В гостях у программы "Прощеное воскресенье" (97.2 fm) – руководитель направления по противодействию наркомании Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению Московского Патриархата Роман Прищенко.
Антон Челышев:
– Мы сегодня будем говорить о том, что и как церковь может делать и делает для борьбы с наркотической угрозой в нашей стране. И в гостях у нас руководитель направления по противодействию наркомании Синодального отдела по благотворительности и социальному служению Московского Патриархата Роман Прищенко, профессиональный психолог. Расскажите, чем вы занимаетесь?
Роман Прищенко:
– По своей основной функции Синодальный отдел по церковной благотворительности, а точнее, координационный центр, который входит в Синодальный отдел, призван координировать и развивать общецерковную работу по противодействию наркомании. Хотя мы стремимся и в Москве развивать систему практической помощи. Но все-таки наша первоначальная функция – это координация и помощь в развитии епархиям. И одной из наших главных задач является мониторинг системы церковной реабилитации, потому что на протяжении последних десяти лет он так и не был завершен. И существуют достаточно разрозненные сведения о том, в каких епархиях и кто, как, по каким моделям занимается реабилитацией. И еще одной из важнейших наших функций является налаживание взаимодействий как с общественными организациями, так и с госструктурами, потому что наркомания – проблема комплексная. И в одиночку ее не решить.
Челышев:
– Конкретизируйте мероприятия, которые проводятся церковью по противодействию наркомании.
Прищенко:
– Мы развиваем обучающую деятельность. Есть проект семинаров для повышения компетентности как священнослужителей, так и социально активных мирян. И этот проект уже стартовал. Проведены семинары в Красноярской епархии. И совсем недавно приехали из Владимирской, буквально два дня назад.
Челышев:
– Еще конкретнее. Наркоман и приход. Наркоман и клирик. Если человек узнал, что его прихожанин наркоман, или его прихожанину досаждают наркоманы. Что делает клир?
Прищенко:
– Существует целая система помощи. И если говорить с самого начала, если кто-то на приходе узнал, обратился за помощью, то человека отправляют на первичное консультирование. Существует ряд общественных организаций, церковное консультирование. У нас в Синодальном отделе есть телефон помощи, по которому звонят люди и могут записаться на первичную консультацию. Дальше уже в соответствии с потребностями человека направляют в какой-то стационарный реабилитационный центр. Их по результатам первичного мониторинга на сегодня чуть более тридцати. И находятся они в 17 епархиях.
Елена Чинкова:
– А как у вас со статистикой и географией? Где больше наркоманов – в двух столицах, регионах? Сколько спасенных душ и погибших?
Прищенко:
– К сожалению, такой статистики не велось на общецерковном уровне. Хотя некоторые реабилитационные центры, церковные общины, которые занимаются реабилитацией, они наблюдают за своими воспитанниками. И говорят о разном проценте выздоровления. Кто-то говорит о 80%, кто-то – о 40%. Неблагополучные регионы – в первую очередь, конечно, мегаполисы. Москва и Санкт-Петербург стоят на первом месте. Существует еще несколько регионов в России. Но не буду их называть сейчас.
Челышев:
– А почему бы не назвать?
Прищенко:
– Статистика постоянно меняется.
Челышев:
– А если человек не обращается за помощью? Если ему хорошо в статусе активного наркомана?
Чинкова:
– Будете вмешиваться или нет?
Челышев:
– И как выявить такого?
Прищенко:
– Злободневный вопрос. Полемический на сегодня. Сейчас прорабатывается вопрос о тестировании школьников. Это один из способов для того, чтобы выявить человека на ранней стадии употребления.
Есть такая поговорка, что мы можем подвести лошадь к водопою, но не можем заставить ее напиться. Хотя это совсем не означает, что мы не должны пытаться это сделать. Существуют разработанные профессиональные методики, которые позволяют достаточно конструктивно работать с мотивацией наркозависимого человека. Допустим, это интервенция. Или мотивационные интервью. Повлиять на мотивацию, на формирование желания самого человека можно еще, если создать ему невыносимую среду для употребления. Но это уже работа с семьей. Родственникам дается ряд рекомендаций о том, как правильно себя вести, если они увидели, что у человека формируется наркозависимость, или у них есть подозрения.
Чинкова:
– Насчет невыносимой среды. Недавно мы все слышали громкие высказывания протоиерея Димитрия Смирнова, заявившего, что наркоман – социально опасное животное, которого нужно сослать на Север, на острова. Или на Дальний Восток. РПЦ поддерживает такую инициативу? Или это частное мнение?
Прищенко:
– Я бы поставил вопрос по-другому. Если поднимать эту тему: можем ли мы ссылать людей, у которых есть наркозависимость, больных людей, по сути, куда-то на окраины. Я не думаю, что это адекватный ответ на проблему наркозависимости. Существует практическая система помощи, которая связана с мотивированием, с первичным консультированием, с реабилитацией, с социальной адаптацией и с последующей поддержкой. Если развивать эту систему в церкви, то помощь наркоману должна проходить в рамках этой системы.
