О пределах и возможностях христианской политики

Андрей Борисович Зубов, доктор исторических наук, профессор, преподаватель МГИМО. Настоящий текст представляет собой стенограмму выступления на круглом столе "Христианская политика", который состоялся 12.02.2004 в Москве по инициативе Интернет-портала "Религия и СМИ" и Центра МГИМО "Церковь и международные отношения".
Полную стенограмму круглого стола "Христианская политика" см. здесь

Позволю себе начать с банальности, с трюизма, — чтобы была христианская политика должен быть христианский политик, т.е. политик-христианин, который относится к вере, как к центру, средоточию всей своей жизни, который имеет живой опыт богообщения, опыт молитвы, опыт переживания Духа Святаго. Может быть, это покажется очень высоко, но без этого нельзя. Ведь христианство, как и любая другая религия — не идеология, которую можно взять любому человеку с улицы, объявить своей и продолжать прежнюю жизнь - пить, есть, веселиться, и при этом говорить, что он христианин, он за Христа, за христианские ценности. Это будет ложью. Есть у апостола Павла такие слова: "Хвалишься законом, а преступлением закона бесчестишь Бога? Ибо ради вас… имя Божие хулится у язычников" [Рим.2,23-24] . Вот сейчас такими язычниками являются неверующие или маловерующие граждане нашей страны. И поэтому, если тот, кто объявляет себя не просто христианином, а именно христианским политиком, т.е. тем, кто по определению ведет за собой других, тем, кто предлагает определенные правила устроения жизни общества и государства, если такой человек сам при этом не является христианином в своей духовной жизни, духовной практике, в своих отношениях с женой, с детьми, с коллегами, с Богом, то, конечно, тогда он никакой не "христианский политик" и само имя "христианское" он своей претензией профанирует. Ценность христианина-политика в том, что через него действует Дух Святой, действует та Сила, которая всё и всех преображает. Люди ощущают, люди чувствуют эту Силу. Поэтому когда мы называемся христианами, а силы Христовой, силы Духа, не имеем, то мы не христиане, то мы не таковы, как опять же говорит апостол [2Тим.3,5] и нечего нам называть себя "христианскими политиками", а партии, куда мы входим – "христианскими".

Первое, о чём надо сказать – это опыт духовного деланья. Сначала стань христианином, сначала научись стяжанию Духа Святого в молитве, сначала пойми не интеллектуально, но экзистенциально, жизненно, значение поста, значение евхаристического общения, значение церковного деланья, а потом только, если в тебе откроется Духом Святым дар именно публичного, общественного служения, политического служения (ведь Дух один, а даров много: могут быть дары священнические, дары художественные, дары журналистского слова, а может быть и дар общественной деятельности) – становись христианским политиком. Тогда ты совершишь великие дела и приумножишь таланты, данные тебе Богом. А если ты по истине таковым не будешь, а только имя христианское возьмешь, ты это имя опаскудишь, осквернишь, и будет имя Христово поносимо из-за тебя среди неверующих, и соответственно ты примешь этим тем большее осуждение.

К сожалению, у нас даже в Церкви есть практика рассуждать: "я буду учить и это полезно, и это оправдает мое несовершенство". Люди порой думают, что их внешние благие дела компенсируют перед Богом их тайное непотребство – пьянство, разврат, алчность. Ничего подобного. Ты просто не сможешь учить так, чтобы это доходило до душ людей, если сам не будешь бороться со своим несовершенством изо всех сил. Иногда даже епископы говорят: "Епископ – это не монах, ему все можно, что и мирянину, его дело - управление епархией, а не монашеское деланье. Поприще епископа – поприще церковного политика, а не подвиг аскета". Это - неправда. Полнота Церкви решила, что епископу надо быть монахом. Хоть этот принцип появился не сразу и не везде, а там и тогда, где и когда происходило обмирщение церкви, там было решено, что только особые духовные усилия, только монашеские подвиги способны достаточно очистить человека, чтобы он чисто управлял церковью. Конечно, церковный политик не должен быть монахом, но должен быть глубоким и серьезным христианином, вполне сознающим ту ответственность, которая на него ложится вместе с принятием этого имени.

