Протоиерей Всеволод Чаплин в эфире НТВ

В1: Добрый вечер. В эфире программа "Нереальная политика". С вами, как всегда, Андрей Колесников и я, Тина Канделаки.

Актер, режиссер Иван Охлобыстин и священнослужитель отец Иоанн выдвинулся в президенты. Мы решили об этом поговорить с руководителем отдела Московской Патриархии по взаимоотношениям Церкви и общества отцом Всеволодом Чаплиным.

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Сердечно приветствую.

В2: Отец Всеволод, общественность, конечно, потрясена была заявлением Ивана Охлобыстина о том, что он решил выдвигаться в президенты. Иван Иванович об этом, в общем, подробно рассказал и продолжает рассказывать. Но четкой и однозначной публичной позиции Церкви по отношению к этой истории, ну, вот лично я пока не слышал. Вы так кое-где обмолвились об этом.

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Не кое-где, а совершенно официально и окончательно. Дело в том, что решения все приняты. В свое время Архиерейский Собор, состоявшийся не далее как в этом году, совершенно ясно сказал следующую вещь: священник не может выдвигаться на ту или иную позицию в органы власти. Исключения могут делаться только для законодательных или представительных органов и только в тех случаях, когда иные конфессии или раскольники могут использовать эти органы во вред Православной Церкви. То есть однозначно Охлобыстин как священник не может выдвигаться на пост Президента. Исключения здесь сделано быть не может, если только Архиерейский Собор примет иное решение, но Архиерейский Собор не планируется раньше, чем президентские выборы. Поэтому отцу Иоанну остается только остановить агитационную деятельность и отказаться от намерения идти в президенты, что не означает, между прочим, что не должен говорить то, что он считает нужным говорить как свободный человек, но вот как священник стать политиком, стать Президентом он не может. То есть ему придется выбирать между политической карьерой и священнослужением.

В1: Отец Всеволод, объясните просто важную вещь. Андрей, я вот его недавно по радио слушала, как раз буквально на днях после презентации "Доктрины-77", он же говорил, что может быть исключение. То есть как и в любом.

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: В случае с президентской должностью – нет.

В1: Да, да, да, а нет? То есть, а подождите, а он говорил, что если Владыка даст на это благословение.

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Он неправильно читал те решения, которые уже приняты. И я об этом, между прочим, очень ясно сказал.

В2: Но это он говорил.

В1: То есть такого исключения быть не может? А

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Нет. Абсолютно точно нет.

В1: А такой прецедент был вообще?

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Нет.

В1: Ни разу.

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Нет.

В2: Скажите, а почему вообще вы его называете отцом Иоанном?

Вы сами говорите, что он запрещен к служению.

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Он священник, он священник. Он запрещен к священнослужению, это значит, что не по его, кстати, инициативе, а по инициативе Святейшего Патриарха в связи, что, в связи с тем, что он совмещал актерство и священнослужение, он был запрещен к служению, то есть, то есть он не может совершать богослужения. Но сан его не снят. Он остается священником. То есть все правила дисциплинарные, экономические, которые распространяются на духовенство, распространяются и на него.

В2: Постойте, но когда его запретили к служению? Ведь я же хорошо помню, что как раз ради того, чтобы служить, Иван отказался от актерской карьеры на длительное время.

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Потом он вернулся, именно поэтому был запрещен к священнослужению.

В1: Но вернулся с благословения? То есть просто объясните, как это происходит, вот чтобы было понятно? Вот, Иван, значит, отказался, он ушел, он служил и потом в какой-то момент вернулся, прям на глазах у всех, вот через "Русский пионер" в том числе.

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Потом он вернулся действительно к актерской деятельности. И Святейший Патриарх Кирилл напомнил ему, что, согласно правилам Церкви, нельзя одновременно быть актером и священником.

В1: А это не было согласовано, да, отец Всеволод?

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Вы знаете, я никогда не слышал о том, чтобы имел место документ о том, что ему разрешалось одновременно служить священником и быть актером. А без документа любые устные разговоры, это, что называется, не считается.