Челышев:
– Все то, о чем вы говорите, инструменты мирские. Есть ли какие-то чисто церковные механизмы? Может ли церковь сделать что-то такое, что не может сделать власть законодательная, исполнительная?
Прищенко:
– Мы решили, что не нужно изобретать велосипед. И адаптировали в церковной среде тот процесс помощи, который давно существует в мировом сообществе. Но весь этот процесс наполнен религиозно-нравственным содержанием. И если говорить об основном отличии церковной системы помощи, то заключается она в следующем. Задача светской реабилитации, наркологии и тех структур, которые занимаются помощью, – помочь человеку на биологическом уровне, на психологическом и на социальном. Но если говорить о церковной системе помощи, то помимо этих трех жизненных измерений, существует еще одно и оно связано с сакральной стороной жизни человека. И если говорить о процессе, то это воцерковление. Главная особенность церковной помощи в том, что помимо того, что она готовит к земной жизни, а церковь готовит человека к жизни вечной. Помимо мирских методов помощи, церковь помогает человеку осознать себя в вечности и подготовить себя к ней. На мой взгляд, это основное отличие.
Челышев:
– Воцерковленный человек пришел на исповедь и сказал, что снова с собой не совладал. Дозу героина принял. Что ему должен сказать священник? Отпускаю тебе грехи твои?
Прищенко:
– Если говорить о рецидиве, то это один из основных симптомов наркозависимости. И здесь нужно разбираться в причинах. Мы и говорим, что священники, к которым приходят наркозависимые, их бывшие воспитанники, должны быть компетентны в проблеме. Очень многие говорят: прочитай десять раз покаянный канон, сделай триста поклонов. И не причащайся два-три месяца. Это все хорошо. Но важно понимать, что существует еще и психологические, социальные...
Челышев:
– Надежда нам пишет. Назовите телефон для первичной консультации.
Прищенко:
– 8-495-912-15-10. Это телефон Синодального отдела. И второй телефон службы помощи и милосердия 542-00-00. По этим телефонам вы можете записаться на первичную консультацию.
Челышев:
– Понятно, что существует тайна исповеди. Нарушать ее клир не может. А хоть как-то можно пойти на изменения церковных канонов? Насколько они гибкие? Как можно их приспособить под эти ужасные реалии?
Прищенко:
– Очень важно понимать, что наркомания – это не только грех, но и болезнь. И если человек приходит и говорит о том, что у него есть эта проблема, то к нему надо относиться, как к больному человеку. И тогда тот вопрос, о котором вы говорили, снимается. Ни каноны не нужно менять, ни чего-то нового не надо придумывать.
Чинкова:
– А наркоманы с благодарностью принимают помощь церкви? Или вы отпор только встречаете?
Прищенко:
– Говорить о том, что с благодарностью принимают помощь церкви, можно говорить о конкретных случаях и приходах. По-разному. И очень многие начинают переживать благодарность в своем сердце только спустя некоторое время после того, как они обратились за помощью. Некоторые эту помощь отвергают. Кто-то считает, что им не подходит церковная реабилитация. Кто-то считает, что сам сможет. А кто-то разочаровывается в церковной помощи. Случаи бывают разные.
Чинкова:
– И неверующие небось часто попадаются...
Прищенко:
– Мы стараемся на стадии первичного консультирования смотреть, есть ли у человека мотивация прохождения именно религиозной реабилитации. Если нет, мы стараемся направить его в светские центры.
Звонок от радиослушателя Николая:
– В основе наркомании лежит бесовская зависимость. Ее ликвидируют отчиткой. Церкви надо уделить большое внимание воспитанию таких служителей, которые бы успешно занимались бы отчиткой.
Челышев:
– Что такое отчитка?
Прищенко:
– Это молитвенный чин, в процессе которого церковь обращается за благодатной помощью для того, чтобы избавить душу человека от плена демонического воздействия. Если говорить о таком методе лечения, то мы такой метод не применяем.
Челышев:
– Почему?
Прищенко:
– Потому что мы считаем, что этот метод неадекватен самой проблеме. Мы рассматриваем наркоманию, как болезнь. Болезнь всех четырех измерений жизни человека.
Грех врачуется покаянием. И отчитка не благословляется. У меня есть священники, которые обращались к своим правящим архиереям для того, чтобы ввести в процесс реабилитации чин отчитки. Но они не получили благословения на это.
Челышев:
– Интересно, что медики говорят на сей счет?
Прищенко:
– Я не слышал ни одного.
Звонок от радиослушательницы Лидии:
– Церковь и вера очень помогает исправить наркомана. У нас родственник еще в десятом классе с компанией пристрастился к этому зелью. Но его родители просто увезли его в храм под Екатеринбургом. Мама в этом храме пела. Он вылечился. С трудом, молитвами. Закончил духовную семинарию там. Заочно. Ездил туда. И сейчас работает при храме алтарником.
