Стоит ли переиздавать богослужебные книги, исправленные комиссией Патриарха Сергия?

На общественное рассмотрение президиум Межсоборного присутствия выдвинул проект переиздания Триодей, исправленных в начале XX века комиссией при Святейшем Правительствующем Синоде во главе с архиепископом Сергием (Страгородским). Исправления приближали церковнославянский язык текстов, многим не понятный и сложный для восприятия, к нормам современного русского языка. Считается, что этот текст не был принят церковным народом, что же произошло на самом деле? Об этом "Нескучному саду" рассказал магистр богословия и заместитель председателя ОВЦС протоиерей Николай Балашов.

Суть рассказа о том, как "народ не принял новую редакцию Триоди в 1912 году", в том что причинило будто бы "страшное разочарование" и "горечь" владыке Сергию. "После многолетнего труда, потраченного на перевод, ― сообщает рассказчик, ― митрополит Сергий вышел читать Великий канон в понедельник первой седмицы Великого поста: "C чего начну оплакивать окаянного моего жития деяний..." ― а после службы народ не стал расходиться и молча стоял..." А при выходе владыки из храма некто, возвысив глас из народа, спросил: "А когда будут канон Андрея Критского читать?". Тут "митрополит Сергий крякнул, расстроился, и на второй день во вторник, читал уже по старому тексту..."

В этой истории, за что ни возьмись, все неправда. И митрополитом тогдашний архиепископ стал только пять лет спустя. И читать в 1912 году не мог по новой книге ― первые экземпляры исправленной Триоди вышли в свет к концу года. И тропарь канона в этой редакции звучит не так (приведем для сравнения подлинный текст: "Откуду начну плакати о деяниих окаяннаго жития моего? или кое положу начало нынешнему рыданию? но Ты, Христе, яко благосерд, даждь ми прегрешений оставление"). И никакого разочарования в своих усилиях будущий Патриарх не испытал ― напротив, продолжал до самой революции 1917 года неустанно трудиться во главе созданной Святейшим Синодом комиссии, которая успела исправить тексты Пентикостариона (Цветной триоди), обеих частей Октоиха, Праздничной минеи и Минеи сентябрьской.

Задачу этой работы владыка Сергий формулировал так: "Принимая за данное существующий в богослужебной практике славянский перевод и сохраняя его по возможности неприкосновенным (особенно в местах, наиболее привычных уху богомольца и наиболее ему дорогих), устранить из этого перевода лишь то, что явно мешает его удобовразумительности, исправить расстановку слов, очевидные ошибки перевода, заменить особо устарелые обороты и слова более новыми... Да иного исправления в нашем богослужении едва ли и можно желать и даже допустить... Я бы с величайшей готовностью предоставил себя в распоряжение церковной власти для продолжения дела исправления книг, в крайней необходимости которого для Церкви я твердо убежден".

Если "народ не захотел слушать" исправленные богослужебные тексты, то чем же объяснить, что за четыре года с 1913 по 1917 продажа исправленной Триоди выросла почти вдвое против продажи прежнего издания за такой же период с 1909 по 1913 год? И это несмотря на экономические трудности военного времени!

Пожалуй, главной ошибкой в этом опыте книжной справы был его скрытный характер: Синод распорядился не делать никаких указаний на произведенные исправления, опасаясь критики со стороны ревнителей старины. Вот от того и происходили отдельные случаи, когда новый текст "не приживался" на клиросах. Еще бы! Иной раз один певчий пел по старой книге, а другой в то же время ― по исправленной, из чего, понятно, получалась сумятица. Такое случалось и после выпуска Сретенским монастырем Служб страстной седмицы в 1993 году (в основу фототипического издания был также положен "Сергиевский" текст).

Тонкий знаток и ревнитель богослужения святитель Афанасий (Сахаров) был убежден (при его, мягко говоря, сдержанном отношении к личности владыки Сергия), что именно "Сергиевская" редакция Постной и Цветной Триодей "является единственно узаконенной и потому обязательной для всех храмов Русского Патриархата". И сам святитель в своем келейном богослужении пользовался неизменно ею.

На Архиерейском Соборе 1994 года покойный Патриарх Алексий II призвал завершить "редактирование богослужебных текстов... начатое в нашей Церкви" в предреволюционные годы, поставив при этом цель: "Сделать богослужение более доступным людям". К сожалению, реализовать эту задачу до сих пор не удалось. Но ее актуальность не вызывает никаких сомнений, о чем неоднократно говорил и нынешний Первосвятитель Русской Церкви.