В1: И то есть это было дисциплинарное наказание то, что ему запретили?

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Конечно, конечно.

В1: А, то есть это было, да, ему запретили служить?

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Да.

В1: Но с другой стороны, ведь и Иван Иванович делает очень большое дело, он реально пропагандирует православие, то есть всем своим поведением.

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Он говорит, в том числе, интересные вещи. С чем-то, что он говорит, я согласен, с чем-то нет. Некоторые мысли яркие, но, может быть, слишком разделяющие, некоторые мысли вполне интересные. На самом деле народ сегодня ждет неких новых слов в политике, ждет неких новых слов в общественной жизни, в идеологии, в философии. И, наверное, отец Иоанн Охлобыстин проинтуинчивал эту ситуацию и стал говорить какие-то достаточно яркие вещи, раздражающие одних и привлекающие других, но вот очень было бы хорошо все это отделить от личного намерения занять властную позицию. А почему священник не может быть государственным служащим?

В1: А можно отвечу?

В2: Как раз все дело в том, что просто это возможность...

В1: Привлечь внимание элементарно.

В2: Да, привлечь внимание, чтобы тебя услышали.

В1: Кто бы пошел слушать "Доктрину", если бы не такой информационный повод? Вот с этой точкой зрения я отлично понимаю Ивана Ивановича.

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Кстати, я не очень уверен, что так уж много людей именно из-за так называемого президентского выдвижения пошли на это мероприятие.

В2: А я подозреваю, что во многом из-за этого.

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Ведь там было большое количество зрителей сериала "Интерны", какое-то количество семинаристов. Они бы и так пришли. Да, может быть, тысяч 5-10 он набрал за счет этого хода, но вообще...

В2: А всего, всего-то было 20.

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Вообще, на самом деле, всегда священник, любой священник, даже запрещенный, который должен каяться в том, что произошло с ним, и как-то переоценивать свою жизнь, он должен, как мне кажется, все-таки без излишней концентрации на себе, любимом говорить какие-то вещи. Да, многие вещи нужно говорить, да иногда Церковь должна говорить и будет говорить неудобные вещи. Но когда ты настолько привлекаешь внимание именно к себе, это нездоровое, на самом деле, духовное явление.

В1: Посмотрите, "бойтесь и боритесь до последней капли крови за право оставаться порядочным человеком. Не допустите себе в сердце мысль, что вы исключительны, что вы можете существовать без общей мечты. Общая мечта – этот тот мир, который вы хотели бы построить во имя своей любви в идеале при всех данностях и возможностях". И так далее. Там, ну здесь очень хорошие вещи написаны, на самом деле. Или, например, вот: он же очень сильно всколыхнул то, что сидит в каждом человеке. "Мы созданы для войны, и нам нет места в обычной жизни. Так ли это плохо? Да, это очень плохо. Но это так, мы такие, мы всегда были такие". И тут как бы очень большой манифест о том, кто такие русские. Опять-таки, да, там он всколыхнул абсолютно, ну, скажем так, погребенное, да, там, под "новой Россией" понимание.

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Замалчиваемые некоторые вопросы он поднял и, очевидно, правильно сделал.

В1: Да, замалчивание, да.

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: И действительно у нас стоит вопрос о статусе русского народа в стране. У нас стоит вопрос о социальной справедливости и об отношении между богатыми и бедными. Стоит вопрос действительно о миссии страны и народа в истории, но вот...

В1: И роль Православной Церкви во всей этой миссии, правильно?

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Категоричность иногда перехлестывает.

В2: А вы рассматриваете в этом какое-то "сектантство"?

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Да, в российской истории народ собирался в войну немножко сильнее, чем во время мира, но это не значит, что нам нужно обязательно развязывать войну, чтобы собраться, Значит, надо учиться и в мирное время собираться, значит, нужно быть готовыми одновременно к тому...

В1: Но мы народ подвига, согласитесь.

