Вопрос отношения Церкви к прорицательнице Ванге до сих пор волнует болгарское общество. Огромная популярность и широкое почитание Ванги делает эту проблему по-прежнему актуальной. При этом Болгарская Церковь до сих пор не высказала своего соборного мнения на этот счет. Об этой проблеме в беседе с корреспондентом портала Двери.Бг рассуждает настоятель столичного храма Святой Софии протоиерей Ангел Ангелов
– Отец Ангел, в начале нашей беседы хотелось бы напомнить, с чего в Болгарии вновь проснулся интерес к Ванге. Несколько месяцев назад один архиерейский наместник выступил с предложением канонизировать ее. В ответ на это группа сливенских священников призвала окончательно решить вопрос – отлучить Вангу от Церкви вместе с другими знахарями и гадалками. А некоторое время спустя появилась книга зографского монаха отца Виссариона[1]. Полагаю, что следует остановиться не столько на содержании книги, сколько на той реакции, которую она вызвала в Болгарии. Многие наши так называемые "выразители общественного мнения" были шокированы высказанной в ней позицией, утверждающей, что явление "Ванга" не только не имеет церковного истока, но и вступает в вопиющее противоречие с практикой Церкви. О чем свидетельствует это искреннее недоумение людей по прошествии многих лет после смерти Ванги?
– Ванга очень популярна в болгарском народе. И лишь малая часть его – те, кто глубоко церковен, – осознает, что это за явление такое на самом деле – Ванга. Именно эта огромная популярность Ванги настраивает большинство людей на ту реакцию, о которой вы говорите.
Не знаю, насколько уместно снова возвращаться к Ванге, ведь разговоры о ней – главный способ популяризации ее личности. Для меня интересно другое, и это надо обозначить. Я убежден, что у Ванги не было бы этой огромной популярности без поддержки коммунистического режима. Известно ведь, что время от времени то тут то там появляются подобные феномены, как, например, "преподобная" Стойна, которая никогда не имела такой популярности, как Ванга. А явление "Ванга" порождено тем престарелым правительством – я заявляю это со всей ответственностью, – ибо все, что Коммунистическая партия сделала для ее популяризации, глубоко вошло в народное сознание.
Не надо забывать, что часть тогдашних руководителей страны находилась под сильным влиянием восточных учений и всячески стремилась насадить какою-то эклектическую систему, составленную из фрагментов всевозможных религиозных учений. Вспомним об увлечениях фракийцами и фракологией, орфическими мистериями, агни-йогой, дыновизмом[2] и, соответственно, Вангой как являющей собой нечто сверхъестественное. Все это оформилось в некое вовсе не культурно-эстетическое движение, а в учение, содержащее то, что дает основание называть его "религиозным". Однако я думаю, что главное здесь – учение Дынова, и очень важно подчеркнуть именно связь с дыновизмом. Потому что тогдашняя "параллельная философия", эта эклектика положила дыновизм в свою основу. Все то вне-эстетическое социалистической мысли, что сейчас разворачивается перед нами, стало возможным благодаря Дынову.
– Но нет ли какой-то двусмысленности в церковной позиции по отношению к Ванге? Я имею в виду следующее: с одной стороны, местный епископ освящает храм, построенный ею и расписанный, мягко говоря, на сомнительный манер. Ни один из архиереев не выступает с четкой и недвусмысленной позиции – то есть не применяет свою учительную власть, – чтобы предупредить паству о том, что здесь кроется какая-то опасность. С другой стороны, появляется книга с названием "Ванга: портрет современной ведьмы"[3], которая в этом контексте выглядит просто как частное богословское мнение одного из членов Церкви.
– Думаю, что Церковь должна высказать свою истину, а истина Церкви выражается только одним способом – через ее соборность. Истории известно много подобных случаев, когда тот или иной человек всячески противоречит целостному учению Церкви, при этом позволяя себе говорить от ее имени. Церковь всегда реагировала на это одним образом – через ее соборность. Вы знаете, как было с учением Дынова: Церковь со всей ясностью соборно выразила свое мнение, отвергнув это учение.
