгрести до начала Страстной, чтоб потом, ну хотя бы с Великого четверга, по возможности, ни на что суетное, "мирское" не отвлекаться.

Мы нагрянули к Вигилянским, когда отец Владимир сам только-только по пробкам уставший добрался до переделкинского дома. На съемку у нас не больше часа, – чтобы успеть вернуться в Останкино, – а еще свет и другие телевизионные атрибуты выставлять. Нет, мы все-таки приехали не на официальное интервью, а именно в гости. К священнику-публицисту и его матушке-поэту. И почему-то разговорились о каких-то давно забытых, посторонних, но все же ярких житейских вещах. Они ж ведь, Вигилянские, и к вере-то как-то по-особому пришли. Когда двери церковные были еще заперты.

Владимир и Олеся венчались в те годы, когда верить в Бога было не только не модно, но и опасно. Большинство московских церквей были разрушены или закрыты, а вокруг единичных действующих храмов частенько прогуливались уполномоченные государством стукачи. Поэтому Вигилянские венчались тайно, и в деревне.

– Да мы тогда и не сильно-то боялись чего-то или кого-то, – На лице отца Владимира улыбка, такая степенная улыбка благородного льва, – Просто проблемы тогда могли начаться не у нас, а у венчавшего нас священника. А венчал нас, кстати, отец Валериан Кречетов. Он нас накормил обедом, а потом сказал: "Пойдемте в храм". Взял, кажется, свою матушку или просто певчую и предупредил: "Свет в храме не зажигаем, чтобы... Тут есть люди, которые за всем следят... Чтобы они не понимали, что у нас здесь что-то происходит". Так и венчал, при запертых дверях и зашторенных окнах.

Они оба – выпускники Литинститута имени Горького. Отец Владимир – в прошлом – сотрудник журнала "Огонек" и газеты "Нью-Йорк таймс", теперь священник университетской церкви МГУ, руководитель пресс-службы Патриарха. Олеся – поэтесса, профессор, лауреат всяческих литературных премий, – ныне матушка. И даже бабушка...

– Со стороны посмотреть, – прямо вот пример идеального христианского брака? Вы всегда такие спокойные, интеллигентные, голос ни на кого не повышаете...

– По поводу идеального христианского брака... – Вспомнив какой-то очень житейский случай, Олеся развеселилась, – Один раз мы с отцом Владимиром должны были ехать на передачу, в Останкино, кажется, на 2-ой канал, и рассказывать о таинстве брака. Я за рулем. День солнечный, выходной, на дорогах свободно. И вот мы выехали из Татьянинского храма в сторону Останкино. Вот представьте, мы едем рассказывать, как нужно устраивать брак... И по дороге – абсолютно на пустом месте начинаем ругаться! Потому что отец Владимир мне делает замечания, что ты едешь не в том ряду, ты там еле плетешься... Да нет же, я сама знаю, в каком ряду мне ехать! А вот ты так всегда, своевольна... И вот так, слово за слово, в Останкино мы приехали, абсолютно разругавшись, так, что и говорить друг с другом не хотели. И нас спасло только то, что в студии мы честно признались: вот ехали к вам рассказывать о красоте брака, и по дороге вдрызг рассорились...

Не житие святых, – это обычная жизнь верующих людей, бывают и перепалки. Особенно, если дело касается машины. Матушка Олеся – заядлый автомобилист и, как и все водители, – терпеть не может, когда ей делают замечания за рулем. Тем более, что все её любимые старые машины – Жигули, Москвич и Девятка – постоянно ломались. Это вечная тема для разговоров и шуток, потому что почти большинство из нас начинали ездить на продуктах старого доброго советского автопрома – и тележурналисты, и почтенные священники, и даже будущие протоиерейские матушки. И все, очень часто, регулярно и везде ломались.

– Я каждый раз, отправляясь в дорогу, по Подмосковью ли, или в любимые Печоры, – никогда не знала, на чем я вернусь домой, – на буксире или на поезде. Я очень люблю эти старые машины, но они почему-то все время ломались.

– А я даже помню те времена, первые годы после открытия Университетской церкви, когда вы, матушка, привозили батюшку в храм и парковали машину как-то экзотически, вплотную бортом к стене дома. Вы тогда еще оправдывались, что у вас дверь не закрывается, только чтобы воришки об этом не знали.

– Так а в Москвиче у меня, было время, однажды вообще все двери позаклинивало. Не открывались. И я в свою машину влезала и вылезала через багажник. И я помню, Крутов еще стоял у Сретенского монастыря, попрощались мы с отцом Тихоном, – и я на глазах у всех – открываю багажник Москвича и туда рыбкой ныряю, под недоуменные взгляды... (Смеется)

О чем мы говорим? Ловлю себя на мысли, что приехали мы записывать интервью с руководителем Пресс-службы Патриарха, в голове заготовлены важные и правильные вопросы о смысле поста, особенностях церковных служб... А тут не интервью складывается, а какие-то семейные посиделки. А с другой стороны, ведь и для меня самого православная жизнь – это не теоретические выкладки и репортажи на заданную тему, – это именно жизнь. В которой посещение храма, светская работа, личная жизнь – все переплетено и неотделимо. И каждый священник мне интересен не только проповедями и "кадиломаханием", – как частенько говорят у нас на телевидении, – но и его жизнью.