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Что когда, когда-то может произойти война или резкое наступление на нашу жизнь и на нашу свободу, и тогда придется отвечать силой на силу, но из цитаты, которую вы привели, можно сделать чуть ли не вывод о том, что вот, чтобы собраться, нам нужно обязательно развязать войну.

В1: Отец Всеволод, это же правда. Вот смотрите: разве мы даже в обычной жизни, когда мы что-то планируем.

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Также, если это пока было правдой, нужно это менять.

В1: Хорошо. Тогда другая цитата, ладно. Вот смотрите, пожалуйста: "Нет спасения вне Православной Церкви, и все. Никаких малодушных оговорок о призрачных альтернативах личного выбора – его нет. Есть реальность, есть суровая реальность окружения мира, где правит Князь мира сего, дьявол. Вот почему Православие так пришлось по душе русскому человеку. Сакрально: или – или". Вот, пожалуйста, как бы там.

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Бог создал одну Церковь, а не много церквей. Он действительно обещал свое царство именно тем людям, которые входят в Его Тело, в эту единую и единственную Истинную Церковь. Но я бы не стал на месте отца Иоанна говорить о том, что я вот точно знаю, что никакой иной человек, не вошедший в эту Истинную Церковь, не сможет войти хотя бы в место, где как-то будет присутствовать свет Божий, после кончины своей в этом мире.

ЧАСТЬ 2

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Да, я уверен, что в Царствие Божие войдут православные христиане, и то отнюдь не все, – например, я не войду, миряне не войдут, это скорее всего. Но это не значит, что все остальные обязательно будут осуждены только за неверие.

В1: Но людям хочется конкретных вещей, понимаете? Вот здесь он как раз конкретные вещи затрагивает. Он говорит, понимаете, что...

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Вы знаете, людям хочется, чтобы им сказали: болейте только за "Спартак" или только за "Динамо", но духовные реалии, реалии, связанные с Богом, которого мы окончательно постичь не можем, они чуть-чуть сложнее, чем "Спартак" и "Динамо".

В2: А я вот хочу повторить свой вопрос.

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: И не все можно просто вот так вот закладывать в вопрос.

В2: Вы усматриваете в этом какое-то сектантство, в его "Доктрине"?

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Да нет, нет, это высказывание творческого человека, яркого человека, который в чем-то ошибается, что-то говорит правильно. Это не часть церковного учения, этот текст, может быть, не продуманный до конца. И человек, наверное, имеет право на такую позицию и на то, чтобы его слушали, чтобы с ним спорили. А многие сейчас будут спорить и уже спорят. Но это вовсе не значит, что этот текст должен обязательно быть основанием карьеры отца Иоанна как политика. Вот здесь ему придется все-таки выбирать между служением Церкви, то есть всем людям, безотносительно того, разделяют они его политическую доктрину или нет, и деятельностью политика, который волей-неволей рано или поздно должен сказать: примите эту доктрину, если не принимаете, то вы менее достойны, чем те, кто принял. Вот это для священника невозможно. Он одинаково должен быть открыт и к коммунистам, и либералам, и консерваторам, и к "Единой России", и к "Справедливой России".

В1: А вам не кажется, что он специально это сделал? Он же на самом деле в президенты-то не собирается. Я практически в этом уверена.

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Думаю, что нет, думаю, что нет.

В1: Он просто хотел привлечь внимание к тому, что у людей наболело.

В2: Но ему уже, между прочим, трудно будет сделать шаг назад.

В1: Но а как он его сделает вперед, если он не может это сделать просто в случае, если он как бы остается священником.

В2: А почему ты не допускаешь, что он все-таки зарегистрируется кандидатом в президенты и проведет полноценную избирательную кампанию?

В1: Ну, а только что отец Всеволод ответил.

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Причем, причем, смотрите, отец Иоанн – умный человек. Те решения Соборов, о которых я сказал, они доступны в Интернете, я думаю, что он их прочел.

В2: Вы говорите, ему придется выбирать. Он же может выбор сделать и не в пользу своему служению Церкви.

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Может, конечно, может, да.

В2: А в пользу выдвижения в кандидаты в президенты.

