О почаевском юродивом Петре

С отцом Аввакумом мы познакомились через Интернет: он откликнулся на мой очерк о последнем старце Почаевском – 90-летнем иеромонахе Сергии (Соломке), который пришел в лавру 23-летним фронтовиком и провел там... 67 лет. Ныне отец Сергий, принявший схиму с именем Серафим, проживает в почаевском скиту. А отец Аввакум стал послушником в начале 1980-х, он еще с тех времен помнил отца Сергия и прислал мне о нем свои краткие воспоминания. Образный язык отца Аввакума, интересные факты, им рассказанные, его природное чувство юмора побудили меня поближе с ним познакомиться и расспросить о почаевских насельниках второй половины ХХ века: многих из них он застал в живых. Наша первая беседа была о юношеских впечатлениях отца Аввакума от встречи с Почаевской лаврой и о почаевском юродивом Петре.

– Отец Аввакум, встреча с Почаевом всегда оставляет неизгладимый след у каждого, кто туда приезжает. Какие впечатления сохранились в вашей памяти?

– Было это 10 августа 1977 года. Роменские матушки Августа, Магдалина и псаломщица Татиана, которая служила в кладбищенской церкви у батюшки Алексия, как-то в одночасье договорились, собрались и поехали на богомолье в Почаевскую лавру... Ну, и меня взяли с собой, тогда еще школьника, доселе слышавшего о ней только из рассказов.

Вход в главные ворота лавры все равно что в Царство Божие. Такое сильное впечатление производило. Даже если бы и не побывал в соборах и церквях лавры, то одного прохождения святых врат было бы достаточно.

Над входной аркой – изображение Божией Матери в огненном столпе с предстоящими по сторонам преподобными Иовом и Мефодием. Озарение света то ли восходящего, то ли заходящего солнца – на иконе этого не определить: виден только свет зарева – очень сильно настраивает к созерцанию тайн бытия. Спокойствие, царящее во дворе, несмотря на толпы богомольцев, снующих взад и вперед. Разговоры приглушенные. А над всем этим миром парит огромный купол Успенского собора. Тусклое золото его, еще не реставрированного, впечатляло все равно, хотя и темным было настолько, что видны были даже квадратики, которыми оно некогда наклеивалось.

Нам часто хочется чудесного, необычного, и вот оно в Почаеве, как весенний жизнедайный воздух, разлито везде и всюду! Здесь душа отдыхает и воспаряет к небу, словно птица. Ярко светит солнце. Ветер доносит запах луговых трав. На лаврских аллеях множество голубей. Снуют разноликие богомольцы с сетками-котомками через плечо – вязаными авоськами, из которых выглядывает все содержимое; кое-где видны и рюкзаки (тогда они только появились).

– А каким вам запомнился юродивый Петр? Расскажите о нем подробнее.

– Будто и сейчас вижу его. Юродивый Петро, в бирюзово-зеленоватом, но уже довольно-таки грязном, потертом костюме и кирзовых сапогах, деловито бродит-перебегает-подпрыгивает по открытой террасе-галерее возле великой настенной картины Спасителя с поднятыми руками и надписью: "Придите ко Мне вси труждающиеся и обременении, и Аз упокою вы". Чувствуется, что он, Петро, здесь свой, постоянный. Он страшно гримасничает и при этом что-то бормочет себе, жестикулирует. Матушка Августа говорит мне: "Смотри, смотри: это Петро юродивый. Он знает что-то такое, чего никто не знает. Ему открыто".

Меня заинтересовал внешний вид этого человека, его выражение лица, гримасы, которые невозможно скопировать, а больше всего утверждение матушки Августы про его знания. И я задался целью более подробно изучить Петра, хотя бы визуально. Правда, со временем пытался и заговорить с ним.

Уже после того, как я стал послушником в лавре, а потом принял постриг и духовный сан, уже после смерти Петра я узнал кое-что из его биографии. Фамилия его была Герасимчук, звали Петр Захарович. Уроженец села Маркивцы Шепетовского района. Подвизался возле Почаевской лавры и в самой лавре, регулярно присутствовал на ее богослужениях очень долгий период: где-то с 1950-х годов и до самой своей смерти в средине 1980-х. Никогда и нигде не был упомянут в канцелярских записях Почаевской лавры, но жизнь свою почти полностью провел в ее храмах.

– А как братия относилась к нему?

– Почаевские монахи в большинстве своем не строили иллюзий в отношении Петра. Отец Николай (Ковальчук), помощник эконома в 1980-х годах, говорил: "Ну видно, что Петро болященький от природы. Болящий, и очень". Он нес послушание главного звонаря и знал Петра очень близко, так как юродивый очень любил колокольню и лез туда вместе с паломниками всякий раз, как только она открывалась. Однажды, рассказывал отец Николай, Петр на Пасху на радостях начал бить молотком в малый колокол, да так, что тот от сильного удара треснул и перестал звучать. Не знаю, заменили ли его или он до сих пор там же.

