Август 1991

Август 1991 года, каким он запомнился? Что дали стране эти 20 лет? Перемены произошли во благо ли? ПРАВМИР начинает цикл воспоминаний об августе 1991 года и судьбах людей СССР... Сегодня о своем видении августовских событий 1991 года рассказывает протоиерей Александр Ильяшенко.

Я помню, как в этот день (19 августа 1991 года) с утра объявили по радио, что в связи со сложившейся в стране ситуацией создан Государственный комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП). В числе прочих в него вошли все силовые министры – министр обороны, министр внутренних дел, председатель КГБ и т.д.

Поскольку для большинства людей было ясно, что страна катится к развалу, некоторые надежды на то, что эти люди сумеют удержать страну, проявив твердую власть, присутствовали.

Однако вскоре стало очевидным, что все происходящее – просто фарс. Первым признаком этого оказался для меня лично крестный ход, который был запланирован как раз на 19 августа – праздник Преображения. По заранее согласованному маршруту он должен был проходить по территории Кремля.

И что удивительно, несмотря на экстренные события, мы без каких-либо препятствий вошли в Кремль, отслужили молебен и уже на обратном пути увидели на улицах Москвы военную технику. Все это говорило о какой-то несерьезности происходящего, что в скором времени и подтвердилось.

Сложившаяся ситуация поразительно напоминала мне сцену из романа М. Булгакова "Мастер и Маргарита", когда Коровьев предложил Иванушке вместе крикнуть "Караул", но сам только открыл рот, поставив Ивана Бездомного с его одиноким криком в несуразное положение.

Так же получилось и с ГКЧП. Я могу предложить, что имел место некий заговор, при подготовке которого членам ГКЧП было даны определенные обещания, которые выполнены не были. Просто так столь ответственные государственные лица не стали бы участвовать в заведомо провальной операции, понимая, что они лишатся своих постов, а может быть, и свободы.

Почему произошел август 1991 года?

Как известно, один из законов современного бизнеса (да и не только современного) – это уничтожение конкурентов. Советский Союз на тот момент был конкурентоспособен. За годы, не вполне справедливо названные застойными, в спокойной обстановке интенсивно развивались и наука, и производство, и промышленность, и социальная сфера. В области авиационной техники, в том числе гражданской, Советский Союз выходил на самые передовые мировые рубежи.

Такого "конкурента" нужно было "зарубить". Фарс, свидетелем которого мы стали в августе 91 года, привел только к еще большему развалу нашего государства.

Здоровых сил, которые могли бы удержать страну, катившуюся к пропасти, не нашлось.

Конечно, коммунистическая идеология себя полностью исчерпала. Еще за несколько лет до краха КПСС должна была найти в себе силы дать свободу Русской Православной Церкви и другим традиционным конфессиям в сфере духовной, а в сфере экономической – свободу крестьянству и кооперации в сельском хозяйстве, а в промышленности – частному предпринимательству.

Вместо того, чтобы сохранить за государством те отрасли экономики, которые категорически должны быть государственными, например, топливно-энергетический комплекс, добывающая, тяжелая промышленность – экономику просто пустили на самотек, а лучше сказать, на разграбление. Ни в коем случае нельзя было отдавать эти отрасли в частные руки.

Вот мелкое предпринимательство, безусловно, может быть частным. Да и вообще границы между частной и государственной собственностью должны быть очень подвижными, и устанавливать их является делом экономистов высокого класса. Однако эти границы должны быть определены, исходя из общих интересов. В России же государство полностью сняло с себя ответственность за регулирование экономики. Это в корне неправильно. В результате наша авиационная промышленность, например (а до рукоположения прот. Александр Ильяшенко работал как раз в этой области, в Курчатовском институте) так и не вышла на международный уровень. Так же обстоит дело и в других отраслях.

То, что является национальным достоянием, попало в частные руки.

Испортили и растащили.