Всем россиянам известна скорбная дата 22 июня – день начала Великой Отечественной войны, унесшей жизни 27 миллионов граждан Советского Союза. Этот день стал шоком для людей, ведших простую мирную жизнь и доверявших своим властям, которые за несколько дней до начала войны выпустили специальное сообщение, опровергавшее слухи о приближавшейся войне.
Большинство людей – особенно те, кто жил вдалеке от западной границы СССР, узнали о нападении нацистской Германии только в полдень, когда по радио выступил Вячеслав Молотов, тогдашний Нарком иностранных дел. Сталин, совмещавший к началу войны обязанности лидера партии и правительства, не появлялся в эфире вплоть до начала июля, когда он неожиданно обратился к народу со словами "Братья и сестры", более привычными в устах православного священника, чем советского диктатора.
Призыв к защите Родины
Но 22 июня 1941 года было написано не только обращение Молотова. На окраине Москвы в небольшом домике за пишущей машинкой сидел пожилой человек. Ему было уже за 70, и он многое пережил за свою долгую жизнь. Избрав в молодости путь священника и монаха, быстро стал известным богословом, ректором духовой академии, членом Святейшего Синода. После прихода к власти большевиков некоторое время находился в тюрьме, в 1926 году принял руководство гонимой церковью. Многие его решения вызывали жаркие споры среди верующих, которым трудно было смириться с властью не просто атеистической, но воинственно антирелигиозной, отправлявшей на смерть и в заточение епископов, священников, мирян. Но весь свой путь митрополит Сергий (Страгородский) прошел с верой в правоту своего дела, в то, что, даже идя на тяжелые компромиссы с властями, он спасает церковь, оказавшуюся на грани гибели.
Обращение митрополита Сергия к пастырям и пастве было проникнуто уверенностью в грядущей Победе над врагом. Он смог найти простые и точные слова, призвав церковных людей к исполнению долга, к защите своей страны: "Не в первый раз приходится русскому народу выдерживать испытания. С Божией помощью, и на сей раз он развеет в прах фашистскую вражескую силу. Наши предки не падали духом и при худшем положении, потому что помнили не о личных опасностях и выгодах, а о священном своем долге перед Родиной и верой, и выходили победителями. Не посрамим же их славного имени и мы – православные, родные им и по плоти, и по вере. Отечество защищается оружием и общим народным подвигом, общей готовностью послужить Отечеству в тяжкий час испытания всем, чем каждый может".
Эти слова прозвучали в православных храмах лишь 6 июля. Две недели чиновники не могли решиться дать санкцию на обнародование патриотического призыва. Видимо, на них "давила" инерция – перед войной многим казалось, что если Советскому Союзу и придется воевать, то на территории противника, сама война будет скоротечной и завершится быстрым успехом. А тут церковный деятель говорит о каких-то испытаниях. Только после трагедии первых дней войны наступило осознание масштабов беды, обрушившейся на страну. И Сталину для сплочения народа пришлось апеллировать не к официальному "пролетарскому интернационализму", а к традиционным для России патриотическим ценностям. Поэтому обращение митрополита Сергия, пусть и с запозданием, но было услышано верующими.
Вклад в победу
В военные годы Церковь приложила немало усилий для того, чтобы помочь фронту. В блокадном Ленинграде духовенство во главе с митрополитом Алексием (Симанским) терпело такие же страдания, как и другие жители осажденного города, и не переставало молиться о победе советского оружия. По всей стране в храмах шел сбор средств на помощь армии – верующие отдавали свои последние деньги на теплые вещи и подарки для воинов. Церковные люди собрали средства на строительство танков и самолетов – в результате в боевых действиях участвовали танковая колонна (из 40 танков Т-34) имени Дмитрия Донского и эскадрилья имени Александра Невского. Танки, построенные на деньги верующих, участвовали в освобождении Украины и Молдавии, в Берлинской операции.
Многие верующие люди прошли через тюрьмы, лагеря, ссылки, но когда на страну обрушивалась беда, они выполняли свой долг на фронте и в тылу. В армии служили миллионы наших соотечественников, защищавших не атеистическую власть, а свою Родину, шедших в бой с молитвой на устах. Многие из них погибли на войне, некоторые после ее окончания стали видными церковными деятелями. Будущий митрополит Леонид (Поляков) был военным врачом, прошедшим две войны – финскую и Отечественную. Будущий митрополит Алексий (Коноплев) был дважды ранен, закончил войну старшиной. В этом же звании проходил службу и будущий архиепископ Леонид (Лобачев), раненный в бою, награжденный орденом Красной Звезды.
Кавалером этого же ордена был и Иван Воронов – будущий архимандрит Алипий, многолетний настоятель Псковско-Печерского монастыря, талантливый художник. На склоне лет он вспоминал о боевых страницах своей биографии: "Когда враг подошел к Москве, я, как и все, вышел с оружием в руках защищать столицу. Уезжая на фронт, я прихватил и этюдник. И так от Москвы до Берлина: справа – винтовка, слева – этюдник с красками".
