Индивидуализация веры как опасность

Мы предлагаем вниманию читателей статью доцента кафедры социальной философии РГГУ Александра Логинова. Доклад, по которому написана эта статья, был озвучен на конференции Московского религиоведческого общества "Гендерное измерение религии", которая состоялась в МГУ в мае этого года.

Православная Церковь существует в условиях земного общества. Состояние этого общества, процессы, происходящие в нем, безусловно, на нее влияют. Одним из значимых феноменов, характерных для общества модерна, стала индивидуализация. Здесь нужно заметить, что в советское время мы были отрезаны от западного мира и переживали несколько иной социальный опыт, а сейчас индивидуализация становится явлением планетарного масштаба и характерна, в том числе, и для России.

Индивидуализация стала неотъемлемой чертой и церковной жизни. Сам опыт обретения веры, вхождения в Церковь превратился в глубоко индивидуальный. Некоторые люди, часто непроизвольно, считают жизнь в Церкви элементом самореализации, поиском себя, особого рода переживанием или способом приобретения определенного социального статуса. Путь в Церкви начинает восприниматься как уникальный и неповторимый опыт встречи с трансцендентным. При этом церковная традиция используется выборочно, встраиваясь в личный опыт человека.

Тема индивидуализации проходит красной линией через социальную мысль XX-начала XXI веков. Это характерно и для классических социологических трудов, и для наиболее известных современных социологов. Можно привести неполный список хорошо известных авторов, затрагивавших данную тему: Вебер, Зиммель, Элиас, Фуко, Гидденс, Бауман, Бек.

По словам Ульриха Бека, современного немецкого социолога и социального философа, "индивид становится единицей социального воспроизводства". Любые общности людей сегодня "становятся индивидуалистичными по своему содержанию". Конечно, индивидуализм на Западе имеет долгую традицию: это и придворное общество Средневековья, и мировоззрение эпохи Возрождения, и мирская аскетика Протестантизма, и ослабление межличностных связей в XIX-XX веков. В ходе исторического развития личные связи, характерные для традиционного общества, разрывались, в то же время создавались новые – государство, нация, гражданское общество. Эти новые общности людей становились индивидуалистичными по своему содержанию. Они воспринимались как сумма индивидов – именно так их трактовали многие философы Нового времени. Людей объединяют уже не межличностные связи, а абстрактные социальные отношения. Постепенно начинала высоко цениться "собственная жизнь", наполненная глубоко индивидуальными переживаниями.

Что происходит сегодня? В настоящее время индивидуализация в западном мире, судя по всему, вступает в новую фазу. Ставятся под сомнение те формы объединения людей, которые сложились в классический период развития Нового времени. Суверенное государство, нация или класс перестают быть чем-то самоочевидным. Государства частично теряют суверенитет и утрачивают инструменты контроля над социальными процессами. Национальная идентичность растворяется в плюралистичном и космополитичном обществе. Границы между классами стираются в условиях общества потребления. Рушатся многие традиционные социальные институты, например семья; отношения между людьми становятся неустойчивыми, пластичными. К примеру, дружба превращается в поверхностное знакомство. Можно ли действительно дружить с пятьюстами человек, зарегистрированными в социальной сети в качестве друзей? Выражением этой новой индивидуалистической ситуации не так давно стали реалити-шоу, приобретшие всемирную известность, где каждый участник заботился только о своих интересах, и коллектив людей основан не на сотрудничестве, а на соперничестве. Участники игры постепенно из нее выбывают, остается только один победитель, который сумел "потопить" соперников.

