Церковнославянский или русский – мнения священнослужителей

От невоцерковленных людей часто звучат в адрес Церкви упреки в сложности богослужебного языка и пожелания его упростить до русского. Постоянные прихожане подобным предложениям, мягко говоря, не сильно рады.

Информационно-аналитический портал Воцерковление.ru решил узнать, что по этому поводу думает духовенство и провел опрос на тему языка Богослужения "Церковнославянский или русский?".

На каком языке, по вашему мнению, должны вестись Богослужения – церковнославянском или русском? Почему?

Иеродиакон Лаврентий (Полешкевич), г. Москва: Адаптированном церковнославянском. Для понимания текста читающими (поющими) и слушающими.

Игумен Агафангел (Белых), г. Москва: Богослужение должно вестись на понятном церковнославянском языке. Священное Писание должно читаться на максимально понятном варианте языка. Если для большинства прихода это русский – значит на русском.

Священник Михаил Самохин, Кабардино-Балкарская Республика,

г. Майский: На церковнославянском, адаптированном. Сложнее молиться Богу на том же языке, на котором осуждаешь, ругаешься. Семантическое поле другое.

Протоиерей Игорь Прекуп, г. Таллин: Должно на церковнославянском, но может и на русском, если есть достойный перевод, благословение архиерея и желание прихода.

Иеромонах Тимофей Филин, Красноярский край, Эвенкия, п. Тура: На церковнославянском. Потому что это язык молитвы, русский язык не сможет благочестиво передать все тонкости церковнослвянского языка, полный переход на русский язык примитивизирует Богослужение, сделает его языково бедным и ущербным. Частичный же перевод на русский язык отдельных церковнославянских слов давно уже назрел и необходим.

Священник Алексий Плужников, г. Волгоград: На церковнославянском. Потому что он прекрасен, это замечательная, глубокая церковная поэзия, к тому же он не так труден для понимания, как многие себе представляют.

Иеромонах Нифонт (Павлютин), г. Белово, Кемеровская область: На церковнославянском, так как сей язык превосходит русский по всем параметрам.

Является ли церковнославянский язык препятствием для понимания Богослужения человеку, пришедшему к Богу?

Иеродиакон Лаврентий (Полешкевич), г. Москва:В некотором смысле, да, так как не понимает текстов не по-русски и относится к ним магически.

Игумен Агафангел (Белых), г. Москва: Если какой-либо язык непонятен человеку, то он, разумеется, является препятствием для понимания службы. Если таких людей большинство на приходе – следует избрать более понятный вариант.

Священник Михаил Самохин, Кабардино-Балкарская Республика,

г. Майский: Для того, кто действительно пришел к Богу, нет никаких препятствий.

Протоиерей Игорь Прекуп, г. Таллин: Нет, не является. Церковнославянский язык – это наше богатство, которое должно быть впитано, усвоено, творчески осмыслено. Богослужебный текст не нуждается в замене русским архаизированным, но ему нужна деликатная и тщательная редакция.

Иеромонах Тимофей Филин, Красноярский край, Эвенкия, п. Тура: Нет.

Иеромонах Нифонт (Павлютин), г. Белово, Кемеровская область: Препятствий нет!

Священник Алексий Плужников, г. Волгоград: Препятствием для понимания Богослужения является в основном лень человека что-либо изучать. Люди могут тратить годы и десятилетия своей жизни на изучение многих вещей и наук, а почитать немного учебник церковнославянского языка, словарь непонятных слов, другие пособия, объясняющие Богослужение, ленятся. Просто многие люди почему-то думают, что духовность должна даваться легко и просто: выучил "Отче наш" и "Богородицу", узнал, когда надо соблюдать посты, – вот, в принципе, те "знания", которыми многие и ограничиваются.

Конечно, ещё важный момент – это внятность и неторопливость чтения и пения на клиросе, когда упор делается на понимание текстов, а не на их вычурное звучание, возможно, красивое, но непонятное.

Как вы считаете, перевод Богослужения с церковнославянского языка на русский необходим для индивидуального прочтения заинтересованному человеку или для проведения Богослужения переведенного на русский для всех прихожан?

Иеродиакон Лаврентий (Полешкевич), г. Москва: Как для индивидуального прочтения, так и для возможного употребления в Богослужении.

Игумен Агафангел (Белых), г. Москва: Перевод полезен для понимания. Многие вещи совершенно не следует переводить – они красивы и известны большинству. Следует просто совершить обычную и неоднократно проводившуюся "в рабочем порядке", так сказать, – редакцию текстов: убрать архаизмы, неславянскую грамматику и т. д.