Челышев:
– Насколько церковь сегодня может влиять на общество на разные его сферы? Включая элиту, на те решения, которые принимает власть законодательная и исполнительная. Церковь, когда говорит о том, что необходимо бороться с наркотиками, почему-то делает это со стороны одного наркомана. Или максимум наркотоговцев. То ли это те наркоторговцы, которые наркотики завозят на территорию нашей страны, то ли это те, кто их распространяет. Почему бы церкви не обрушиться с критикой на тех людей, которые стоят на страже наркотической безопасности нашей страны?
Если наркотики выращиваются в Афганистане, они же не телепатически попадают в Россию? Через границы. Службы, призванные бороться с ними, делают это плохо. А иной раз потворствуют этому. Сколько у нас было случаев осуждения офицеров наркоконтроля, которые сами распространяли конфискованный героин. И употребляли его. Почему церковь обрушивается только на самих наркоманов, а не выступает с отличительными речами в адрес тех служб, которые должны бороться? Влияние церкви на общество достаточно большое. И если церковь скажет: "Куда смотрит федеральная таможенная службы или служба по контролю за оборотом наркотиков?", наверное, это встряхнет как минимум тех людей, которые там работают.
Прищенко.
– На мой взгляд, критика – это не тот инструмент, который церковь может применять в отношении государственных и общественных структур.
Челышев:
– Почему мы можем критиковать наркобаронов? И не можем критиковать тех, кто должен с ними бороться, но делает это плохо.
Прищенко:
– В той ситуации, которая сложилась в России на сегодня, нужно не критиковать друг друга, а объединяться. Заключение соглашения о взаимодействии с государственным антинаркотическим комитетом в декабре 2010 года и Русской православной церковью – это первый шаг в объединении и консолидации усилий. Государственные силовые структуры, которые следят за снижением спроса и предложения делают свое дело. Мы тоже делаем свое дело. И не можем сказать, что все это можно делать без ошибок. Но критика в этой ситуации, думаю, снизит эффективность.
Челышев:
– А я предполагаю, что церковь не будет критиковать исполнительные власти, потому что зависит от этой власти. Строительство храмов, посещение первыми лицами государства и отдельных регионов церковных служб.
Расскажите, в чем заключается смысл соглашения, которое вы в 2010-м году заключили с наркоконтролем? Какая программа написала и как она реализуется?
Прищенко:
– Это соглашение призвано объединить усилия. И снизить как спрос, так и предложения.
Сейчас идет работа над формированием рабочей группы. Со стороны Русской православной церкви состав группы уже утвержден. И сейчас утверждается состав рабочей группы со стороны Государственного антинаркотического комитета.
Челышев:
– Судя по хронологии, нельзя сказать, что отечество в опасности. Нет? Классически, с нашей бюрократической неторопливостью, свойственной нам, мы боремся с наркоманией.
Прищенко:
– Сам механизм на уровне государства и церкви, он достаточно медлителен. Это приходится учитывать.
Челышев:
– А героин очень быстро действует, когда в кровь попадает...
Звонок от радиослушателя Сергея:
– Я сам употреблял когда-то наркотики.
Челышев:
– Как слезли?
Сергей:
– Ой, долго и мучительно. Но к церкви я пришел позже. Мучительный процесс. Не могу сказать, что он закончился. Страшно просто. Сколько было бросаний и начинаний. Еще раз пробовать страшно. Из тех моих знакомых, кто не умер, никто не покупает героин. Все ходят и покупают наркотики в аптеке (кодеин и т.д.). Государство делает вид, что оно с этим борется. Но в любой аптеке можно купить лекарство от кашля. Не надо ничего выделять, ничего варить. Его можно выковырять из таблеток и съесть. И это продается в таких количествах! Государство этого не видеть не может.
На связи Елена Рыдалевская, исполнительный директор благотворительного фонда "Диакония", врач-нарколог из Петербурга:
– Развивается церковная реабилитация, которая поможет человеку выйти в длительную ремиссию. Очень важно, что у церкви, как у структуры разветвленной и сетевой, большой потенциал. Другое дело, что она только начинает быть задействованной в решении такой проблемы. И сейчас координационный центр сосредотачивает свои усилия на том, чтобы помочь различным епархиям создать у себя церковные реабилитационные центры и поддержать имеющиеся. Думаю, что если удастся вовлечь широко церковные структуры, то это могла быть бы разветвленная сеть помощи наркопотребителям.
Чинкова:
– А финансирование достойное у вас?
Рыдалевская:
– Все время бегаем с протянутой рукой. У нас пока нет даже юридической основы, чтобы государство регулярно выделяло финансовую помощь. Как это делается в европейских странах. Мы были в Польше – там практически все центры, католические и светские, получают финансирование от национального фонда польского здравоохранения.
Челышев:
– Зачем государству выделять церкви деньги на борьбу с наркоманией, если оно может выделить их светским институтам?
Рыдалевская:
– По идее, это должно отчисляться на основании эффективности предлагаемой помощи. Если церковная помощь эффективна, то ей нужно и достойное финансирование.
Источник: Комсомольская правда