Я хорошо понимаю настроения людей, которые говорят: "Почему? Она ли не церковница? В церковь ходила; вот, построила храм – это было мечтой ее жизни" и т.д. Она говорила: "Идите и креститесь!" – как будто и не была никогда чужда Церкви. Отсюда и возникают сложности. Сложности заключаются в том, что даже если бы она всем сердцем своим и чувствовала стремление к Христу, то ни у кого не было бы возможности научить ее, раскрыть ей всю полноту истины учения Церкви. Ведь она была известным образом изолирована, и ее изолировали власть имущие, что не давало возможности прямого контакта Церкви с нею. И это большая проблема, потому что, с одной стороны, она ясно заявляла, что принадлежит к Церкви, а с другой – все, что она делала, полностью противоречит догматике Церкви.
– Массовое сознание шокирует, что чадами Церкви могут быть в числе прочих воры, отпетые мошенники и даже убийцы. "Что же плохого сделала эта женщина, помогавшая стольким людям, – недоумевают они, – чтобы нападали именно на нее?"
– Я убежден, что Ванга осталась бы доброй женщиной, всячески, как только могла, помогавшей людям войти в Церковь, если бы не эта ее неестественная популярность и чрезмерный интерес к ней со стороны тогдашней власти. Во всем этом есть какая-то особая мифологизация. Не знаю, насколько верно все, что приписывают ее возможностям...
– Впрочем, один из аргументов против Ванги был сформулирован с крайне материалистической научной точки зрения, доведенной до абсурда; он отрицал всякую возможность успешного прогнозирования будущего и объявлял все то, чем занималась Вангелия Гуштерова, шарлатанством и чистой случайностью. Но эта аргументация неприемлема для всякого верующего человека, не допускающего, что он живет в трехмерном и плоском мире, подчиненном слепым причинно-следственным зависимостям. Самые горячие сторонники Ванги неизменно приводят в пример пророков, в том числе ветхозаветных, и подчеркивают, что пророчества Ванги так же "успешны", то есть сбылись, одним словом – истинны.
– То, о чем вы напомнили, в известной степени подчеркивает абсурд, в котором мы жили раньше. Потому что, с одной стороны, то, чему нас учили в школе и университете, подстраивалось под материализм. Всякое учение, связанное с духовностью, вступало в противоречие с системой и пропагандистской машиной, и с ним боролись. В то же время некоторые люди втайне занимались оккультизмом, стремились к нему. Недавно я видел по каналу "Discovery" документальный фильм о том, какие исследования вели целые институты в бывшем Советском Союзе: изучали человеческую психику, паранормальные способности и прочее. С одной стороны – налицо исследовательский интерес, полностью при этом засекреченный; в то же время с другой стороны – полный абсурд с клеймением Ванги на "официальном" уровне. Народ любил ее хотя бы в силу врожденного любопытства и стремления каждого человека узнать, что будет в будущем. А когда кто-то может что-нибудь сказать о будущем, он всегда превозносится.
Проблема Ванги так или иначе встает перед нами. Мы не можем притворяться, будто проблемы реально не существует: мол, "не мешайте нам с какой-то Вангелией Гуштеровой, которая свое отжила". Церковь должна ясно сказать то, что она говорила в течение веков. И в то же время это не должно быть высказано в какой-то крайней форме, а точно, ясно и спокойно, в духе православной догматики, и должно быть адресовано народу Божию.
Церковь всегда стремилась к одному – никоим образом не наносить ущерба учению, данному Самим Господом Иисусом Христом и впоследствии обогащенному всем, что нам оставили отцы Церкви. Поэтому, как я сказал, сейчас мы должны соборно выступить с ясной позицией касательно Ванги. Когда наносится вред догматике Церкви, мы должны реагировать. Независимо от того, насколько популярна данная личность в народных массах и насколько непопулярной может быть наша реакция.