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Может стать политиком. В свое время были такие люди, которые из священства ушли в политику, Глеб Павлович Якунин.

В1: Это хорошо уйти, отец Всеволод? Как вы считаете?

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Я считаю, что плохо, постольку, поскольку это то же самое, что предать любимого человека ради денег или ради карьеры. Постольку, поскольку все-таки рукоположение священника – это обручение с паствой, это обручение с особым служением. Когда человек оставляет это служение, в этом есть какая-то неправда, очень глубокая, очень глубокая неправда.

В2: Отец Всеволод, ну, смотрите, ведь вы сами, если я ничего не путаю, член Общественный палаты, ведете, так сказать, активную светскую жизнь, или для вас это часть работы как священнослужителя?

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Еще раз говорю: одно дело – это участие в тех или иных общественных органах, даже если это государственные общественные органы, другое дело – это переход на профессиональную политическую деятельность. Вот если бы я сейчас действительно пошел работать чиновником или избирался бы в Думу, или выдвинулся бы на пост Президента – это бы уже означало совершенно однозначно, что я не хочу быть больше священником, я хочу быть политиком.

В2: И все-таки, ведь вы же сами в статье в "Независимой газете", которая вот только что буквально вышла, сказали, что Церковь – это не только о храмах, о кадилах, это и о том, что человек имеет право на активную гражданскую, так сказать, позицию, да. Грань здесь между гражданской позицией, политической – она очень условна. И почему не допустить, что все-таки Иван имеет, имеет на это право? Имеет право остаться при этом священником.

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Это не только кадила и храмы, но это и не только священники. Церковь, как я уже сказал, – это огромное количество мирян, собственно миряне составляют большинство в Церкви. Роль мирян как раз и заключается в том, чтобы участвовать в управлении государством и в политических процессах, в экономических процессах. Духовенство при этом, конечно, должно какие-то нравственные оценки давать всему, что происходит в обществе. Нельзя духовенство, так же, как и мирян, заключить, запереть в стенах храмов, в оградах церковных дворов, но еще и еще раз – роль духовенства должна быть немножко особой. Священник не должен быть ни чиновником, ни политиком вообще. Духовенство не должно превращаться в часть властного аппарата. Вот как только это происходит, и народ многое теряет, и очень многое теряет духовенство. Я видел в жизни много государственных церквей, в частности, в странах Северной Европы. Всегда это превращалось в такую бюрократическую машину, которая, между прочим, оказывалась лишена того самого качества, которое пытается развивать в себе отец Иоанн Охлобыстин, – умения говорить неудобные и яркие вещи. Когда священник становится чиновником, когда он становится зависимым от бюджетного финансирования, от избирателей, если он кандидат на ту или иную должность, ему постоянно приходится оглядываться и на власть имущих, и на толпу, и на общественное мнение. А иногда как раз квинтэссенция священнического служения, служения епископа, монаха в том, чтобы уметь обличить и подправить, и покритиковать даже народ, уж не говоря о власть имущих.

В2: Ну, в случае с Иваном, мне кажется, последнее, что можно предположить, что он станет частью бюрократической машины или, тем более, ее олицетворением.

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Если вдруг он станет реальным кандидатом, он тут же начнет огладываться на массу разных факторов, внутренних и внешних. Слушайте, глава государства – это один из самых несвободных людей, одна из самых несвободных профессий.

В2: Ну, послушайте, разве Церковь ни на что не оглядывается в своих действиях? И высшие чины?

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Ну, в первую очередь, по крайней мере, должна в первую очередь оглядываться на Бога и во вторую очередь – на людей. Иногда это получается, иногда не очень. Все мы люди достаточно ограниченные – и в собственной воле, и в собственных способностях. Но, по крайней мере, так нужно поступать.

В2: Ну, Церковь оглядывается и на политические реальности, если я ничего не путаю?

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Вот эта оглядка не должна быть абсолютной. Всегда нужно помнить о том, что есть Божья истина, которая выше любых установлений человеческого общества, выше соображений пользы, выше собственной жизни, между прочим.