Одно время у нас в лавре жил Александр с Урала. Такой себе важный, коренастый мужичок, выдававший себя за печника. Был у нас с этим Александром, гордецом первой марки, случай. Он очень не любил блаженного. Есть психологические типы, характеры, которые не состыкуются, они не терпят даже вида или присутствия объекта своей нелюбви. Один раз Александр, видя, как Петро крутится возле него, вынул из кошелька два брежневских рубля и сказал пренебрежительно: "На, возьми! А теперь уйди, сгинь с глаз моих, не крутись здесь... Чтоб я тебя не видел!" Петр молча взял рубли, но в душе, судя по гримасе, обиделся. Поморщившись, тихонько подошел сзади Александра, дважды перекрестил его и, расправив купюры, положил их ему на плечи, как погоны, и ушел... Заметив это, монахи и послушники начали смеяться, да как раз в самый неподобающий момент службы. И что интересно: Александр крестится, поклоны поясные кладет, а рубли, как пришитые воинские погоны, не падают с плеч, держатся. Благочинный, чтобы прекратить безобразие, снял эти злосчастные рубли.

Вот такой был случай...

– В чем же состоял подвиг юродства этого раба Божиего Петра, кроме его смирения, терпения, нужды, отказа от мира? Может, в прозорливости, как часто это случалось с юродивыми?

– Перед усиливающимися гонениями со стороны властей Петр начал тревожиться. В крайнем возбуждении, как "оглашенный", бегал по лавре и все бил фуфайкой по углам, словно тушил разгорающийся пожар. "Что такое?" – недоумевали братия и богомольцы. А это он предсказывал грядущее гонение.

Кельи у него своей в лавре никогда не было. Он никогда не числился в братии, но был своим. И никто, начиная с наместника и кончая новоприбывшим послушником, не оспаривал у него этого права. Ночевал иногда в пустующей келье или гостинице. После того как милиционеры его жестоко избили, он, опасаясь повторной расправы, спал на сеновале, рядом с конюшней. Там было относительно тепло и не могла достать паспортная проверка.

Я спрашивал у благочинного отца Алипия: "Как относиться к Петру, которого так сильно почитают приезжие богомольцы? Можно ли его считать настоящим юродивым, таким, о которых в житиях святых пишется?" И он, подумав, ответил: "Нет ни настоящих, ни ненастоящих юродивых. У каждого складываются свои собственные отношения с Богом! В этой страшной жизни есть просто живой, мучающийся человек перед Богом". Ответ для меня был более чем вразумителен.

Еще пример. Матушка Ирина рассказывала следующее: "Подарили мне цветастую юбку. Ну, думаю, для тепла поддену. Надела под черную юбку и пошла к вечерне. Юродивый Петр ходит в Успенском соборе и приговаривает: "Монашество есть, но и мирское остается. Остается в нас!" То зайдет с одной стороны, то с другой и мило гримасничает. Ой, смотрю, а моя цветастая юбка из-под черной монашеской выпала-упала и лежит-валяется на полу, распластавшись большим красным цветком. Красными маками".

– Общался ли блаженный с богомольцами? Принимал ли подаяние от них?

– Вот одна из мирных сценок тех благословенных и блаженных дней. Солнце. Возле колокольни сидят на лавочках богомольцы, отдыхая между службами; некоторые дают Петру деньги и записку на поминовение. Он мнет бумажку в руках, крутит, вертит, нюхает. Потом поднимает листок, смотрит на свет солнца и говорит: "Хорошая бумага. Ну, помяни Господи тех, что убрались, а те, что остались, чтоб попростягались!"

Или такой случай. Утром богомольцы идут в монастырь и видят наметенный большой сугроб, а из-под него выглядывает что-то черное, будто бы пола пальто. Поворошили: да это же Петро! Ночевал в снегу, в сугробе. Чуть не замерз. Растормошили, повели на кухню, где тепло, напоили горячим кипятком, насилу отогрели. Выяснилось: его забрала милиция; долго допрашивали, избивали, а потом выбросили просто на снег на улицу. Он приполз к лавре...

Я нес послушание на кухне. Рано утром растапливаю печку, развожу котлы... Слышу: какие-то странные звуки в соседней комнате. Оказывается, это Петр плещется, голову моет холодной водой, прямо струей из крана. Красный весь, как рак.

