Данилов монастырь: о Гарварде, Интернете, и жизни час за часом

В 12 веке, младший сын Александра Невского князь Даниил построил монастырь и посвятил его своему святому – Даниилу Столпнику. Перед смертью князь принял монашество и был здесь похоронен, а теперь для москвичей это – его дом. Князь Даниил стал настоящим городским святым – его помощи люди просят во всех мегаполисных бедах – поиске работы, трудностям с квартирами.

История Данилова монастыря – то взлет, то запустение. После смерти князя Даниила – запустение, пока не приснился князь Иоанну III – почему забыл обитель? Потом расцвет и снова запустение.

Жизнь монастыря глазами отца наместника – какая она?

Приехав минута в минуту, ждем у корпуса архимандрита Алексия (Поликарпова), он опаздывает минут на пять (судя по деловому портфельчику в руках – со встречи) и с задором спрашивает: "Ага, вы тоже опоздали?!". Отправляет помощника выбрать подходящую комнату для съемки – первая и вторая темноваты, в третьей лежит толстый фотоальбом об обители, четвертая нам как раз подходит – самая светлая, обстановка везде очень простая и совсем не новая, но почему-то видно, что это покои наместника.

– Отец Алексий, вы помните, как в вашей жизни впервые возник Данилов монастырь?

Впервые я услышал, что Данилов монастырь открывается, в 1983 году. Это было событие величайшее. Обитель князя Даниила, им основанная – первый общежительный монастырь в Москве конца XIII века.

Монастырь возвращали в руинированном виде. Как говорил покойный Патриарх Алексий II, здесь было разрушено все, что можно было разрушить.

После закрытия монастыря в 1930 году здесь был центр временной изоляции детей репрессированных.

Был специальный приказ – разлучать братьев и сестер и знакомых между собой детей. В Даниловом монастыре известно место у стены, где были найдены останки множества детей. В детприемнике дети болели, умирали, и их там стали хоронить. На этом месте построена часовня.

Центр беспризорников переместился на Алтуфьевское шоссе, старые сотрудники этого центра при встречах вспоминали, что в монастыре им было хорошо. Мы и сейчас с ними продолжаем общение – в спецприёмнике открыт храм во имя святой и праведной Елизаветы Федоровны. Молодые люди приходят в церковь, могут исповедаться и причаститься.

В 1987 году я по послушанию был здесь несколько месяцев, потом вновь вернулся в Троице-Сергиеву Лавру, и в 1992 году по благословению Патриарха Алексия назначен наместником Данилова монастыря.

С сентября 1983 года имя князя Даниила звучит по всей Москве: Патриарх Пимен благословил петь тропарь князю Даниилу в конце служб и поминать его на отпу́стах. Через три года митрополит Феодосий, предстоятель американской Православной церкви, возвращает мощи князя Даниила. Еще в 1947 году Патриарх Алексий I просил вернуть Патриархии мощи.

Имя князя Даниила было известно многим: в восстановлении монастыря участвовала вся страна. Понимаете, это же была первая ласточка: до этого закрывали и теснили, а тут вдруг открыли старое, поруганное, древнее, святое.

Люди приносили последнее. Владыка Евлогий Владимирский – первый наместник монастыря – вспоминает, как к нему пришла нищая старушка и принесла мешочек мелочи: "Батюшка, возьмите. Собирала у метро, около магазинов, просила у знакомых – везде просила. Для восстановления обители вам принесла!"

И работали тоже – и стар, и млад – старушки переносили кирпичики, землю копали, сажали цветочки. Знаете – идет стройка и разруха и вдруг – клумбочка.

– А кто были те люди, которые стали первыми монахами в монастыре?

– Первые братья были монахами из Троице-Сергиевой лавры, потом стали приходить семинаристы и люди из мира.

– А сегодня кто приходит?

Приходят люди разные – и выпускники Московских духовных школ, и молодые – не имевшие семьи, и постарше, которые имели семьи в свое время. Приходят штурманы, архитекторы, художники, научные работники – все они здесь в монастыре объединены любовью к Богу.

– Принимаете в монастырь семейных?

– Только если они разрешили все семейные дела, если нет долгов внешних и долгов моральных, если они детей воспитали и устроили в жизни. А еще бывает, когда муж и жена по старому обычаю одновременно принимают монашество. У них уже и дети взрослые, теперь у них уже внуки, и бабушка, шутя гладя внучку по голове, говорит – это будущая монахиня! Посмотрим, как сбудутся её слова!

– Говорят, что в монастырь уходят, когда...

– В монастырь не уходят, а приходят. Несколько лет человек должен быть послушником – понять: его ли это призвание, для него ли этот монастырь.

