Рождение Фомы

Интервью Первого заместителя главного редактора журнала "Фома" порталу "Псковское агентство информации".

Владимир Александрович, как родилась идея журнала "ФОМА"? С чего все началось?

Трудно сказать. Было время поисков. Возможно, начиналось всё с антицерковной статьи о герое моей юности – Льве Николаевиче Толстом. В анархо-синдикалистском журнале "Община" в 1989–1990 году я написал о Толстом. И ставил ему в большую заслугу, в том числе, "освобождение" от церковного "дурмана". А случилось так, что после публикации этого материал в "Общине", через полтора-два года я сознательно пришёл к крещению. И потом, когда я перечитывал ту статью, то даже не мог понять, зачем и как сочинил такое. Именно сочинил – ведь я же ничего о Церкви не знал в период своего увлечения толстовством и анархо-синдикализмом.

Кстати, важный урок для журналиста: так делать нельзя. Не из-за того, что ты православный. Даже если негативно относишься к чему-то, к той же церковности – нельзя ничего не зная и не разбираясь критиковать. Надо хоть немного быть экспертом в теме.

Но прошлого назад не вернуть: та статья до сих пор в интернете присутствует на анархистских сайтах. Это для меня урок и напоминание: не пиши того, чего не знаешь и не понимаешь.

К сожалению, я сейчас постоянно сталкиваюсь в работе журналистов и профессиональных блоггеров с тем, в чём сейчас так раскаиваюсь. С сочинительством, которое на самом деле, надо называть своим именем: это, конечно же, не что иное, как ложь...

Что же изменилось в мировоззрении?

Во-первых, произошло разочарование в анархизме и осознание, что любые радикальные коммунистические идеи в своей основе ложны. Во-вторых, я одновременно вдруг оказался одним из руководителей в редакции газеты (работал тогда в редакции профсоюзной газете "Солидарность"), и – мужем, создал семью. Тогда по-настоящему почувствовал, что такое любовь и ответственность. В-третьих, прочёл книгу о. Александра Меня "Сын Человеческий" и понял, что взгляд Православия на Евангелие серьезный и честный. Фактически, читая эту книгу, я уверовал во Христа.

Во время работы в "Солидарности" состоялось мое крещение, воцерковление и встреча с тем человеком, у которого я теперь первый заместитель – главным редактором "ФОМЫ" и руководителем Синодального информационного отдела РПЦ – Владимиром Легойдой.

Ну, а первая публикация, уже позитивная, посвящённая Церкви, была сделана по редакционному заданию "Солидарности". О ней мало кто помнит. Это было большое интервью со священником Дмитрием Дудко, посвящённое, как ни странно, Первомаю.

А что за статья, с которой, по сути, начался "ФОМА"?

Это был второй опыт – большой полемический ответ на заметку одного их наших внештатных авторов о негативных сторонах церковной жизни. Точнее, это был повод записать то, что я не мог никак выразить в постоянных дискуссиях, которые постоянно сопровождали мою редакционную жизнь после крещения.

Меня друзья спрашивали о том, почему я крестился, но разговоры комкались, мне не нравилось моё косноязычие. И всё, что хотел, но не умел сказать, я написал. Это была статья "Эра недоверия, или место встречи изменить нельзя", которую опубликовала газета "Солидарность".

Прихожанин храма, в который я ходил, Алексей Захаров (он сейчас один из учредителей нашего Издательского дома) "случайно" увидел эту газету и принес ее Владимиру Легойде. Как раз в тот момент, когда тот искал напарника для создания православного миссионерского журнала.

Спустя неделю Алёша подошел ко мне после службы и говорит: "Хочу тебя познакомить с одним человеком, у которого к тебе есть предложение". Мы отошли к дверям, пожали руки с тогда еще очень–очень молодым Володей.