Второе. В своей практической деятельности христианский политик ставит на первый план не плотские цели, которые ставят пусть и хорошие, но нехристианские политики, т.е. проблемы, например, экономики или национальной безопасности, а цели духовные. Он должен понимать, что именно исправление больной души народа, который однажды отступил от Бога и совершил революцию и все известные нам ужасные вещи, только такое исцеление приведет в конечном итоге к развитию и процветанию. Если ставить самоцелью телесные вещи, забывая об их духовной подоснове, то ничего не получится. Т.е. для христианского политика всегда должен быть приоритет духовных ценностей: "ищите прежде Царства Божия и правды Его, и все это (материальные вещи) приложится вам".

В продолжение этой мысли я бы хотел процитировать слова замечательного английского историка-христианина Арнольда Тойнби из его книги "Постижение истории": "Если судить по историческим примерам, обстоятельства, способствующие духовному и секулярному прогрессу зачастую не только различны, но и прямо противоположны. Этот закон, если можно говорить о законе зависимости светской жизни и Религии, отнюдь не парадоксален. Духовные и светские идеалы – не застывшие формы, они постоянно сражаются между собой за господство над человеческими душами. Поэтому неудивительно, что во времена успехов и процветания души людские глухи к зову Духа, и напротив они улавливают даже слабый шепот Его, когда суетные мирские дела оканчиваются катастрофой. Когда дом, который возвел человек, рушится, и он вновь оказывается под открытым небом, подвластным всем стихиям, он опять поворачивается лицом к Богу, Чье вечное присутствие не отгорожено теперь тюремной стеною, воздвигнутой самим человеком" (с. 523-524). Так вот, разрушение этой тюремной стены между Духом и материей, указание на то, что дух первичен, а материальное бытование вторично, вот это — задача христианского политика, и он должен именно в этом направлении открывать глаза и души народа, которому он служит.

Третий важный момент это критическая рефлексия прошлого, без лжи и пристрастий. Дело в том, что обычный политик льстит своему народу, он говорит о великих деяниях прошлого, возбуждая, естественно, восторг и, в конечном счете, гордость в душах людей, гордость за предков и прошлое, и скрывает неблаговидные деяния, что неправильно. Человек учится не на своих достижениях, а в первую очередь на своих ошибках. Также и народ. Христианский политик должен, прежде всего, обнажать прошлые язвы, показывать, в чем мы поступили неправильно, и к каким это привело трагическим последствиям. Конечно, как это и принято в аскетике, всегда следует помнить и говорить о том, что не все поступили неправильно, что были мужественные, светлые люди, с которых надо брать пример; были и целые эпохи духовных подъемов, эпохи большого, хоть и всегда не абсолютного, приближения к Правде, но при этом особое внимание христианский политик должен уделять обнажению прошлых ошибок своего народа, чтобы они не повторялись в будущем. Это - принцип личный, это принцип, которым священник руководствует своих духовных чад, и подобным же образом политик должен руководствовать народ, за который он пожелал принять ответственность перед Богом. Ведь стремление к общественной, к политической деятельности есть ни что иное, как добровольное принятие на себя ответственности за прошлые и нынешние судьбы своего народа не только перед избирателями, но и перед Богом и предками. Христианский политик обязан сознавать это в полной мере.

"Горе тем, кто обольщает народ мой!" - говорит пророк Исайя. Также и горе политику, который обольщает свой народ, обманывает его, а у нас сейчас всё почти и в политике и в экономике построено на лжи. Вы помните призыв А.И. Солженицына: "Жить не по лжи" - это призыв христианского политика. А у нас все почти живут по лжи. Коммунисты в лицо врут о том, что никаких репрессий в период их владычества не было, а если и были то ничтожные, врут, когда говорят, что белые генералы, такие как Деникин, или белые писатели, такие как Бунин или Георгий Иванов любили Сталина. Либералы в лицо врут, когда говорят, что народу стало жить лучше после их сокрушительных реформ, тогда как людям и раньше, при большевиках жилось трудно, и ныне живётся очень тяжело. У нас сейчас страна лжи. Мой друг, крупный швейцарский юрист, эмигрант и сын белого офицера, а впоследствии священника Тихон Игоревич Троянов, который уже десять лет работает в юридической конторе в России, ответил на мой вопрос о том, что, по его опыту является отличительной чертой пост-советского человека, в отличие от его соотечественника - русского, выросшего за границей, в эмиграции, очень кратко - постоянное и всеобщее вранье. Есть слова отца Александра Шмемана: "Только страданиями, только напряжением верности совершается расширение человеческого сознания и оно становится способным принять дар, который превышает его меру". Именно умение жить и действовать не по лжи, умение говорить истинно и праведно, умение говорить народу правду в глаза – особенность христианского политика, и этим он расширяет сознание своего народа и помогает его совершенствованию.