– Кстати, о нашем врожденном любопытстве и интересе к будущему. В религиозных системах этот интерес обычно находит выражение в стройном учении о загробной участи человеческой души. Более того, религиозные системы обычно привязаны к этой теме и строятся на ней. В то же время Новый Завет отводит обескураживающе мало места теме "жизнь после смерти".
– Снова вспомню Дынова и дыновизм, поскольку они имеют прямое отношение к теме. На одной из презентаций книги монаха Виссариона в Софии я встал и воспротивился тому, что христианство все время называют религией. Думаю, к нему нельзя подходить подобным образом. Многие из присутствующих эмоционально отреагировали против сказанного мной. Да, я настаиваю на том, что христианство – не религия и не может быть религией. Созданное Дыновым – это некая религиозная система, и этого никто не может отрицать. Но мы в посреднике не нуждаемся, потому что Сам Господь Иисус Христос пришел в мир и разрушил всякую идею религии, показав, что христианство – это жизнь. И жизнь – в истине. Нужно осознать этот факт.
– Как заметил один православный богослов, Слово стало плотью, а не текстом с подстрочными примечаниями и библиографией...
– Да, именно так. Потому что самое удивительное – это то, что Иисус Христос, придя на землю, не затворился где-нибудь, чтобы порассуждать о трагедии мира, а потом написать какую-нибудь книгу и сказать: "Вот, читайте это!" Все, что Он имел сказать как истину, Он показал Своим поведением, Своими поступками, Своим отношением к окружающим Его людям. Учение Церкви – это учение о том, что во все время Своей краткой жизни здесь, на земле, показывал нам Богочеловек. И, разумеется, кульминацией было то, когда Богочеловек воздвиг человеческую природу. Он не сделал ее ангелоподобной. Он сделал ее богоподобной, чтобы показать всем, кто будет жить после, чтобы показать нам, что человек призван лишь к одному – к богоподобию, к обожению. Это самое важное. И стремление человека – стать Богом не по естеству, а по благодати. Все это буквально подрывает идею религии и связанного с ней учения о загробной жизни.
Христос ясно сказал нам: "Живите здесь и теперь, в этом мире, вот таким образом; стремитесь к добру, потому что Бог благ. И отныне Мой Отец приготовил вам жилища, настоящие ваши жилища, которые на небесах". Кратко говоря, живите здесь и теперь в истине, и у вас будет возможность быть и гражданами неба. Это самое важное. Отныне все, что делает Бог, Он делает для того, чтобы поднять нас и поставить по правую Свою руку. И это не какое-то книжное учение, а как раз наоборот. Господь Иисус Христос, как истинный Бог, мог, скажем, восстать и воскреснуть душой, но чтобы тело Его осталось впредь таким, как наше, в тленности. Но вот тут происходит "абсурд" восстания тела, воскресения и вознесения тела. Вы знаете, как реагировали сами апостолы. Они заперлись в своих горницах. Вспомните тот случай, когда святой апостол Павел проповедовал в Ареопаге и все слушали его с интересом; там были представители платоников, стоиков и других, и все слушали его до того момента, как он сказал: "Я проповедую Христа Воскресшего". Вот это трудно для человеческого мышления – понять, как Бог воздвиг не только человеческую душу или не только дал возможность человеческой душе стать бессмертной, а воздвиг и тело. Вот камень, о который мы претыкались тысячи лет и о который претыкаемся и сейчас.
Идея о том, что человеческая душа бессмертна, – вдохновляет, но Бог пришел и сделал нечто другое, еще более "абсурдное". Это отводит на задний план всякую мысль о Ванге, о стремлении подглядеть и понять, что происходит, когда мы уходим отсюда. Все это вопрос веры. Истинно верующий человек спокоен в этом отношении. Потому что Бог обещал нам, что мы будем с Ним. А Бог потому и Бог, что твердо стоит на всем, что говорит и делает.
Источник: Православие.ру