И он мне сказал: "Я видел Вашу статью. Я думаю о создании журнала, обращённого к людям, желающим понять и узнать Церковь. Не хотели бы Вы принять какое-то участие в этом деле?" Я сразу же ответил, что, конечно же, хочу. Очень хочу!

Для меня это было как ответ Бога на те мысли, которые меня преследовали, особенно после диалогов о вере с друзьями, в кругу семьи. Я считал, что говорю плохо и неубедительно – а дать им прочесть что-то... Так практически ничего тогда не было для ищущих, тем более в виде журнала! Так что мы с Володей Легойдой поняли друг друга за пять минут, может, даже мгновенно...

Конечно, проект потом рождался не сразу. Встречались мы редко, а потом, в 1995 году, была такая... аккордная, что ли, встреча у меня дома. Был еще и очень интересный, важный разговор с отцом Димитрием Дудко. И всё мы решили, наконец. А сверстали первый номер буквально в одном экземпляре. Вывели страницы на принтере, а потом при помощи ксерокса и степлера превратили это в подобие журнального номера. Так появился "ФОМА"...

К кому обращен "ФОМА"? Кто его аудитория?

Изначально это издание задумывалось, как труд, созданный верующими мирянами для помощи человеку, делающему первые шаги в сторону Церкви. Журнал не для аудитории, а для человека. Причем он непросто создан для чтения, а для диалога и размышления. Это некая площадка, на которой языком понятным для определенного круга лиц, приоткрывается "лицо Православия". Сама концепция журнала исключает его политическую позицию, потому как журнал призывает порассуждать о Вечности, и всего что с этим связано.

Когда "ФОМА" появился в Пскове?

Впервые "ФОМА" могли увидеть в Пскове в кризисные времена 1998 года, он доходил в виде газеты-приложения, которая выпускалась до 2003 года. Дело в том, что тогда параллельно с журналом "ФОМА" издавалось бесплатное приложение – газета, для более широкого доступа к читателю. Мы выкладывали газету в больших приходах Москвы, откуда "активные" прихожане развозили ее в регионы. Некоторые долгое время так и считали, что "ФОМА" – это такая газета, на самом деле это было приложение к журналу, правда, не регулярное. Мы боялись, что люди не смогут покупать журнал в период кризиса, поэтому стали выпускать газетное приложение.

Второе, более полное, "явление" журнала в Пскове было совсем недавно, пару лет назад. Когда он появился в местах, торгующих периодикой, в свободной продаже. Правда, меня расстраивает высокая цена журнала в продаже. К сожалению, с этим мы ничего не можем поделать.

Параллельно, благодаря областной администрации, пошла подписка для библиотек. Для нас присутствие в библиотеках и их поддержка – одно из наиважнейших дел.

Параллельно стали возникать личные связи, знакомства с псковичами. Вообще, в редакции "ФОМЫ" собралась команда уроженцев очень разных мест (из многих регионов России), в том числе и из Пскова. Нельзя сказать, что журнал "ФОМА" – это московский журнал. Например, Николай Шешин – пскович, Денис Маханько – калининградец, есть ребята из Калуги и других городов. Это позволяет журналу иметь друзей во многих регионах. Если говорить о дружбе с Псковом, то во многом эта заслуга Н. Шешина и Д. Маханько, людей, которые прекрасно знают жизнь Псковщины и Псковской епархии.

Как Вы лично познакомились с нашим городом?

Для меня Псков открылся вроде бы случайно. Я устыдился, что в свои 40 с гаком лет не побывал в Святых Горах, в музее-заповеднике "Михайловское", что не был в Печорах, Изборске. Да и Псков раньше видел только мельком. И в 2009 году я решился "рвануть" с семьей в Святые Горы. Меня тогда потрясли две встречи: с Псковским Кремлем, и еще – со свежей могилой Саввы Ямщикова на древней вершине Воронича.