Священник Михаил Самохин, Кабардино-Балкарская Республика,

г. Майский: Для новоначальных и индивидуального прочтения заинтересованными людьми.

Протоиерей Игорь Прекуп, г. Таллин: Этот вопрос стоило бы разделить надвое. Одно дело – для перевода и полноценного участия в Богослужении на церковнославянском языке, другое – для богослужебного употребления. Первое – однозначно да. Второе – в соответствии с п. 1. (см. ответ на первый вопрос).

Иеромонах Тимофей Филин, Красноярский край, Эвенкия, п. Тура: Для индивидуального прочтения.

Иеромонах Нифонт (Павлютин), г. Белово, Кемеровская область: Только для желающих неофитов возможно и перевести.

Священник Алексий Плужников, г. Волгоград: Перевод нужен для изучения Богослужения, особенно полезны пособия с параллельным текстом и толкованиями. Помимо перевода нужна работа над адаптацией некоторых богослужебных текстов для понимания современного человека, потому что многие службы, переведённые с греческого, имеют очень сложную грамматическую структуру, когда на слух очень трудно определить связи между сказуемым, подлежащим и другими членами предложения.

Кого привлечет в храм перевод Богослужения на русский язык? Готовы ли постоянные прихожане храмов слышать Богослужение в переводе?

Иеродиакон Лаврентий (Полешкевич), г. Москва: В нашей Церкви обычно всегда не готовы к чему-то новому.

Игумен Агафангел (Белых), г. Москва: Понятие "постоянные прихожане храмов" неоднородно и не поддается простому определению. Думаю, что можно найти целый спектр пожеланий, от "только по-русски" до "однозначно на церковнославянском языке". Верный же ответ, как всегда, где-то посередине.

Священник Михаил Самохин, Кабардино-Балкарская Республика,

г. Майский: Никого, исходя из имевшего место опыта Ленинградской и Новгородской епархии в прошлом веке. Постоянные прихожане точно не готовы. Хотя постепенным приучением это можно изменить.

Протоиерей Игорь Прекуп, г. Таллин: Прихожане прихожанам рознь. В зависимости от желания/готовности прихожан этот вопрос и стоит регулировать. Я, к примеру, не стал читать Великий Покаянный канон в переводе митрополита Никодима, когда регент смутилась, услышав мой вопрос на эту тему. Да и, честно говоря, перевод этот не идеален. На мой личный взгляд, надо быть гением поэзии, чтобы суметь по-русски выразить сказанное на церковнославянском, без ущерба для содержания доносимого нам формой.

Иеромонах Тимофей Филин, Красноярский край, Эвенкия, п. Тура: Затрудняюсь ответить.

Иеромонах Нифонт (Павлютин), г. Белово, Кемеровская область: Никого не привлечет, а прихожан, по меньшей мере, расстроит Богослужение на современном русском языке.

Священник Алексий Плужников, г. Волгоград: Никого не привлечёт, Церковь не цирк, чтобы кого-то привлекать хитрыми способами. Привлекать надо воскресными занятиями священника с прихожанами, хорошей миссионерской библиотекой, а Богослужение на русском только вызовет отторжение у постоянных прихожан. Хотя, думается, допустимо читать Священное Писание, особенно Апостол, на русском языке во время службы.

Священник Михаил Темников, Омская область:

Наверное, все таки церковнославянский. Я сам и прихожане нашего прихода прекрасно понимаем язык Церкви, не такой уж он и непонятный, мне хватило двух месяцев, чтобы в основе понять церковнославянский, Библию перевели – ну и что понимают? Все те же слова – все очень просто, жить надо жизнью Церкви, тогда и понятно будет. Иностранные языки, в которых ни одного слова не понятно, да еще и правила построения предложений ничего общего с русской грамматикой не имеют, за полгода осиливают, а тут на половину русский язык страшно тяжело выучить, лень наша говорит, а у некоторых чего и похуже...

Иерей Александр Бабич, Саратовская область, г. Балаково:

А в Храм Божий нас привлекает не язык, по большему счету (хотя кого-то привлекает именно красота песнопений по началу), а то, что в храме – мы сердцем ощущаем особенное присутствие Божие, нас влечет туда милость Божия, врачующая наши духовные немощи, прощающая наши грехи, дающая нам особенную благодать, необходимую для исправления нашей жизни, для того, чтобы мы принесли своей жизнью Богу плод покаяния, плод возрастания в жертвенной любви....