Следующий принцип, это отказ от всякой эгоистической выгоды, не только от своей лично, но и от выгоды своего класса, своего этноса, ибо Бог есть Бог всех людей. Многие политики сейчас добиваются места в Думе, места в исполнительной власти, ради того, чтобы создать капитал, чтобы обеспечить жизнь, себе, своим близким, своей семье. Другие политики, скажем, националистического плана, думая о своем народе, забывают о других народах. Скажем, армяне думают об армянах, им плевать на азербайджанцев, осетины думают об осетинах, им плевать на ингушей и так далее. Для христианского же политика никакое общество не является чужим, ни другой человек, ни другая семья, ни другой народ, ни даже другая конфессия, потому что они все созданы Богом, они все образы Божии, и это Бог так устроил, что один говорит на ингушском, другой на русском, третий на армянском. Один исповедует ислам, другой православие, а третий еще не обрел Бога. И ты должен ко всем относится с любовью и стараться разрешать эти конфликты, как разрешает конфликты отец в семье: честно и так, чтобы всем не было безумно больно. Хотя конечно иногда приходится кого-то и наказывать. То есть не быть пристрастным и лицемерным, что есть страшные грехи. "Мне отвратительные лицемеры" - говорит Господь много раз на страницах Священного Писания.

Христианский политик не должен вставать на чью-то сторону – он стоит на стороне Бога, на стороне Правды, а Бог проливает свой свет и на праведных и на неправедных – на всех, и стремится чтобы люди пришли к вере. Это высокая цель, но если мы не поставим ее перед собой, тогда мы язычники, которые верны своему народу, своей "крови и почве", о которой так любили говорить сначала философы романтики, а потом и политики в XIX веке и, в конце концов, родили Гитлера и Холокост. Христианский же политик верен своему народу только в том и настолько, в чем и насколько его народ верен Богу и следует Правде Его. Не может, например, христианский политик поддерживать желание "жизненного пространства" за счет низших рас, не может требовать ущемления прав одних классов ради других. Но напротив, чужие и слабейшие, если их касается его народ, могут рассчитывать на его особую защиту, заботу, доброжелательное внимание.

Еще один принцип, на мой взгляд, заключается в том, что высший – пример для подражания, в самоотречении и в жертве, т.е. если ты занимаешь позицию, надо помнить, что на тебя смотрят другие. Мы не должны лицемерить, но высший всегда должен понимать, что на него устремлены тысячи глаз, и что тот, кто соблазнит собой одного из малых сих, тому лучше, по слову Евангельскому, одеть жернов на шею, броситься в море и утонуть, настолько он будет осужден у Бога. Многие трагедии России произошли из-за того, что высшие не заботились о том, чтобы быть на уровне тех христианских требований, которые к ним естественно предъявлялись Богом в христианском государстве и которые они сами предъявляли к управляемому ими народу. Поэтому христианский политик должен помнить, что он не просто должен быть христианином в тайне своей кельи. Нет, он добровольно стал человеком публичным, на него смотрит народ, и коль уж он "назвался груздем", он и должен соответственно вести себя в "кузове" государства. Иначе он будет камнем преткновения и скалой соблазна для очень многих. Мы должны помнить слова апостола: "Подражайте мне как я – Христу", и слова самого Христа "Будьте совершенны, как Отец ваш небесный совершенен есть". Вот христианский политик и должен стараться в меру своих сил таким быть. Он не должен быть "потаковником", не должен потакать ни своим слабостям, ни слабостям народа. А у нас сейчас все "политтехнологии" основаны на игре на слабостях больной народной души. То есть фактически, стремятся не к ее исцелению, а к ещё большему её растлению.