В 2010 мы вновь решили с семьей поехать на Псковщину, так как нашелся дед моей жены, который погиб в боях в январе 1944 года. Мы решили посетить его могилу в Пустошкинском районе. Помолились там, а потом пересекли область с юга на север – от Великих Лук до Пскова. Псков потрясает. Он совершенно не похож ни на какой другой город России.

Мы обязательно еще вернемся к Вашим личным впечатлением. Возвращаясь к журналу: Когда и как редакция "ФОМЫ" стала сотрудничать с Псковом? Какие были проекты?

Как только поездили и перезнакомились, возникло понимание, что нужно что-то делать общее, совместное с псковичами. Вообще – то оговорюсь, в России каждый регион имеет свою уникальную историю, свой ландшафт, свою архитектурное своеобразие, свою религиозную культуру. Фактически каждый регион Руси – это отдельная страна, которая живет своей полноценной жизнью. Но далеко не везде находишь такой отклик, какой мы встретили на Псковской земле. Нашлись самые разные люди и в Псковской епархии, и в администрации области, и среди журналистов, и в молодежной среде. Обнаружилось большое желание трудиться вместе. Поэтому, удалось не только наладить дело с публикациями о Псковщине на страницах журнала "ФОМА". Получилось намного больше: и сотрудничество с псковскими СМИ, и встречи с общественностью, и сетевая школа молодых журналистов, и выпуск Православной вкладки в областной газете по заказу информационного отдела РПЦ. Количество общих дел увеличивается, но больше всего радует – возникает ощущение братства. Мы все ближе друг к другу...

Меня однажды критиковали, что мало материалов из регионов, из глубинки. Тогда я предложил на местах присылать свои материалы, рассказы о героях и интересных людях своей области. Я обещал, что с удовольствием напишем, нужен только формат "ФОМЫ". Получил в ответ полное молчание. Люди оказались не готовыми делать предложения. Обижаются, что о них не пишут, а что говорить и сами не мыслят. Даже очень хорошие журналисты не могут писать так, как требуется "ФОМЕ". Проблема в непонимании Москвы и регионов между собой. Мы сильно разобщены во всем... Любая разобщенность является основной из проблем. Люди, разделенные расстояниями, даже при наличии телефона и Интернета, зачастую недопонимают друг друга, мыслят разными понятиями. Требуется разговор глаза в глаза, нужно увидеть, как меня понимает мой собеседник. Даже точки Москва – Псков имеют разные взгляды, темпы, разные жизни, возникают взаимные иллюзии. Москвичи – богатые, суетливые. Псковичи – тихие, размеренные. Москва – это город стрессов. Псков – благодать, тишина. Очень много стереотипов.

Что теперь для Вас Псков, как он Вам?

Хотя видно, что Псков сильно пострадал от Великой Отечественной войны, тем не менее, очень радует, что никто из властей не решился ставить башни и не изменил этажность домов. Все улицы тянутся к центру, к Кремлю. Чувствуется сохранность границ улиц. Радует сочетание деревянных и каменных зданий, уникальность псковских храмов, их руколепность, неподражаемость. Чувствуется характер города, его целостность. Псков очень уютный, зеленый, тенистый. Ощущение очень родное, хотя видно, что край суровый.

С другой стороны, хорошее питание, много кафешек, ресторанчиков. Не изобретают изысканных, навороченных блюд. Простая русская пища, очень правильная, хорошо приготовленная. Кстати, только здесь увидел, как сохранилось произношение: везде пишут и говорят курица, в Пскове везде можно заказать куру. Остался выговор. Часто можно найти драники, в Москве такого уже нет.

Поражает, что на совершенно небольшом пространстве множество памятников, исторических и святых мест, которые обязан посетить каждый русский человек. Например, Пушкинские (Святые) горы – такого в России нет. Пушкин много где был, но здесь сумели соединить огромное пространство природы, исторического поселения и святых мест. Идешь по музею заповеднику – природа (ландшафт), музей-усадьба, опять природа, древнее городище, опять природа, опять музей-усадьба. Это восхитительно.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ......