Самоубийственные сказки

Из личной переписки на блоге:

– С детства люблю Линдгрен, а особенно её "Братьев Львиное сердце". Мне эта повесть всегда казалось пронзительной, самой глубокой, духовной.

Вы ее читали?

Сегодня я перечитала и меня смутило окончание книги: младший брат с парализованным старшим прыгает в пропасть, чтобы попасть в некую Нангилиму, и видит свет. Страшновато стало.

В детстве это все, по-моему, читалось гладко, наверное, никаких ассоциаций с самоубийством не было. Вот и думаю – насколько стоит такую книгу давать читать детям. Ведь в остальном она учит только хорошему, например, интересны отношения старшего и младшего брата. Старший – красивый, умный, храбрый – умеет делать все, но этим не гордится, зато радуется каждому успеху младшего – менее талантливого и умелого. А младший, в свою очередь, любит старшего, старается преодолеть свою трусость и не видит своих заслуг, считает, что он ничего-то и не сделал.

И таких примеров довольно много.

Вот я и в недоумении. Можно ли читать эту прекрасную сказку детям?

Отвечаю:

– Это действительно чудная сказка. В противном случае и "Маленького принца" тоже надо изымать из круга чтения, ведь принц просит змею убить его тело, чтобы он смог вместе с ним вернуться к звездам на свою планету.

Другое дело, что надо пояснить, что к чему.

Язык сказки – Эзопов: сказка – ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок. Это просто другой мир, живущий по другим правилам, задача которых – обозначить и прояснить смыслы, важные для автора. В хорошей сказке реальность – служанка добра. Все события выстраиваются согласно этой высшей целесообразности. Страна фантазии пластична, в ней всё возможно, как во сне.

В частности, в этой стране у героев совершенно иные отношения со смертью.

Волк может съесть бабушку (и как она там помещается? – вспомним волчьи габариты, волк-бабушкоед попал в сказку отнюдь не из учебника биологии), но это не фатально. В финале волк убит, брюхо распорото, а бабушка жива и здорова на радость внучке и читателю.

Подрывает ли знакомство с "Красной Шапочкой" естественнонаучную картину мира? Ответ очевиден: сказочный волк не продукт эволюции, а олицетворение могучего, древнего и коварного зла, которое тем не менее можно победить. Отсюда размеры: большое и взрослое зло отступает перед маленькой во всех аспектах девочкой, вместе с мамой очень любящей свою бабушку – вплоть до пирожков.

Злодейски зарезанная корова после того, как её косточки закопаны в укромном садовом уголке, может прорасти чудесной яблоней, несущей счастье тем, кто старается поступать по правде, не жалея себя. Неужели сочинитель "Крошечки-Хаврошечки" не знал, что из коровьих останков яблоня не произрастет? Знал, но не об этом речь. Добро и правда даже в самых стесненных обстоятельствах надежнее злобы и лжи. Добро ведет к добру, а жадность и подлость всегда оборачиваются катастрофой.

Кадр из фильма "Братья Львиное сердце", Швеция, 1977 г.

"Братья Львиное сердце" написаны в утешение больному ребенку. Все дети когда-либо болеют, и все они (подозреваю, что и взрослые втайне тоже) мечтают о прекрасной жизни, в которой не больно, свободно и просторно и где можно прыгать через лужи и впитывать красоту всеми порами души.

А кроме того, все они хотят стать настоящими – смелыми, взрослыми, то есть, героями. Этим обусловлена реальность сказки Линдгрен. В здешнем мире старший брат спасает младшего из пожара, но погибает сам. В волшебном мире, где младший обретает все свои мечты – здоровье, силы, удобный дом, кроликов, коня и подвиги, – смерти в нашем понимании уже нет – а есть переходы из одной сказки в другую. Как в компьютерной игре, в которой дается несколько жизней.

Когда заканчивается история в Нангияле, все сюжетные линии исчерпаны, цель достигнута – мир спасен, тиран повержен, добро восторжествовало, – главным её итогом оказывается то, что младший брат подрос и расправил крылья, перестал бояться крутых поворотов судьбы и научился сам принимать решения, отдавая себя и спасая других.

Тем самым младший из братьев сумел усвоить уроки, полученные им в сказочной школе любви. Недаром там взамен своего земного прозвища Сухарик он получает королевское – Карл. И тогда наступает конец этой сказки, становясь началом сказки следующей, в которую попадают все добрые герои, павшие в бою.

Смерть в волшебном мире Линдгрен означает лишь переход к следующей истории. Но чтобы следующая история была светлой, переход должен быть христианским (в контексте ценностей), он должен быть поистине подвигом, совершаемым в течении всей жизни вплоть до последней схватки с врагом.

Итак, сказка завершилась, всё устроилось, герои разделились – кто-то остался в её пространстве, чтобы продолжать жить в обновленном счастливом мире, а кто-то, отдав свою жизнь за это обновление, обрел себя в новой сказке, чтобы нести добро и правду уже там. Даже кони братьев Львиное сердце, опаленные драконьим огнем, "умерев" здесь, переселились в Нангилиму поджидать там своих неразлучных хозяев.

Осталось последнее усилие, чтобы и братья перебрались через сказочный рубикон, и это усилие выпадает на долю младшего брата, который повторяет подвиг брата старшего. Как тот в самом начале выпрыгнул вместе с ним из окна горящего дома, так ныне и младший брат ценой уже своей сказочной жизни не дает старшему застыть в сказочно-драконьем параличе.

"Братья Львиное Сердце" – худож. Илон Викланд

Два момента следует здесь отметить.

Первое: младший брат шагает в пропасть в мире однозначно волшебном, который выстроен так, что смерти нет, а есть приключения. В условно реальной жизни (начало сказочной истории) старший брат совершает подвиг по законам реального мира. В безусловно волшебной жизни (финал истории) младший совершает подвиг по законам мира волшебного.

Второе: потерялась мама. Если в первой половине "Братьев" Сухарик, перемахнув из реальной жизни в волшебную, еще радуется тому, что маме будет уютно в их доме, то во второй о маме речь уже не идет. Мне думается, это умолчание Линдгрен дает повод поразмышлять вместе с ребенком о том, а как мама найдет своих малышей (а для мамы дети – всегда малыши) во всех этих волшебных мирах?

Ведь любовь никогда не перестает, она крепче смерти, и совершенно очевидно, что, расчистив место для добра в одной сказке и перебравшись в другую, братья, отдышавшись от забот, первым делом задумаются над тем, где и как они будут жить вместе с мамой и будут там её ждать.

И последнее. Для ребенка больного, а тем более умирающего, эта сказка – отдушина и свет, а ребенку здоровому очень важно прочувствовать, что значит болеть и умирать. Если наши дети пройдут мимо этого жизненного опыта, они не смогут сами внутренне справиться с ситуацией боли и болезни, не понимая её смысла и цели, а не имея сил нести свой крест, не смогут помочь нести его и другим, в том числе, нам.