Международная акция "Ночь музеев" придумана не для тех, кому не хватает денег на входной билет в обычные дни, хотя вход во все галереи и музейные центры в эту ночь по традиции бесплатный. Цель акции – вернуть в музеи тех, кто не заглядывал в них со времен школьных экскурсий, кому музей кажется местом скучным и заведомо проигрывающим в конкуренции с ночным клубом или стадионом. Пока любители музейного экстрима планируют ночные маршруты, "МН" пытаются понять, чего в российской "Ночи музеев" больше – желания развлечь публику или отвлечь ее от реальных проблем музеев.
"Куда вы все лезете на мою голову?" – так гостеприимно устами пожилой гардеробщицы встречала гостей Третьяковская галерея. Дело было три года назад, "Ночь музеев" в Москве только входила в моду. Те, кто шел на встречу с прекрасным через гардероб, успели узнать, что зарплата у начальницы над вешалками 6 тыс. и что она нам тут не нанималась. Прорвавшихся на экспозицию с испугом оглядывали музейные сотрудники, тоже явно не понимавшие, зачем мы все на их головы. Экскурсии? Специальные акции? Радость от того, что кто-то сейчас увидит великое? Не смешите.
Частный случай, говорят мои друзья-музейщики. В этом году вместо угрюмой старухи там поставят девочку-волонтера, и она одарит улыбкой каждого посетителя. У нас в музеях вообще почти все частный случай. Удалось той же Третьяковке не разругаться с церковниками, так что и иконы в сохранности, и службы с их участием проходят, – частный случай. Не удалось Русскому музею вернуть Торопецкую икону (XIII век) из поселка нуворишей – тоже как бы частный. Появился в Москве замечательный "Экспериментариум", где физические законы можно потрогать руками и даже вывести самому, – прекрасная частность. Разогнали на Соловках "Артангар", пристанище современного искусства, пытавшееся облагородить островную свалку, уехала облагораживать Норвегию создательница "Ангара" – сделаем вид, что тоже частность.
Наши музеи вообще не очень знают, что с нами делать, и вот это уже никакая не частность, а системный сбой. Нет, с "Ночью музеев" все как раз в порядке – устраивать аттракцион с шести вечера до полуночи (или до шести утра) у нас вполне научились. Можно не сомневаться, что в Музее Маяковского снова придумают, как показать всем желающим немое кино, что очередь вокруг Пушкинского будет виться кольцами (там как раз с четверга "гастролирует" Боттичелли) и что настоящие любители музейного экстрима двинутся в Рязанский кремль, который до следующей майской ночи в статусе музея может просто не дожить. Я даже думаю, что через пару лет у "Ночи музеев" в Москве вполне может заработать и собственный сайт. Вот хотя бы как в Варшаве, где такой сайт, с маршрутами, конкурсами, всей информацией вплоть до велосипедных парковок, появляется каждый год месяца за три до музейной ночи.
Повторюсь, эта акция на самом деле лучшее, что наши музеи пока умеют делать. Подозреваю, что тем, кто все организовывает, водит экскурсии и рулит под луной очередями, и самим жаль, что милая, немного сумасшедшая ночь заканчивается. Потому что дальше ведь много-много дней до следующего мая, и все эти дни нужно чем-то занять. А чем? И главное – зачем?
Российские музеи не знают, как отвечать на главные вопросы сегодняшнего дня. Об агрессии, об инфантильности, о межнациональной розни, об одичании. О воровстве и насилии. О пьянстве и безнадеге. Они даже не знают, как эти главные вопросы самим себе, своим экспонатам, своими программами задавать. Ведь музеи – так принято у нас – они не про сегодня, они про наследие. Про великое прошлое. Музей – остров, в лучшем случае парк аттракционов, куда заглядывают, чтобы выпасть из реальности, а не понять что-то об этой самой реальности. Вы знаете хоть один московский музей, где всерьез думают, что и как рассказывать московским таджикам? Вы знаете музейные программы для раковых больных? Для наркоманов? Для сталинистов и антисталинистов?
Перед вызовами сегодняшнего дня наши музеи оказались такими же беспомощными, как церковь, – есть что-то знаковое в этом сходстве двух вынужденно противоборствующих сторон. Здесь на первый взгляд парадокс: музей, как и церковь, существует, чтобы хранить и консервировать, а мы требуем, чтобы он соответствовал и обновлялся. Но парадокс этот кажущийся, если, конечно, относиться к тому, что храним, как к живому. И потом, это ведь не только наша проблема. Мир справляется, а там, где не справляется, спрашивает себя, почему это так. Мы, как водится, заимствуем самое броское, а через год-другой обижаемся, что оно у нас не работает. Подождите, мы еще не видели музейной модернизации по-российски, с обязательной установкой интерактивной панели в краеведческом музее каждого райцентра. Интерактивная панель должна быть, это не обсуждается. Но модернизация – это не когда музей отгораживается панелью от посетителя, а когда не боится с этим посетителем разговаривать – о сегодняшнем с той же серьезностью, что и о вечном. Желательно не только ночью, но и днем.
Музею не интересны посетители – ничего удивительного, что ему не слишком интересны и другие музеи. Что из этого следует? Именно то, что имеем: в нашей стране нет музейного сообщества. Нет силы, которая бы смогла эффективно лоббировать принятие закона о музеях (пока закона нет, любой инцидент остается частностью), которая бы сформулировала, что есть музей в России и почему нельзя изучать, хранить, издавать научные труды, а еще развивать маркетинг и думать о посетителях – и все на зарплату в 10 или 20 тыс. И унизительный дележ монастырей и экспонатов, унизительный и для церкви, и для музеев, может быть, выглядел бы как-то иначе, если бы на поддержанную государством церковную экспансию наше музейное сообщество смогло внятно ответить. Хотя бы забастовкой в "Ночь музеев" – почему нет?
Я даже знаю, что нужно делать, чтобы все изменилось. Нам нужно стать страной, которой интересна собственная история. Обратить наконец внимание, что у нас вообще-то очень мало музеев, а в последние двадцать лет они почти не появлялись – говорю о музеях заметных, значимых в масштабах хотя бы одного города (исключение – центры современного искусства). Где национальный музей политических репрессий? Где музей советской интеллигенции? Нонконформизма? Музей, рассказывающий о наших 1990-х? Кстати, и музей о том, как умирают музеи, как выдавливаются из замков и особняков, тоже ведь пора делать. Чтобы будущие поколения знали, что это за время такое было в России – кромешная ночь музеев.
Источник: Московские новости
