20 лет путчу. Как это было?

Протоиерей Александр БОРИСОВ был автором воззвания Моссовета к советским войскам, по приказу путчистов вошедшим в город. Что он делал в те августовские дни? Нескучный сад предлагает небольшой опрос духовенства к двадцатилетнему юбилею событий 1991 года. Первым своими воспоминаниями с нами поделился отец Александр Борисов, настоятель храма святых бессребреников Космы и Дамиана в Шубине.

Протоиерей Александр БОРИСОВ, настоятель храма святых бессребреников Космы и Дамиана в Шубине (Москва):

- – Незадолго до августовских событий Святейший Патриарх Алексий II утвердил меня настоятелем новой общины в храме святых бессребреников Космы и Дамиана в Столешникове переулке, который в то время был занят типографией Министерства культуры. Руководство типографии выделило нам комнату, в которой мы с 14 июля регулярно совершали молебны и акафисты, но постоянно я служил еще в храме иконы Божией Матери "Знамение" в Аксиньине (на "Речном вокзале"). О путче мы узнали с утра. 19 августа – праздник Преображения Господня, естественно я служил литургию. Но в то время был депутатом Моссовета (с 1990 по 1993 г.г.) и сразу после литургии поехал туда. Нас, депутатов, собралось человек пятьдесят. Я предложил от имени Московского Совета обратиться с воззванием к войскам, вошедшим в Москву. Составленный мною текст был принят единогласно президиумом Моссовета. Начиналось воззвание словами: "Дорогие братья-солдаты! Коммунисты снова хотят вас использовать против собственного народа!", а заканчивалось призывом: "Не убий!". Левыми путями мы отпечатали более тысячи экземпляров этого воззвания и примерно столько же экземпляров воззвания Ельцина. Я входил тогда в правление Российского Библейского общества, у нас было много Евангелий (в Синодальном переводе) карманного формата, пожертвованных "Гедеоновыми братьями". На следующий день, 20 августа, мы погрузили Евангелия и листовки в небольшой автобус (ПАЗ) и поехали раздавать их солдатам. Когда я выходил из автобуса в рясе, с крестом и со значком депутата Моссовета, офицеры и милиционеры были так растеряны, что не препятствовали нам подходить к танкам и бронемашинам. Мне помогали несколько сотрудников Библейского общества, моя жена и прихожанки Аксиньинского храма. Они носили коробки с Евангелиями. Подходим к танку, стучим по крышке люка, она открывается, появляется лицо солдата. "Сколько человек в танке?", – спрашиваю. Молчит. Объясняю, что хотим дать им Евангелия. "А, – отвечают, – нас пятеро". Давали на каждого по Евангелию и тексты воззваний. В тот вечер (а начали мы часа в 4 или в 5) мы раздали около двух тысяч Евангелий, воззваний Ельцина и Моссовета. Мы раздавали все это в районе "Балчуга", Каменного моста, потом спускались вниз, на Манежную, дальше ехали по Тверской. Из всех солдат только один отказался взять. И офицеры нам не препятствовали, были хоть и удивлены, но настроены доброжелательно.

А наутро я узнал о трагической гибели троих ребят ночью при попытке остановить бронемашины в туннеле под Новым Арбатом. Мы с несколькими прихожанами и певчими сделали крест из двух досок, пошли на место их гибели и отслужили там панихиду по убиенным. На асфальте еще была видна кровь. Ну а когда стало известно, что Руцкой полетел в Крым, Горбачев освобожден, а гэкачеписты арестованы, возле Белого дома состоялся митинг. Я как депутат принял в нем участие и призвал народ пойти на демонстрацию. На Белом доме висел огромный (метров 70 в длину и 15 в ширину) триколор, после митинга люди его сняли, и мы прошли с этим триколором от Белого дома до Красной площади. Впереди я с другом-священником в рясах с крестами, а этот огромный флаг несли человек пятьсот. На душе был праздник – мы понимали, что миновала опасность гражданской войны. Конечно, не все, на что мы надеялись тогда, сбылось. В церковной жизни разочарований нет – открываются храмы, везде можно приобрести Библию, Евангелие, другую религиозную литературу. Но наша интеллигенция оказалась не совсем готова к демократическим переменам, и многие депутаты стали использовать эти перемены в корыстных целях. Мы в храме два раза в неделю кормим бездомных, поэтому я вижу, как много их в Москве, чего до девяностых годов не было. Конечно, некоторые из них стали жертвами квартирных аферистов по простодушию, но большинство дошли до жизни такой из-за наркомании и алкоголизма. В результате распада СССР обострились национальные конфликты, пострадали многие люди. Наверное, и здесь было много ошибок.

Но несмотря на некоторые разочарования, я не жалею о своих поступках в те августовские дни 1991 года. Как могли, мы старались удержать ребят, которых ввели в Москву, от кровопролития. Мы, конечно, понимали, что это лишь крошечная капля в числе всех остальных событий, однако, это, по-моему, самая естественная реакция верующего человека.