По данным социологических опросов, в настоящее время в западном мире больше всего ценится возможность вести "собственную жизнь". По словам Бека, "собственная жизнь" является экспериментальной жизнью, она требует "активного менеджмента", для того чтобы не столько ей управлять, сколько хотя бы сбалансировать. Возможность такой жизни возникает в высокодифференцированном обществе, где все люди включены в принципиально различные социальные группы, нормы этих групп затрагивают только отдельные аспекты человеческой личности. Отсюда, кстати говоря, и возникает необходимость поиска постоянного "пути к себе", все новой и новой самоидентификации. По словам Бека, недавно издавшего книгу под названием "Собственный Бог", в настоящее время религия сосредоточилась на духовном переживании. Религия, по сути, превращается в религиозность, а ядро религиозности – это поиск "собственного Бога", который, конечно же, пребывает вне конфессиональных различий. С точки зрения религиозности, или духовности (spirituality), у каждого свой индивидуальный опыт встречи с Богом, и все эти виды опыта равнозначны.

Православная традиция, безусловно, противостоит всем вышеописанным тенденциям. Общение с Богом имеет соборный характер, а соборность, как это определяли еще славянофилы, опираясь на опыт отцов Церкви, есть "единство во множестве". Человек остается уникальной личностью, объединяясь с другими людьми. Человек, не растворяясь в коллективе, лично предстоит Богу, но и не теряет духовных связей с другими людьми. При этом Бог меняет всего человека, а не только его внутренний мир, религия не превращается в "религиозность". Человек молится не только у себя дома, но и в храме, и на улице. К индивидуальным переживаниям сформировалось настороженное отношение, ведь любой личный опыт должен быть проверен и перепроверен. Даже исихазм, оказавшийся настолько близким и интересным многим западным религиозным индивидуалистам, не является индивидуалистической практикой – умное делание преображает не только человека, но и общество. Рядом со святым, праведником спасаются тысячи, отшельник выходит из затвора, чтобы помогать людям. В Православии, даже если человек оставался один среди духовно чужих ему людей или в пустыне, он ощущал единство со святыми и праведниками на небесах.

Ситуация значительно изменилась в XIX-XX веках. Грандиозный исторический слом привел если не к прекращению, то отрыву от традиции. К ней оказалось возможным вернуться лишь личным усилием – это уже осознанный выбор, а не жизнь, произрастание в ней. Существует большая опасность остановиться на самом опыте обращения.Это проявилось, как мне кажется, и в богословии одного из самых ярких церковных деятелей второй половины XX века митрополита Антония Сурожского. Богословие "встречи" с Богом приводит к индивидуализации религиозного опыта, субъективирует жизнь Церкви. Кроме того, здесь индивидуализируется опыт молитвы, любовь рассматривается как переживание. Индивидуализация становится также и предпосылкой для особого рассмотрения роли женщины в Церкви. Подобно протестантам и католикам, некоторые православные начали обсуждать вопрос о женском священстве. В частности, митрополит Антоний выразил это так в своей поэтичной манере: "вопрос о рукоположении женщин должен стать внутренним вопросом, он требует внутреннего раскрепощения и глубокой сопричастности воле Божией". Можно встретить и более радикальную постановку вопроса. Причем часто эта тема возникает, когда речь идет о необходимости самореализации женщины в Церкви или обогащения церковной жизни особым женским опытом. При этом церковная традиция, которая однозначно запрещает женское священство, объявляется условным и преходящим историческим контекстом.

Индивидуализация является одним из аспектов новоевропейского гуманизма Светский гуманизм – сейчас это становится очевидным – завершается дегуманизацией, он носит откровенно антихристианский характер. По словам замечательного сербского богослова преподобного Иустина Поповича, "гуманизм основал себя на человеке, как на новом и спасительном евангелии, и не предполагая, что любое евангелие завершается апокалипсисом. Основывая себя на человеке, гуманизм основал себя на самой что ни на есть вулканической почве. Вулканы же начали извергаться".

Индивидуализация в жизни Церкви представляет большую опасность, она изнутри разрушает единство Церкви, подрывает ее основы. Нам жизненно необходимо возвращаться к соборным началам нашей Церкви, возрождать общинность и преодолевать индивидуализм в самих себе, а сделать это можно только на основе живой церковной традиции.