Послушник – происходит от слова послушание. А на сербском языке послушник – я недавно узнал – искушенец, искушеница. Нам знакомо это слово – искушение, испытание. Человек на испытании, он испытывает себя. И его испытывают, к нему присматриваются – сможет ли он жить здесь, здесь образ жизни довольно замкнутый, ограниченный пространством.

Мир, как говорят святые отцы – это совокупность страстей, то, что мешает человеку спасаться. Можно жить в мире свято, бороться с грехом, исполнять евангельские заповеди, но человек может решить, что ему удобнее исполнять Евангелие в обители. Монашеские обеты основаны на Евангелии – ничего нового в них нет – любить Бога и любить ближнего своего. Господь всем сказал – "будьте совершенны, так же как Отец ваш Небесный совершенный есть". Это надо в жизни своей исполнить.

Человеку свойственно иметь недостатки. У святых отцов есть выражение – "свет для монахов – это ангелы, а свет для мирян – монахи". Мы призваны к высокому, как получается – уже другое дело, но мы сокрушаемся, каемся, стараемся исправиться и надеемся на спасение.

– К вашему приходу в Данилов уже многие работы по восстановлению были проведены...

– Да. Но мы и продолжаем работу. Расписали храм Святых Отец семи вселенских соборов. Он был построен по распоряжению Ивана Грозного: по его мысли, в разных уголках Москвы должны были быть храмы во имя святых отцов – первого, второго, седьмого соборов.

– Сохранились другие храмы?

– Нет, только в Даниловом. Других храмов до нас не дошло.

– Самое яркое событие последних лет можете вспомнить?

– Конечно, возвращение колоколов из Гарварда.

За время небытия монастыря колокольня очень пострадала, верх был снят. Поэтому когда открывался монастырь, в 80-х, собрали колокола с недействующих храмов Ярославской епархии и из других епархий... Тогдашний посол США в России господин Хартман сообщил владыке Евлогию, что колокола Данилова монастыря находятся в Гарвардском университете. Начали писать в Гарвард, но первые обращения не увенчались успехом. Даже приезжал сюда президент США Рейган, он был в монастыре, ему говорили о колокольне, но существенных подвижек не произошло.

Перед празднованием 700-летия со дня преставления князя Даниила в Гарвардский университет отправилась делегация и договорилась, что башню университетского общежития Лоу Хаус, где висели колокола, обследуют, выяснят, можно ли их снять. Не разрушит ли башню.

В Гарварде привыкли к колоколам. Даже пытались восстановить звон, выписывали из России известного звонаря-виртуоза Сараджева, но церковного звона они не наладили, просто звонили по особым случаям – на бейсбольные матчи, на окончание года... Один из старейших профессоров рассказывал, что в годы Второй мировой войны (он был куратором общежития) к нему пришел студент и попросил, когда закончится война, на большом колоколе сделать 100 ударов. Война закончилась и напомнил о своей просьбе. Привязал себя верёвкой к языку этого колокола и действительно сделал 100 ударов в 12 тонный колокол. Сразу со всех сторон посыпались звонки – что случилось, почему у вас такой звон?

В общем, приехала из Америки делегация и выяснилось доброжелательное отношение к передаче колоколов. Затем и Министерство обороны вернуло из Театра Советской Армии 4 колокола, и мы думаем, что они пойдут на колокольню храма Сретения, который сейчас строится. В ряду гарвардских колоколов не хватало одного – самого большого, его недавно отлили и он в ближайшее время будет повешен на колокольню Даниловскую.

– А позаимствованные колокола вернулись в свои храмы?

– Конечно! Когда уже пошёл слух о возвращении гарвардских колоколов, правящие архиереи сразу обращались к Патриарху, чтобы колокола вернули.

– В вашем монастыре самое, наверное, сильное направление – совершенно не монастырское – большой молодежный центр, дискуссии, балы. Такой центр было бы логичнее видеть при обычном храме, не там, где люди должны удаляться от мира...

– Молодёжь приходит в храмы, и братия принимает участие в них, общается, привлекает их к миссионерской работе. Это обоюдная польза, ведь Евангелие не может замкнуться! У преподобного Симеона, нового Богослова такой образ – братолюбивого нищего. Нищий нашёл золотницу, но не просто положил её карман, а делится своим небольшим богатством и с другими. Так вот я думаю, если братья обители в чём-то преуспели, то пусть делятся этим с другими людьми.

Патриарший центр содействия воспитанию детей и молодежи начался с воскресной школы, с 90-х годов. Игумен Иосааф (Полуянов) очень активно, с большой любовью трудится в этом направлении. Все получилось постепенно: приходят малыши, приходят родители – это становится семейной воскресной школой. Дети вырастают, говорим уже с молодежью об основах веры, о семейной жизни, воспитываются катехизаторы.