В2: Кто решит, абсолютная она или не абсолютная, эта оглядка?

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Вот мы, мы верим, что Бог с нами говорит.

В2: Да, я понимаю. Но все-таки каждый священник решает для себя сам, в какой степени он оглядывается.

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Но и не только сам. Есть определенные традиции, есть определенные установки. Есть, в конце концов, Евангелие, которое нужно хотя бы иногда читать и в том числе тогда, когда ты к какому-то решению приближаешься и должен понять, как тебе решать.

В2: А Церковь разве никогда не поддерживала кандидатов в президенты?

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Да, в общем-то, нет. Вот так вот если посмотреть на нашу историю, никаких конкретных разговоров о том, что нужно голосовать так, а не иначе, у нас, слава Богу, не было.

В1: Вот вы говорите, что Церковь абсолютно одинаково относится ко всем кандидатам. Но в любом случае людям интересно, и это важный аргумент. Вот, допустим, из ныне действующих партий, там, не то, что заручиться поддержкой, а вот есть кто-то, кто, допустим, ну, скажем так, более прилежный христианин, кто-то менее. Вы на это обращаете внимание? Вы же тоже...

В2: Вряд ли вот вы же поддержите коммунистов? И относитесь к ним так же... равно, да.

В1: Лояльно, как допустим там, да.

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Отношусь, отношусь нормально. Только что здоровался с Геннадием Андреевичем Зюгановым на одном мероприятии. Мы с ним поддерживаем почти 20 лет уже хорошие отношения.

В2: Вам не мешает, извините, то, что в делала Церковь с...

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Это не мешает, это не мешает мне, между прочим, относится очень жестко и к Ленину, и к Сталину, и к целому ряду аспектов жизни в СССР.

В2: И, может, все-таки к коммунистической партии тоже?

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Вы знаете, есть люди, в том числе верующие, православные люди, которые являются членами Коммунистической партии. И для меня это такие же родные, свои люди, как и сторонники "Единой России" и "Справедливой России", и "Правого дела", которое хоть и называет себя "партией атеистов", но я-то знаю, что у меня среди прихожан есть члены и даже активные деятели это партии.

В1: Если позволите, прервемся буквально на несколько минут.

ЧАСТЬ 3

В1: Это программа "Нереальная политика", продолжаем разговор.

Отец Всеволод, ваше любое появление на телевидении всегда вызывает колоссальный резонанс, вот возвращаясь к тому, с чего мы начали разговор. Почему? Потому что вот когда вы конкретно говорите да, что там девушка должна прилично одеваться, вы же помните, да, там какой шквал внимания?

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Говорят об этом священнослужители 2000 лет и будут говорить.

В1: Так это здорово, потому что люди хотят, я прошу прощения, что перебиваю.

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: А почему возникла реакция? Потому что отвыкли слышать на самом деле правду.

В1: Да, да, так, собственно говоря, отсюда и Иван Охлобыстин и его популярность.

В2: Вы знаете, извините, это правда, которая у каждого своя. И каждая девушка, вообще-то говоря, в праве ведь решать сама как она будет одеваться. И на вашу правду существует ее правда.

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Это постмодерна взгляд. Я считаю, что, правда, одна.

В1: Ну, если эта девушка православная христианка, Андрей, то получается, что она в любом случае, для того, чтобы сформулировать эту правду, должна руководствоваться теми постулатами, которые ей дает Православная Церковь.

В2: Вы же говорили про дресс-код для, так сказать, светских девушек?

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Конечно, да. Это, правда, актуально не только для православных людей. Оно актуально для всех. Распущенность в личной жизни, в одежде, в обращении с деньгами, в обращении с близкими людьми, с далекими людьми. Все это делает человека несчастным.

В2: У нас, слава Богу, Церковь отделена все-таки от государства. Вы же не можете навязывать свои взгляды.

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Он не отделена от публичного пространства, в котором она может и должна говорить. Понимаете, мы не навязываем, мы предлагаем что-то. Я бы мог...