Я слышал даже от многих священников и епископов, что при поездках за границу они со всеми вместе не соблюдали пост. Я же знаю, насколько благочестивые католики с уважением смотрят на православных священников отказывающихся от мяса в дни поста. Видя такого "пуриста" они во много раз больше уважают православную церковь. Напротив, в отношении тех православных, кто не соблюдает поста, католики презрительно говорят, что они, видимо, тоже подписались под решением II Ватиканского собора об отмене обязательного поста. В 14 главе послания к Римлянам апостол Павел предостерегает от соблазнения своей свободой "немощнейших братьев". Мы же творим такой соблазн часто даже с вызовом, утверждаясь на нарушении церковных установлений.

Сейчас люди еще больше чем раньше ищут примера, а добрых примеров сейчас мало, всё вокруг коррумпировано. Так, раз уж провозглашаешь себя политиком-христианином – обращай на своё поведение внимание. Не может создатель Христианской партии позволить себе быть "выпивохой" или обжорой, или женолюбом! Это и внутренно разрушительно и внешне соблазнительно. Сначала исцелись сам, а потом уже веди других.

Еще один важный момент это то, что христианский политик –не клерикал. Он не защищает любой ценой церковь как общественно-политический институт, как организацию. Он не является представителем Русской Православной церкви в парламенте. Он ходит в церковь, он молится и исповедуется, может являться членом какой-то общины, но в тоже время он свободен как политик. Значит, он может говорить относительно церкви о том, что верно или неверно не в догматических, но в поведенческих и культурных вещах. То есть он не "заглазный" защитник всего где-либо происходящего от имени его церкви. Защита исключительно церкви – это клерикализм, это было характерно для католических политических движений XIX века. Православие в этом смысле предоставляет человеку значительно больше свободы, чем католицизм. Христианский политик должен явить в обществе не столько земную, несовершенную историческую церковь, сколько отблеск абсолютной Экклесии, отблеск совершенства тела Христова. Он должен быть агентом и членом тела Христова в нашем мире. Такова предельная задача любого христианина, но христианский политик осуществляет ее не тайно, но явно.

Еще один принцип состоит в том, что в обществе нет ненужных элементов, нет ненужных наций и рас, а тем более нет вредных или ненужных классов, и из этого должен исходить христианский политик. Он должен исходить из органического понимания общества. Всё что в обществе есть, всё необходимо и если есть что-то по нашему мнению лишнее, то, скорее всего, мы попросту не понимаем зачем это нужно. Так в 20-е годы американцы решили, что аппендикс не нужен и стали его вырезать у новорожденных, потом оказалось, что он выполняет ряд функций связанных с железами внутренней секреции. Мы не знаем какие, но понимаем, что для чего-то он нужен, что это не просто рудимент. Точно так же весь XX век исходил из того, что отсеки часть и остальным будет лучше. Одни отсекали классы, другие – народы. Христианский политик должен исходить из того, что все нужно и даже если в твоей стране живут мусульмане, буддисты и шаманисты, значит это для тебя нужно и полезно. Ты можешь проповедовать среди них, но не можешь отсекать их, изгонять, уничтожать. Так, современные немцы не только из соображений политкорректности говорят, что евреи в германском обществе выполняли до нацистской катастрофы определенные и очень важные функции, современные немцы действительно понимают, что вместе с изгнанием и уничтожением евреев практически безвозвратно утрачен важный компонент, составлявший национальное целое Германии.

Понятно, что любой народ и класс, выходя из своей функции, может быть и вредным, но это не значит, что его можно изгнать, отсечь, уничтожить. Христианский политик руководствуется принципами органичности и солидаризма. Ценен каждый, и как сказал Господь, исцеляя женщину, которая 18 лет была скрюченной, "И она дочь Авраама, поэтому исцелил Я её в день субботний". Больную голову надо лечить, а не отрубать, да и ногу тоже. Если отсекается какой-то член, организм и человека и общества всегда становится увечным, неполноценным. Изгнав из России в 1917-1928 годах более миллиона представителей высших классов, уничтожив большинство оставшихся в мясорубке 1930-х гг. мы безнадежно изувечили русское общество, а отнюдь не усовершенствовали его, как думали коммунистические кремлевские мечтатели.