– Монастырь ведёт очень активную социальную, просветительскую деятельность. А есть ли какие-то вещи, в которых вы все-таки загораживаетесь, закрываетесь от мира?

Наши кельи, прежде всего. Вообще принцип–пользы для души. Как апостол Павел говорит – все мне позволено, но не все мне полезно. Ничто не должно обладать мною.

Пришёл ты в келью – вот такой твой микромир, в котором ты себе на несколько часов сам себе хозяин – Бог и ты!

– Как сегодня строится распорядок монастыря? Когда начинается и как проходит день?

Не знаю, во сколько монах просыпается в своей келье, это сокровенное. Он может встать очень рано, но общественное богослужение начинается в 6 часов: молебен князю Даниилу, утренние молитвы, полуночница, литургия, послушание. Кому-то днем служить молебны, которые заказывают прихожане. Кто-то пойдёт пищу прихожан и монашествующих организовывать. Кто-то занимается хозяйственной частью, кто-то – иконописной. В 5 часов – вечернее богослужение.

Отец Алексий очень неохотно отвечал на вопрос про обед: "Что же вы все про обед, да про обед спрашиваете! Как будто всё обедом ограничивается...".

– Знаете, в одном монастыре составляли устав – всё-всё расписали, а когда перечитали – вообще обед не был указан! Есть обед, для тех, кто хочет позавтракать – есть завтрак, ужин после богослужения. Официального отбоя нет, но до полуночи надо всем успокоиться.

– А кто следит за тем, что отбой и порядок?

– Есть отец благочинный. Вслушайтесь в это слово – благой, хороший чин, то есть – добрый порядок. Он следит за порядком, за богослужением.

Фото: mial, photosight.ru

– Смирение, послушание, искушение, благословение... Говорят, что это главные православные слова. Как вы их определяете?

– Простите – это монашеское благородство... Говорят – "волшебное слово" в "Родной речи" – какое? Пожалуйста. А у монаха – это простите, благословите, помолитесь.

Искушение – это испытание. Частенько можно услышать так – "вот, искушение!" Испытание большим и малым.

Смирение... знаете – самое высокое – это поставить себя перед Богом, посмотреть – кто ты есть. Друг перед другом мы всегда пытаемся показаться лучшей стороной. Все духовно, благочестиво, пристойно. А вот когда перед Богом себя поставишь – то, Господи – кто я? Как я могу оправдаться? А великие святые говорили – "я есть мерзость пред Богом и людьми". Пророк Давид говорил "аз есмь червь, а не человек, поношение человеков".

Чем мы можем похвалиться? Что 2х2=4 – я помню. Но откуда мои знания, откуда мой ум, откуда мои способности, воля, чувства? Все это от Бога! Не должно быть самодовольства, не должно быть приниженности и униженности, достоинство человека не должно быть попрано.

– А как сочетаются достоинство человека и смирение?

– Помните: "Я червь, я царь, я раб, я Бог!". Меня Господь создал по образу Своему, значит – я великое творение Божье, Господь меня наделил многим. Вот приносит человек монашеские обеты. Он пришёл с горячим сердцем, но не говорит – "Да, я все сделаю". Он говорит – "Ей Богу содействующему честный Отче", то есть – да, я все сделаю, если мне поможет Бог.

С простого начинать. Перед любым делом обратимся к Богу. Не растеряться, сидеть и плакать, а сосредоточиться, собрать все свои силы, мысли чувства, "Господи – благослови", начинаем. Закончим – благодарим Бога.

– Древние традиции – сажать морковки вверх ногами для воспитания смирения – применяете?

– Ну, может быть где-нибудь и растёт такая морковь, но она у нас не вырастет! И капусту вверх корешками тоже не сажаем. Но когда человек новый приходит с образованием – а ведь сейчас все с образованием – его не ставят сразу начальником, не поручают ему самое ответственное дело, сначала испытывают на простом: накрывать на стол, помогать в чем-то, готовить. Постепенно человек растёт, у него бывают ошибки, ему делают замечания и постепенно он осознаёт – кто он, сможет ли он себя тут реализовать. Человеку важно быть востребованным.

– Сколько, примерно, проходит время такого испытания?

Обычно несколько лет – как только он пришёл в монастырь, он называется официально трудником. И не менее года он должен пробыть в этом звании.

– Послушание – это...

– ... Всякое дело, которое исполняет брат обители. Утром он, может быть, звонит в колокольчик. В 5:30 (но в разных монастырях по-разному) он с молитвой идет по коридору – "пению, бдению, молитве час. Господи Иисусе Христе наш, помилуй нас". В храме может быть уже другое послушание – брат открыл храм, зажёг лампады, приготовил все к богослужению. Приходят братья, которые служат молебен, кто-то поёт, кто-то потом читает молитвы, кто-то совершает литургию. Просфоры пекутся в просфорне. Книги готовят для богослужения.