В2: Грань очень условная.

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: ...Что-то кому-то навязать, да, тонкая грань, но я бы мог что-то кому-то навязать, если бы у мены были в подчинении армия, полиция, какие-то еще структуры, которые могли бы силовым образом ограничить человека, но у меня этого, этого ничего в подчинении нет, и слава Богу. Вот как раз это еще один вопрос о том, почему священник не должен быть государственным деятелем. Он не должен действовать силой принуждения. Но силой слова он действовать обязан и, по крайней мере, говорить то, что считает нужным, он, наверное, должен иметь право, в том числе, и...

В1: Иван тоже никого не заставляет. Здесь я не могу его не защитить.

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: И слава Богу.

В1: Он тоже должен говорить.

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: А вот если будет Президентом, он сможет издать указ сделать то-то и то-то, и будет неправ, потому что его деятельность как священника не совместима с тем, чтобы заставить кого-то что-то сделать исходя из его религиозных убеждений.

В1: То вы тем самым сегодня весь день говорите о том, что вы категорически против сближения церкви и государства, правильно? То есть вы считаете, что это очень хорошо?

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Церковь и государство, естественно, взаимодействуют.

В1: Но Церковь отделена от государства.

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Но они не должны пересека... перетекать одно в другое.

В1: Отец Всеволод, а вот знаете, тоже есть несколько вещей, которые меня лично прям очень волнуют. Вот мне нравится то, что вы говорите, вы объясняете, почему Церковь должна быть состоятельной? То есть вы сказали, что Церковь должна быть красивая, богатая. То есть богатство Церкви – оно никак не связано с личным состоянием любого священнослужителя. Я, кстати, очень много участвовала в спорах, вы знаете, по поводу яхт, машин и тоже вступала в перепалки, когда меня люди не понимали. Я говорил им, ну, вы что хотите, чтобы к нам приехали иностранные гости, а Святейший их отвозил, как бы да, там на самой простой машине, на самой простой лодке. Но так не принято в мире. Но, тем не менее, у людей почему-то это вызывает вопросы и как мне кажется, поправьте меня, если я заблуждаюсь. Это связано с тем, что в православной этике, в принципе, вы знаете, да, что все руководствуются старой-старой цитатой: "что легче богатому пройти, легче бедному пройти через угольное ушко, чем богатому попасть в рай". Как вы считаете, вот сегодня можно как-то по-другому людям сформулировать и объяснить вот людям, исповедующим православие? Надо ли им зарабатывать, да, там, хорошо ли это быть богатым?

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Самое главное, чтобы человек не был зависим от тех денег, от богатства, от вещей, которые у него есть. Я знаю большое количество очень бедных людей, которые так трясутся за то свое имущество, которое у них есть, что они хуже любого олигарха, который может сменить образ жизни и отказаться от того, чтобы чахнуть над своим богатством. И бедность, и богатство опасны, если человек гордится бедностью или гордится богатством или если человек корпит над тем имуществом, большим или малым, которое у него есть. Вы знаете, я веду программу на радио и вижу совершенно ужасную вещь. Как только начинается разговор у меня или у гостя или у звонящего слушателя о чиновниках или о бизнесменах, идут СМС-ки и е-мейлы все абсолютно ругательные. Повесить, расстрелять, посадить – ни одной хорошей. Это катастрофа. Это катастрофа, то, что активный класс экономически или политически активный класс у нас имеет такой разрыв в отношениях с людьми. И есть такая ненависть по отношению к этому классу, это очень плохо. Это еще одна большая беда, не менее опасная, чем межнациональные конфликты.

В1: А Вы понимаете, да, что Церковь здесь может сыграть очень большую роль, если она объяснит.

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Потому, что это чревато социальным, социальным конфликтом.

В1: Вы абсолютно правы потому, что вы это...