Поэтому если вы спросите любого воцерковленного православного – он вам скажет, что служба должна быть на церковнославянском языке...Если человек отрицает церковнославянский язык – что ж – просто еще не пришло его время увидеть себя в истинном свете и все еще впереди. Но это касается нас – русскоязычных и имеющих православный менталитет.

А так, вобщем-то, всю службу переводят на разные языки...Например, саха, знают что идет работа над переводами на казахский язык, на другие... Но нам, говорящим на современном русском языке, который имеет своими корнями цековнославянский и другие, очень легко, при желании, начать понимать службу... Не думаю, что перевод службы на современный русский язык привлечет много народа в храм, наш русский язык стал весьма испорченным и вульгарным, во многом опошленным, во многом потерявшим свою идентичность словам... Из-за этого он не может служить средством Богообщения души на том уровне, на каком это происходит сейчас, когда служба проходит на церковнославянском...

Иерей Владимир Навозенко, Киевская область, с.Червона Мотовиловка:

Языком Богослужения должен оставаться, конечно же, церковнославянский по одной простой причине – не участие церковнославянского языка в обиходе повседневности. Повседневность русского или украинского языка и любого другого подразумевает часто не совсем благовидные высказывания. А постарайтесь-ка заругаться на церковнославянском? Думаю, вряд ли у вас это получится. Вот именно в силу своего особенного положения, церковнославянский должен оставаться богослужебным. Тем более, что катехизация, в любом случае, происходит на русском языке, человек же воцерковленный уже подсознательно воспринимает богослужебный язык как неотъемлемую часть православной традиции. Номинально православный человек даже при условии использования русского или любого другого языка в Богослужении, больше посещать храм не станет. Потому как ходил он на Пасху освящать кулич, колбасу и водку, так и будет практиковать такое же традициональное отношение к Богу и Церкви и не более. Уж если человек верит, то не в тягость ему и проникнутся традициями своей Церкви, если же радеть об облегчении восприятия и исполнения православной традиции, то что следующее на очереди для модернизации? Может кому-то покажется, что Богослужение слишком скучное, так для оживления его будем играть на гуслях да баянах? Проповедь должна и ведется на понятном языке, а церковный богослужебный язык он ведь не чужой – он славянский, понятный для всех славян, потому радетели его упразднения просто лукавят. Более того, язык то богослужебный и сам по себе модернизируется, скажем в России одно ударение, на Украине совсем другое, в Сербии другое произношение, естественным образом трансформируются словосочетания и слова в зависимости от того какой национальности священник. Да и сам народ не в восторге от этих преобразований. У меня есть примеры, когда народ просто бежал от батюшек, которые читали Евангелие на украинском языке, хотя проповедь на этом же языке воспринималась спокойно и без возражений. Это о чем-то говорит? Потому проблема надумана, да собственно и нет никакой проблемы, есть лишь мудрование по принципу "горе от ума", а может и наоборот, прости Господи.

Миниатюра из Псалтири XVI в.: пророк Давид записывает слова первого псалма

Священник Димитрий Шишкин, г. Симферополь:

Убеждён, что Богослужение должно вестись на церковнославянском языке. Единственное с чем можно согласиться в виду предполагаемой реформы – это с необходимостью замены некоторых двусмысленных слов и с прояснением трудных для понимания мест вроде: "возьмите врата князи ваша" или: "поспешающим и вам по нас молитвою: да от мног лиц еже в нас дарование, многими благодарится о вас".

Но в целом церковнославянский язык несравненно глубже по содержанию, чем современный русский, он открывает человеку понятия, которые не выразимы языком современности, например: "Возвесели сердца наша, во еже боятися имени Твоего святаго". Как это перевести на русский язык, не утратив поэтической и онтологической глубины высказывания? Богослужение, его содержание нужно изучать, вникать, вживаться в него – это творческий процесс, предполагающий усилие, работу над собой.

Если и нужен перевод богослужебной литературы на русский язык, то только для внеслужебного пользования, для лучшего понимания текстов.

Перевод Богослужения на русский язык не наполнит храмы молящимися, убеждён, что это иллюзия. Но будет нарушен особенный строй Богослужения, который сложился в Церкви за века и который шаг за шагом возводит человека из мира дольнего в мир горний.

Протоиерей Cергий Бакланов, Башкортостан, г. Уфа:

Богослужение в православном храме должно совершаться только на церковнославянском языке – это не просто традиция, это камень фундамента Церкви!