Богомольцы дают ему разное кушанье, а он брать не хочет, кивает: мол, положите мне в карманы, в пальто. Зоя, наша прихожанка, кладет апельсин, а в кармане пальто у него сквозные дырки. Апельсин, транзитом проследовав через полу пальто, мигом оказался на радостной свободе, покатился прочь от Петра куда-то в сторону. "Ой, Петр, что же это у тебя?!" – "А, видишь: Бог не принимает! Я не виновен, не виновен..."

Очень любил слушать колокола и звонить тоже любил. Это была его стихия, его образ бытия и связанного с ним делания. Мечтал о большом колоколе, в десять метров диаметром: "Вот если бы когда-нибудь отлить и позвонить в такой – миру "на покаяние"".

– И все же он принял иночество?

– Да, незадолго до кончины его постригли в инока и нарекли Павлом. После его смерти некоторые юродствующие пытались его копировать, но со временем поняли, что подражать ему невозможно. Это была уникальная личность, и дар ему таковым быть был дан от Бога. Безумцы называли его жизнь безумством, но он в лике праведных и доля его со святыми. Большая часть братии относилась к Петру с уважением и состраданием. Некоторые, повторюсь, даже пробовали ему подражать. Так, отец Игнатий, трапезник, пошел к отцу Богдану взять благословение на юродство... Отец Богдан после некоторого раздумья сказал: "Мы и так дурные, а если еще дурными притворяться, то вообще дело гиблое будет! Не благословляю – и точка!" Но известны случаи, когда юродство спасало монахов в кризисных ситуациях. Был в лавре молодой эконом отец Димитрий. Не зная юридических тонкостей, купил он однажды доски без документов. Когда это обнаружилось, его начали вызывать в милицию, прокуратуру, хотели срок дать. Он пошел к духовнику и тот, дабы его спасти, строго приказал ему на время стать юродивым – притвориться безумным. В милиции его подергали, подергали да в конце концов, видя его "безумие", смеясь прогнали с глаз долой. Так отец Димитрий, впоследствии регент, схиархимандрит, знаменитый старец лавры, по благословению духовника, став на время юродивым, спасся от сталинских тюрем и лагерей. Апостол Павел высказывался по сему поводу беспощадно: "Ибо когда мир своею мудростью не познал Бога в премудрости Божией, то благоугодно было Богу юродством проповеди спасти верующих" (1 Кор. 1: 21).

– Батюшка, а зачем, по-вашему, существуют юродивые?

– Юродство как путь святости реализует то противоположение мудрости века сего и веры во Христа, которое утверждает апостол Павел: "Никто не обольщай самого себя. Если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтоб быть мудрым. Ибо мудрость мира сего есть безумие пред Богом, как написано: "уловляет мудрых в лукавстве их"" (1 Кор. 3: 18–19); и еще: "Мы безумны Христа ради" (1 Кор. 4: 10).

Юродивые отказывались ради Христа не только от всех благ и удобств земной жизни, но порой и от общепринятых норм поведения в обществе. Зимой и летом они ходили босиком, а многие и вообще без одежды. Нарушали часто юродивые и требования морали, если смотреть на нее как на выполнение определенных этических норм.

Многие из юродивых, обладая даром прозорливости, принимали подвиг юродства из чувства глубоко развитого смирения, чтобы люди приписывали их прозорливость не им, а Богу. Поэтому они часто говорили намеками, иносказаниями или употребляли внешне бессвязную форму. Другие юродствовали, чтобы потерпеть унижения и бесславие ради Царства Небесного.

Были и такие юродивые, называемые в народе блаженными, которые не принимали на себя подвига юродства, а действительно производили впечатление слабоумных, благодаря своей оставшейся на всю жизнь детскости.

Если объединить мотивы, побуждавшие подвижников принимать на себя подвиг юродства, то можно выделить три основных момента: попрание тщеславия, весьма возможного при совершении монашеского аскетического подвига; подчеркивание противоречия между истиной во Христе и так называемым здравым смыслом и нормами поведения; служение Христу в своеобразной проповеди не словом или делом, а силой духа, облеченной во внешне убогую форму.

Никто и никогда не скажет, как давно и зачем существует юродство в Церкви и где кончается клиническое безумие и начинается подвиг юродства Христа ради. Я выскажу лишь догадку, лишь гипотезу, версию: юродство – бунт против тоталитаризма, насилия сильных мира сего в любых его формах и проявлениях. И границы между юродством и безумием, между разумом и неразумием сильно размыты. Атеисты-коммунисты гнали блаженного юродивого Петра, милиционеры били. Не раз закрывали его в психиатрическую клинику, но каждый раз Промыслом Божиим он оказывался на свободе.

С архимандритом Аввакумом (Давиденко) беседовал Сергей Герук