Христианский политик должен исходить из слов евангелиста Иоанна: "Потому узнаете, что вы дети Божии, что вы имеете любовь между собою". Христианский политик должен иметь по отношению к другим чувство любви, ни в коем случае не чувство ненависти, которое переполняет наш мир. Даже в Церкви среди многих людей встречается ненависть к католикам, к другим ветвям православия, к иноверным т.д. Любая ненависть греховна и пагубна, мы же должны ненавидеть грех, ненавидеть греховные идеи, скажем коммунистическую идею, но мы не можем ненавидеть человека. Христианский политик жалеет человека, хочет его спасти и ему помочь. Христианский политик должен видеть за словами душу, за обликом политического оппонента – брата во Христе, пусть и потенциального.

И, наконец, последнее: в ХХ веке модно стало говорить о христианском социализме, в последнее время стало модно говорить о христианском либерализме. Что это такое? Я думаю, что так же как апостол Павел сказал, что во Христе Иисусе нет ни мужского пола, ни женского, ни раба, ни свободного, ни скифа, ни римлянина, но все одно во Христе Иисусе, то же самое можно сказать обо всех этих движениях нашего времени. Если бы апостол писал сейчас, он бы сказал, что во Христе Иисусе нет ни либерала, ни социалиста. Почему? Хотя казалось бы, есть и мужской пол и женский, есть и раб и свободный, и скиф и римлянин, и эллин и иудей, но тем не менее в высшем смысле их нет. Для христианина все эти разделения земные преодолеваются общим единством. Также как и либерализм и социализм.

Дело в том, что в либерализме нерелигиозном есть скрытая религиозная идея: это убеждение в том, что каждый человек - бесценная, уникальная личность, что эта уникальная личность по естеству своему свободна. В этом либерализм абсолютно прав, но он не прав в другом: он считает, что эта свободная и уникальная личность никак не связана с другими личностями, никак не обязана им, никак не ответственна за них. Христианство говорит, что есть много ипостасей, но одна усия, одна сущность всего человеческого рода и в этом смысле мы все части целого, все клеточки одного организма, но каждая при этом индивидуально личностна. Поэтому христианский либерализм, утверждая уникальность человека, бесценность человеческой свободы, рядом с ним ставит принцип ответственности человека за других.

Социализм точно также исходит из христианской посылки о том, что каждый человек это частичка целого организма, единого тела человечества, но забывает при этом, уникальность человеческой личности. Он считает, что человек - это только частичка, которая не имеет своей свободы и должна подчиниться целому. В этом последнем он не прав. Вот, христианский политик преодолевает и одно и другое, формируя единое христианское мировоззрение в области политики, где либеральное и социальное сплавлены вместе, а значит не могут быть противопоставлены. Индивидуальная личность и родовая сущность сосуществуют, должны сосуществовать, в человеке не антагонистически, но синтетически.

Вот так я вижу задачи христианской политики. Может то, что я здесь сказал, кажется невероятным идеализмом, наивностью, донкихотством. Мне возразят, что мир иной, что он лежит во зле, и что если с волками жить, то надо по-волчьи выть. Я с этим не согласен. Христианский политик по-волчьи не воет и прекрасно зная, что "мир во зле лежит", он знает также, что "так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного" [Ин.3,16]. Христианский политик – соработник Бога в спасении мира, а отнюдь не соработник сатаны, умножающего в мире смерть, зло и ложь. В свое время Лев Толстой сказал молодому Бунину, имея ввиду только что выставленную картину Рериха "Гонец": "Вы обратили внимание, что на картине человек в челне гребет не к поселку, куда должен попасть, а выше по течению, потому что все равно река снесет. Так вот так же и в жизни, надо ставить более высокие идеалы, абсолютные задачи – жизнь снесет". И никогда не приблизимся мы к идеалам христианской политики, если не будем их себе ставить вообще. Христианская политика идеалистична по определению, ибо величайшим идеалистом был Тот, именем Которого мы дерзаем называть себя.