Верующие вносили свой вклад в Победу и на трудной работе в тылу. Вот только несколько примеров. Знаменитый врач, лауреат Сталинской премии архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий) был главным хирургом эвакуационного госпиталя и консультантом всех госпиталей Красноярского края, где до этого находился в ссылке. После начала войны он направил телеграмму председателю президиума Верховного Совета СССР Михаилу Калинину: "Являясь специалистом по гнойной хирургии, могу оказать помощь воинам в условиях фронта или тыла, там, где будет мне доверено. Прошу ссылку мою прервать и направить в госпиталь. По окончании войны готов вернуться в ссылку. Епископ Лука".
Будущий архиепископ Михаил (Мудьюгин) работал на военных заводах в Свердловске, затем в Новосибирске, где был старшим инженером по приемке, установке и монтажу оборудования. Будущий митрополит Иоанн (Вендланд) – талантливый геолог, еще до войны тайно принявший монашество, – занимался поисками месторождений редких металлов (вольфрама и молибдена) для военной промышленности. Будущий архиепископ Никон (Фомичев), инженер-электрик по образованию, трудился в блокадном Ленинграде в военно-восстановительной службе Октябрьской железной дороги.
Трудная миссия
Особые испытания выпали на долю церковных людей, оказавшихся на территории, временно занятой нацистами. Оккупационные власти разрешили совершать богослужения в православных храмах, закрытых при советской власти. Они руководствовались сугубо прагматическими соображениями, рассчитывая привлечь на свою сторону верующих. Действительность оказалась иной. Священники получили возможность совершать обряды (крестить, венчать, отпевать), заниматься просветительской деятельностью, помогать детям и тем, кто потерял свое имущество во время военных действий. Но от этого вовсе не становились сторонниками нацистского "нового порядка", введение которого сопровождалось расстрелами мирных граждан, угоном людей на работы в Германию, сожжением деревень по подозрению в сотрудничестве их жителей с партизанами.
В последние годы немалую известность получил опыт Псковской миссии, действовавшей на территории нескольких областей, где ее священникам удалось открыть свыше 400 приходов. После окончания войны многие участники миссии были подвергнуты репрессиям, но после смерти Сталина их реабилитировали – обвинения в коллаборационизме оказались ложными. Обобщенный образ "батюшки-миссионера" представлен в современном российском фильме "Поп", получившем заслуженно высокую оценку патриарха Кирилла.
Особо необходимо отметить помощь, которую Церковь оказывала советским военнопленным, подвергавшимся бесчеловечному обращению в плену и брошенным на произвол судьбы сталинским правительством. Несмотря на запреты нацистских властей, священники "пробивались" в лагеря, договариваясь с немецкими офицерами среднего ранга, критично относившимися к нацизму. В лагерях проходили богослужения, совершались крещения, оказывалась нравственная поддержка оказавшимся в плену воинам. Но не только нравственная – в лагеря проносили продовольствие и одежду, что спасло жизнь многим людям.
Вместе со священнослужителями пленным по мере сил помогали и члены их семей. Вот воспоминания покойного патриарха Алексия II, отец которого во время войны был священником в Эстонии и брал его – тогда еще школьника – с собой в лагеря военнопленных помогать при совершении богослужений: "Я никогда в своей жизни больше не видел столько горя, страданий и трагедий, сосредоточенных на одном пятачке земли. Заключенных содержали в нечеловеческих условиях. Обращение к вере, духовная поддержка священнослужителей им были крайне необходимы. Кроме того, мы собирали продукты, одежду, лекарства для этих забитых, голодных людей".
Церковь и власть
Патриотическая позиция Русской православной церкви во время войны способствовала изменениям в церковно-государственных отношениях, хотя и весьма дозированным – Сталин продолжал не доверять верующим. Были открыты некоторые храмы, а те, в которых богослужения проходили во время оккупации, после освобождения обычно не закрывались. Но только в сентябре 1943 года состоялась встреча Сталина с тремя митрополитами, после которой было разрешено избрать Патриарха (им стал митрополит Сергий), открыть духовные учебные заведения, выпускать "Журнал Московской патриархии" и церковный календарь. Из лагерей были освобождены священники – те, кто смог дожить до этого времени. Когда церковное руководство представило властям список епископов, которых предлагалось выпустить на свободу, в ответ последовало утверждение, что в лагерях их нет. Это было правдой – они были тайно расстреляны еще перед войной.
Однако подлинной свободы Церковь не получила. Даже время встречи с митрополитами Сталин подобрал таким образом, чтобы она предшествовала Тегеранской конференции, с тем чтобы сообщить на ней Рузвельту и Черчиллю, что в СССР уважаются права верующих. По-прежнему существовало множество ограничений, препятствовавших церковной проповеди, активные священники подвергались гонениям, хотя времена расстрелов для них закончились. Несмотря на патриотическую деятельность Церкви во время войны, советский режим терпел ее как "пережиток прошлого", но не более того. Слишком разными они были по своей сущности, и несовместимы были ценности, которые они исповедовали.
Источник: Голос России