Попытки дешевого пиара, типа службы на современном русском, никого не привлекут и ничего не дадут, а отвернутся многие. Тот факт, что в некоторых местах люди "не понимают" церковнославянский – это просто говорит о нерадении пастыря. Я всегда спрашиваю – понятно ли – и за 20 лет службы никто ещё мне не сказал, что ему не понятен язык Церкви!

Священник Вячеслав Романов, Удмуртская Республика, г. Сарапул:

Благодаря святым братьям Кириллу и Мефодию славянский язык вот уже 1000 лет несет слово Божие Православной Руси, являясь для нее языком Богослужения, Богообщения и молитвы. Самый язык славянский стал для народа сосудом Благодати Христовой, хранил церковное единство и православные традиции. Нельзя достаточно оценить значение церковнославянского языка. Не человеческое творение он: Дух Святый осенял Кирилло-Мефодиевское начинание, которое трудно назвать "переводом", в такой мере было оно одновременно и созданием языка, на котором воспроизводилось в совершенной точности греческое слово Божие.

Язык, славянскими первоапостолами созданный и их учениками воспринятый, по самой природе своей стал церковным, таковым и оставаясь. Это – единственное в мире явление, когда язык возник, нарочито создаваемый для того, чтобы быть словесным одеянием, словесным выражением, словесной плотью Богомыслия, молитвы, в частности, богослужебного славословия.

Церковнославянский язык – живой язык, язык Православной Руси – Святой Руси. Он остался живым для всех подлинных чад Церкви и после возникновения русского литературного языка. Самый русский литературный язык своей неизменной подпочвой имел церковнославянский, и отрыв от этой почвы обрекает его на гибель – в былом его качестве Великого языка.

"Избави Бог, – говорил святитель Филарет (Амфитеатров), в схимонашестве Феодосий, митрополит Киевский (+ 1857), – если от перевода Библии дойдут и до перевода богослужебных книг..., содержание которых между тем на славянском языке по преимуществу и является преисполненным и наставления, и благодатного одушевления". Владыка часто и со скорбью говорил об этом к концу своей жизни со своими близкими и придавал своим словам характер завещания: "Вот и вы принимайте эти слова справедливыми не только потому, что я их вам говорю: хотя говорю я их именно как последнее мое предсмертное завещание всякому, а потому и вы говорите это, с кем будете иметь случай..."".

Идеи модернизма, жажда реформации, перемен достаточно широко распространились в церковном обществе – среди мирян, среди клира, и даже среди части епископата. Интеллигенция после наскучивших ей нигилизма и атеизма решила заняться богоискательством, но категорически не хочет идти в храмы, где молится простой народ и служат "необразованные батюшки" на "непонятном чуждом языке". Идет много разговоров о необходимости "церковного возрождения", "оживления веры" и т.п., и многие видят выход именно в упрощении Богослужения, в приспособлении его к расцерковленным мирянам. "Сделайте нам короче, комфортнее и понятнее, а иначе мы покинем Церковь, погрязшую в мертвой букве, бессмысленных и утомительных песнопениях" – вот требование, ничем не отличающееся от установок общества потребителей, нынешних сторонников церковного обновления.

Мысль об обновлении Богослужения есть покушение против Церкви в самых таинственно-благодатных проявлениях ее жизни. Это совершается в форме незаметной и как будто не носящей характера богоборчества и отступничества. Так церковность сводится к эмоциональным переживаниям, а вместе с тем и обедняется до последней степени молитвенная жизнь, если вообще остается она хоть сколько-нибудь в силе!

Исходя из всего вышесказанного, я считаю, что попытка использования русского языка в Богослужении – ненужная и вредная затея. Реальной альтернативой этому является духовное образование широких масс верующих, т.е. изучение ими в специальных школах всего вышеперечисленного: догматики, аскетики, агиологии, а также литургики и церковнославянского языка.

Кстати сказать, до революции именно так и было, все это народ изучал. После революции эти школы упразднила советская власть, она постоянно мешала процессу духовного образования в любых формах. Но советской власти нет уже почти 20 лет, что же мешает духовному образованию широких масс верующих людей теперь? Почему это благороднейшее и нужнейшее дело является уделом кучки энтузиастов, как правило, лишенных каких-либо реальных средств для этой своей деятельности? Почему эти духовные школы (создаваемые при храмах или другие), как правило, еле прозябают, ведут крайне жалкое существование или вообще быстро исчезают? Вот на эти вопросы надобно было бы ответить и решить их, тогда бы и не возникала проблема перевода Богослужения на русский язык.