Непротивление злу насилием, или Царский путь митрополита Агафангела (Преображенского)

Имя митрополита Сергия (Страгородского), как и вся его деятельность, чаще всего связывается лишь с одним действием – выпуском Декларации 1927 года. На самом деле этот документ, хотя и был знаковым текстом за подписью митрополита Сергия и членов его Синода, – лишь малая часть той деятельности заместителя патриаршего местоблюстителя, которая вызывала вопросы у православных иерархов того времени.

Одним из наиболее известных оппонентов митрополита Сергия был митрополит Ярославский Агафангел (Преображенский) – один из кандидатов в патриаршие местоблюстители, упомянутый в "Завещании" патриарха Тихона.

В 1926 году священноисповедник Агафангел чуть не стал жертвой деятельности начальника VI управления ОГПУ Евгения Тучкова, который склонял иерарха принять на себя обязанности патриаршего местоблюстителя. Результатом действий компетентных органов стало Пермское послание митрополита Агафангела 18 апреля 1926 года, в котором он объявлял себя патриаршим местоблюстителем по праву старейшего архиерея и ряда распоряжений патриарха Тихона. Формально Ярославский митрополит имел все права на местоблюстительство, но в той ситуации любые решительные действия митрополита Агафангела приводили бы его к открытому столкновению с митрополитом Сергием (Страгородским), который к тому моменту уже активно управлял Церковью на правах заместителя патриаршего местоблюстителя. За этим заявлением митрополита Агафангела последовала бурная переписка между ним и митрополитом Сергием, которая едва не привела к новому расколу в Церкви. Мудрость священноисповедника Агафангела и его способность отказаться от власти и пойти на уступки другому иерарху привела к провалу попыток Тучкова окончательно расколоть Церковь. Проблема состояла еще и в том, что митрополит Сергий (Страгородский) допустил в письмах к митрополиту Агафангелу несколько резких выражений и затронул вопрос о правах и границах власти заместителя патриаршего местоблюстителя, поиск ответа на который привел к тому, что митрополита Сергия отказывались поминать многие достойные архипастыри. Они не одобряли его политику и методы церковного управления, но ради любви к Церкви не требовали отставки митрополита Сергия и признавали его как действительного и благодатного епископа. В 1926 году Церковь от раскола спасла осторожность митрополита Агафангела, сделавшего все возможное, чтобы погасить конфликт.

Второе, гораздо более острое столкновение между двумя православными иерархами произошло 6 февраля 1928 года, когда Ярославская епархия под управлением митрополита Агафангела заявила о своем несогласии с отдельными положениями Декларации митрополита Сергия и теми действиями, которые он был вынужден проводить под давлением ОГПУ.

Послание ярославских архиереев митрополиту Сергию упрекало заместителя патриаршего местоблюстителя в том, что "начало духовное и Божественное в домостроительстве церковном всецело подчиняется началу мирскому и земному; во главу угла полагается не всемерное попечение об ограждении истинной веры и христианского благочестия, а никому и ничему не нужное угодничество "внешним", не оставляющее места для важного условия устроения внутренней церковной жизни по заветам Христа и Евангелия". Под "угодничеством внешним" митрополит Агафангел и его единомышленники понимали те условия, на которых советская власть легализовала митрополита Сергия и позволила ему создать временный "патриарший Синод". В конце 1927 года в Церкви начались перемещения православных епископов с одной кафедры на другую, причем значительная часть этих переводов была продиктована не заботой о Церкви, а давлением со стороны ОГПУ, которое руками митрополита Сергия фактически отправляла неугодных епископов в ссылку. Еще одним камнем преткновения для митрополита Агафангела стало требование молитвы за советскую власть и поминовение за богослужением митрополита Сергия вместе с митрополитом Петром (Полянским). Священноисповедник Агафангел также считал, что заместитель патриаршего местоблюстителя не имел права создать при себе постоянный Синод и включить в него некоторых епископов с сомнительной репутацией.

Действия ярославских епископов не противоречили церковным канонам, поскольку Поместный собор 1917-1918 года разрешил епископам самостоятельно управлять епархиями, если они не могли связаться с патриархом в условиях разрухи и гражданской войны. Однако послание ярославских епископов создавало опасную ситуацию, когда прекращалось поминовение епископа, фактически управлявшего Церковью. В условиях жесточайших гонений на веру, это могло привести к непоправимым последствиям. Ситуация осложнялась еще и тем, что в послании содержался призыв признать в качестве законного местоблюстителя митрополита Агафангела. Если бы достаточное число епархий сделало это, то Церковь бы получила еще один раскол. Понимая это, митрополит Агафангел и митрополит Сергий снова вступили между собой в энергичную переписку, результатом которой стало заявление ярославского епископата от 10 мая 1928 года: ярославцы принципиально не отрицали власть митрополита Сергия, не собирались уходить в раскол, но оставляли за собой право не выполнять "распоряжения Заместителя, смущающие нашу и народную рели­гиозную совесть". Эта оговорка оставляла ярославским епископам возможность не молиться за власть и не поминать митрополита Сергия.

Позиция митрополита Агафангела представляла собой отчаянную попытку спасти хотя бы свою епархию от политических заявлений в пользу советской власти, а также давала возможность успокоить паству, не уходя в раскол. Путь митрополита Агафангела, конечно, был невозможен для всей Церкви, но до конца 1928 года Ярославская епархия оставалась островком относительной свободы в условиях гонений, а сама личность ярославского святителя стала образцом для многих людей, желавших спасти Церковь, не бросаясь при этом в удушающие объятия советской власти