– Выходит послушание – просто ежедневная занятость?

Послушание воспитывает человека, он идёт путем отсечения собственной воли.

Послушание должно быть разумным – с рассуждением должен рассуждать и тот, кто благословляет это послушание, ну и, если даётся право оценить эти возможности, то, конечно, 100кг я не могу поднять – ну вот даётся то, что я могу сделать.

– У монахов в принципе нет возможности своего изъявления желания?

– Конечно, он может высказать свое соображение, может быть, примут его инициативу.

– А кто принимает решение о том, как в той или иной ситуации поступить?

– В первую очередь это наместник, благочинный и духовник. Если человек на послушании, то он спрашивает у старшего по послушанию.

– Что должно быть, если возникает тот конфликт, когда человек чувствует, что он не может чего-то сделать?

У нас по монастырю составляется богослужение – график богослужения на неделю: составляет отец благочинный и подписывает наместник. И каждый брат со своим расписанием, если он, положим, нездоров, он приходит и говорит, что у него есть такие-то обстоятельства, и его нужно освободить.

Ломать человека через колено – неправильно. Помочь человеку – направить его – даже если ему не очень хочется, но надо чтобы он это понял.

– Где проходит граница между направлением и ломкой?

– Любовь. Любовь к Богу, любовь к человеку. Если родители дают только сладкое ребёнку, смогут ли они его воспитать правильно?

– Как складываются отношения у братьев между их родителями, детьми?

– Если они хотят, то они общаются между собой. Сейчас такое время, когда подчас уже и дети воспитывают родителей, уже и дети подают пример родителям.

– Как ваши родители отнеслись к вашему решению принять постриг?

Я пришёл в церковь, и вот уже, будучи в церкви, учился в московских духовных школах, уже оттуда перешёл в монастырь, в Троицко-Сергиеву лавру, ну а родители приняли это как мое решение.

– Не отговаривали?

Ну, у них было свое мнение, конечно...

– То есть не одобряли... Ну это и понятно – это всё-таки как удар, потеря...

– Кто-то может быть, и молится об этом, и желает, чтобы это дети подобным образом устроили свою жизнь, а кого-то, может быть, и смущает вполне, конечно. Но должны вырасти все – и дети, и родители, это такой, духовный рост.

– Монастырь ведёт очень активную социальную, просветительскую деятельность. А есть ли какие-то вещи, в которых вы все-таки загораживаетесь, закрываетесь от мира?

Наши кельи, прежде всего. Вообще принцип – пользы для души. Как апостол Павел говорит – все мне позволено, но не все мне полезно. Ничто не должно обладать мною.

– Как происходит отказ от собственности?

– Был один небогатый монах, он имел несколько золотых монет. Время от времени он спускался в то место, где хранилось его золото, разворачивал его и любовался. Эти несколько монет были его сокровищем. А в Евангелии сказано – где сокровище ваше, там и сердце ваше. Значит, его сердце было там.

В нашем монастыре ещё не было случая, чтобы к нам пришел преуспевающий человек и спросил бы, как же мне поступить со своими капиталами? Обычно у всех решены уже имущественные вопрос, ну а если он приходит со своей ручкой, то он имеет право пользоваться этой ручкой... Келья, обстановка – это его монашеское состояние. Если есть имущество, например, квартира, он ею пользуется тогда, когда ему это необходимо, тут ничего страшного нет, это не препятствует его спасению. Говорить о полной какой-то нищете не приходится.

– Кстати, а как вы относитесь к использованию монашествующими интернета?

– Все по слову апостола Павла вспомним – что полезно, то полезно. Человек сам решает, в каком мире он живет – реальном или виртуальном. Мы знаем много примеров зависимости, когда люди ушли туда, и назад не возвращаются...

Человек сам мыслит, и спрашивает благословение. Одно дело – в игры играть. Другое дело – учиться и работать.

– Но ведь никто не напишет прошение на то, чтобы – благословите меня играть в игры?

– Точно не напишет! (смеется)

Что для вас как для наместника самое трудное в организации монашеской жизни, в руководстве?

Трудно быть руководителем. Особенно хорошо это знают подчиненные. Потому что они видят все ошибки и все недостатки. Так что – Господи, помоги нам исправлять свои недостатки и свои ошибки.

– А самая большая радость?

Единство и любовь, братьев к Богу, друг к другу, и к наместнику тоже!

– Можно попросить пожелание читателям и зрителям портала "Православие и мир"?

– Нужно любить Бога, любить ближнего, и жить в Церкви. Не просто быть верующим человеком ещё, а я подчеркиваю – в Церкви. А Церковь всему научит.