Часто ли мы видим семью священника? По какой-то неписанной традиции, в Татьянинской церкви МГУ не принято, чтобы жены священников и их дети, ну, или внуки, как-то выделялись среди прихожан. Они есть, но стоят незаметно, со всеми, молятся... И это правильно, люди приходят в храм к Богу, а все житейское остается за порогом. Другое дело, дома, за семейным столом, тут можно и повспоминать, и поулыбаться.

И все-таки наступает Страстная седмица. На столе у Вигилянских во время съемки зеленый чай и какие-то орешки. На более серьезные постные угощения – сейчас ни времени, ни сил.

– Да, с понедельника Страстная седмица, – отец Владимир в момент как-то посерьезнел, и бытовой шелухи как ни бывало, – С понедельника начинаются Страсти Христовы... Арест... Допрос... Предательство... Суд. Избиение. Несение креста. Распятие...

– И мы должны как бы заново пережить, день за днем, страдания Христа, – глаза Олеси "зажглись", в ее жизни яркие воспоминания Страстной седмицы связаны с Псково-Печерским монастырем, пронзительное время года, когда все всерьез, – Гефсиманский сад, моление о Чаше страданий... А потом, как когда-то жены-мироносицы, мы будем стоять у Его Креста. Но зато в конце – мы можем встретить Его воскресшего. И это всё мы можем пережить реально!

Мы – светский канал, и программа у нас светская, да еще и общественно-политическая. И передо мной снова встает проблема – как в телевизионном эфире сделать сюжет о предстоящих днях Страстной и Пасхи, – не нарушая канонов современной журналистики?

В новостях по каналам будут транслировать фрагменты богослужений и проповедей. В двадцать какой-то раз расскажут, как надо красить яйца и освящать куличи, многие звезды и депутаты на целую неделю окажутся православными и поделятся своими кулинарными секретами. Дикторы и ведущие, – в промежутке между заявлениями первых лиц, выступлением комиков и юмористов, сводкой криминальной хроники и самым святым на телевидении – рекламой, – наконец, сообщат важную новость, что православные верующие сегодня празднуют Пасху. И с постной миной поздравят "аборигенов" России с их светлым праздником. Это – телевизионный стандарт, от которого никуда не денешься. И журналист, как нас когда-то учили, должен сохранять беспристрастность и свои убеждения и позицию никак не показывать.

А собственно кто создал этот "стандарт"? Ведь оригинальный журналист тем и отличается, что иногда может поломать стандарты и приевшимся трафаретам противопоставить стильность, что-то авторское, – что, кстати, и зрители ценят...

И так, за чашкой чая, мы стали с Вигилянскими вспоминать самые яркие моменты Страстной. Когда каждый день в календаре назван "Великим", когда в храмах уникальные службы, и совершаются только раз в год. Когда даже нецерковный человек, зайдя с шумной улицы в храм и еще мало что понимая, вдруг, затаив дыхание, оказывается в другой реальности, в другом мире.

Великий Четверг – день установления таинства Евхаристии, или в переводе с греческого – "Благодарения". Когда каждый верующий призывается утром, по возможности, оставить на время все дела и подойти в церкви к Причастию. А вечером, в темноте храма стоя только с горящей свечой, – прослушать 12 евангельских отрывков о Страданиях. И потом принести этот огонек от свечи и лампады домой.

Великая Пятница, 3 часа дня. Самое скорбное время года. Свершилось... Сын Божий умер... Из алтаря в центр храма вынесут Плащаницу – изображение снятого с креста, умершего Спасителя. При свечах, как бы от лица Его Матери – будут читать умилительный и горестный канон "Плач Богородицы о Сыне". А поздно вечером, опять же в пятницу, – первый крестный ход, как символ положения во гроб.

Великая суббота – время тишины и покоя, когда совершается тайна божественного воскресения. В Великую субботу есть опасность погрузиться в суету приготовления пищи, освящения куличей и пасхальных яиц. Но все это – лишь атрибуты грядущего праздника.

И только вместе с Церковью, шаг за шагом, пройдя последние скорбные дни Страстной седмицы, – можно будет по-настоящему прикоснуться к Празднику Пасхи, прочувствовать взрывную радость Воскресения Христова...

– А знаете, я бы хотел, – отец Владимир, вдруг заговорив о Пасхе, обращается не то лично к нам, не то ко всем зрителям, – Я бы хотел, чтобы люди, может быть, даже не церковные, восприняли этот Праздник, этот День, – как свой! Как родной. Чтобы они не чужаками были, понимаете?..