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Вы знаете, здесь, здесь важно заниматься ни софистикой, а показать примеры людей, чиновников и бизнесменов, которые действительно честно живут и приносят пользу людям. А такие есть. Почему их не видно нигде? Я несколько раз говорил этим людям, ну давайте буду вас, что называется, раскручивать, водить на пресс-конференции и приглашать в радио эфир. Нет, не надо, мы уж как-нибудь иначе. А почему?

В1: А Церковь Вас за это ругать не будет? Потому что это же политическое решение.

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: А почему? Это не политическое решение.

В1: Это хорошее политическое решение.

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Это не политическое решение. Это забота о том, чтобы хоть как-то сократить тот разрыв, убрать тот конфликт, который у нас есть между элитом и народом, элитой и народом.

В1: Я сейчас не передергиваю, но если бы священники были в политике, вот я не передергиваю, вы меня поправьте.

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Да оставьте священникам священнослужение.

В1: Если бы священники были в политике, они бы гораздо быстрее могли бы посодействовать изменению настроения?

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Было бы гораздо лучше, чтобы грамотные, сильные православные миряне участвовали бы в политических процессах как христиане, опираясь на христианские нравственные ценности.

В1: А сильны ли православные миряне? Как вы сегодня чувствуете? Есть?

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Да есть.

В2: Но в случае с Иваном Охлобыстиным вы к диалогу с ним не готовы? Церковь к диалогу с ним не готова?

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Диалог идет постоянно. Но опять же, опять же, есть разница между служением священника и миссией политика. Вот это я уже, по-моему, несколько раз сегодня подчеркнул.

В2: Да, но хочется, все-таки, чтобы это было зафиксировано еще раз. Это ультиматум?

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Есть абсолютно ясно принятый церковный документ. Есть документ, принятый в 2000-м году и есть документы, принятые только что буквально, если говорить об исторических длинных реалиях, в 2011 году, в феврале месяце документ в котором ясно говорится, что священник не может баллотироваться в президенты.

В1: А можно я отвечу.

В2: То есть ультиматум.

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Все решения приняты. Он должен был бы их знать. Если он сейчас скажет, что их не знал, хотя наверное любой священник должен прочесть решения Архиерейского Собора, это как раз и будет означать, что заранее был подготовлен путь для отступления и по этому пути отец Иоанн пройдет.

В1: Можно цитату? "Одни нынче считают Охлобыстина чуть ли ни святым и юродивым. Другие подозревают его в политической манипуляции для привлечения народа на выборы. Первое, впрочем, не исключает второго. Главное не это. Скоро этот спектакль сойдет на нет. Но священник Иоанн уже создал прецедент возможного царствования священнослужителя. Охлобыстин задал некую социально-духовную парадигму, которая зерном проникла в коллективное сознание и в свое время при благоприятных условиях даст плод".

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Но пусть он не прячется.

В2: Кто это говорит?

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Пусть он прячется, пусть.

В1: Поклонники Ивана Охлобыстина, цитирую.

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Сам отец Иоанн скажет, кем он все-таки хочет быть: царем или шутом, или священником, или актером, или президентом. Он, наверное, должен теперь как-то сам расставить точки над i.

В2: А вот лично у вас, извините меня, может быть, за эту, ну, крамольную мысль, никогда не было желания посвятить себя еще чему-то?

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Зачем? Я считаю, что у меня все есть.

В2: А вы уверены?

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Абсолютно. Самое главное есть возможность общаться с богом, служить божественную литургию. Иногда церковь дает какие-то послушания, связанные с теми же контактами, с политическими партиями, но это не главное на самом деле в жизни и вообще у меня такой ультимативный жизненный план, несколько другой, чем какого бы то ни было рода контакты и активная общественная жизнь.

В2: И никогда не хотелось играть в кино?

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Нет. Несколько раз предлагали. Но я сказал, что Чарли Чаплин – это несколько другой персонаж, поэтому уж извините.

В1: Я на вас смотрю и понимаю, вот Андрей, если завтра отец Всеволод тоже бы выдвинулся в президенты.

ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Вот ни за что на свете, вот ни за что на свете.

В1: Это была программа "Нереальная политика". Мы с вами обязательно встретимся через неделю.