Христос ничего не гарантирует

Человек долго ходил в храм и вдруг охладел к Церкви. Подросток вырос в церковной семье и уходит из нее. Разочарование, равнодушие, протест. В чем причина? На вопрос ПРАВМИРА отвечает протоиерей Алексий Уминский, настоятель храма Святой Троицы в Хохлах, духовник Свято-Владимирской гимназии.

Молиться не хочется, исповедь – особо сказать нечего, причащаться – подростку непонятно, зачем. И никто не объяснит ему, потому что он не спрашивает. Ответа на свои вопросы он тоже не находит, потому что видит вокруг себя то, что имеет относительное отношение к реальности.

Да, все красиво, хорошо, замечательно, все в платочках. Но суть и смысл происходящего непонятны. И не только для подростка, для очень многих людей, которые в храме стоят и молятся. Для его собственных родителей.

В интерпретации родителей Церковь часто предстает сказочным домиком, в который приходят за вкусненьким и сладеньким. Можно услышать, как иногда мамы причащают ребеночка: "Сейчас тебе батюшка даст сладенького, сейчас он тебе медочку даст"!

Ужасно! Это вместо того, чтобы ребенку с младенчества говорить, что он сейчас будет причащаться истинного Тела и Крови Христовых. Так и наша церковная жизнь, к сожалению, превращается в какую-то сказочку.

Сущность веры для многих – это хождение по церковному кругу. У нас есть прекрасный церковный круг богослужения. От Пасхи до Пасхи, от поста до поста. Привычно и хорошо этим кругом ходить, этаким хороводиком церковным, меняя праздничные платочки. Можно ни о чем не думать, совсем можно не задумываться о смысле этого хождения. И человек вдруг так привыкает ходить по церковному кругу, что за Христом ему ходить уже не надо.

Не надо идти за Христом.

Потому что все есть в церковном круге.

И ведь правда все есть. Но церковный годовой круг – это не самое главное. А когда нет главного, когда вдруг главное уходит, не ощущается, тогда для подростка начинается большая проблема.

Ходить по кругу не хочется. Взрослым удобно ходить по кругу – мы привыкли, нам это уютно и гарантировано. А подростку или юноше нужно главное. Он главного не видит. Не видит хождения за Христом. Не слышит голоса Христа, не ощущает реально Христа в своей жизни.

Человек начинает искать. Либо в Церкви ищет и, может быть, находит, либо уходит с этого места и ищет что-то другое на стороне. Может вдруг возвращаться, осознав, что главное – все-таки Христос.

Это очень сложные и трагические вещи.

Человек может найти главное, но нескоро.

Сейчас у нас такой уютный и благополучный мир, в котором можно оказаться без Христа.

Прогуливаясь от Пасхи до Пасхи по церковному кругу, от исповеди до исповеди, от воскресения до воскресения, можно решать какие-то проблемы, в том числе и служения, миссионерства, но главного может и не быть, потому что человек в этот момент не нуждается ни в чем.

Ему не надо особенно молиться, потому что можно отчитать молитвенные правила.

Ему не надо каяться и глубоко в себя заглядывать, потому что есть ежемесячная, или еженедельная исповедь.

Он причащается и знает: "Вот, я причастился, все сделал правильно. Прочитал каноны, поисповедовался у священника, меня допустили. Значит – не в суд, и не во осуждение, значит, у меня уже тут все хорошо, все сделано, куда еще идти? Я даже Евангелие читаю раз в неделю, раз в день по главе, потому что так надо".

А ведь можно прочесть и ничего не услышать.

А можно что-то услышать и понять, что главное, а что второстепенное.

Мне кажется, что в нашей жизни сейчас перестало хватать той остроты понимания, что надо, вообще-то, идти за Христом.

Надо очень серьезно вживаться в евангельский текст. Надо очень глубоко переживать каждое слово, сказанное в Евангелии, и очень глубоко переживать Евхаристию. Если этого не будет, то тогда – увы.

Церковный круг – это еще не все. Это только подпорка для хождения за Христом, а не для хождения по кругу.

Подростку нужна внутренняя правда. Он должен понимать, что с ним происходит, и почему, собственно говоря, он ходит в церковь. Не просто потому, что он родился в этой стране, а родители отправили его в воскресную школу учиться, а потом по воскресеньям приучили причащаться.

Мы все время рассчитываем, что все само заработает, что само все по себе сложится, что вот если мы будем делать это, это, это и это, то обязательно будет то и то. Если мы будем с ребенком ходить в храм, приучим читать вечерние молитвы, то обязательно прорастет вера. Прорастет, но только когда? И при каких обстоятельствах? Этого мы не знаем. Но ищем гарантированный путь. Нам кажется, что благочестие гарантировано. Но у нас ничего не гарантировано. Евангелие абсолютно ничего не гарантирует человеку.

Христос ничего не гарантирует!

Христа надо очень искать в своей жизни, постоянно. Тогда найдешь. А если не будешь искать Христа – не найдешь, будешь все время мимо проходить.

Мы не должны забывать о том, что мы Церковь Бога Живого. А весь груз нашей христианской жизни переложен на наши прекрасные традиции. Смотрите, что горячо обсуждается? Какие самые главные проблемы сейчас обсуждают в Церкви?

На каком языке служить – на русском, или на церковнославянском?

Какой календарь лучше – новый, или старый?

Что лучше – монархия, или демократия?

Как читать евхаристические молитвы – вслух, или тайно?

Какое это имеет отношение к жизни со Христом? Какое отношение это может иметь, если Христос говорит юноше: "Иди за мной!". "Оставь все и иди за мной".

Есть масса вопросов, на которых, нам кажется, зиждется Церковь: вопросы богослужебного языка, календаря, отношения к монархии. Вещей внешних, меняющихся с веками и годами, вещей, которые Церковь сама, по своей необходимости, либо принимает, либо отвергает.... А мы только ведь об этом говорим.

А вот когда раздаются евангельские слова Христа "Оставь все, иди за мной" – это оказывается на втором месте. Образ Христа сам оказывается на втором месте. Жизнь по Христу, подражание Христу, Евангелие оказывается на втором месте. Вы понимаете?

Центр наших сегодняшних амбиций и интересов, боли церковной, смещен в сторону второстепенных вопросов. Они оказываются сейчас главными. Из-за них люди ругаются и друг друга обвиняют, называют друг друга либералами или фарисеями. Какое это имеет значение сейчас?

Вспоминается 20-й век, Валаам. В монастыре монахи десятилетиями не разговаривали друг с другом, потому что одни приняли новый стиль, а другие старый. 20-й век показал, что люди умирали на земле миллиардами от войн, от несчастий, от ужасных катаклизмов, от фашизма, от сталинизма, а в Церкви решали календарные вопросы. До сих пор одни не поминают других, потому что одни – старокалендарники, другие – новокалендарники.

Сейчас мы примерно в том же состоянии находимся. Вокруг нас мир гибнет, а для нас главные вопросы либо богослужебного языка, либо календарной системы, либо монархии. Вот это действительно занимает наши умы, а детям и подросткам это совсем не интересно.

Их абсолютно не волнует, какой календарь, какой язык у нас будет.

Их волнует живое общение со Христом.

А нас оно волнует нередко в последнюю очередь.

Это очень серьезная проблема сегодня.

Что делать?

Мне кажется, что у нас всегда одно и то же лекарство: Евангелие.

Как только человек перестает, читая Евангелие, что-то ощущать для себя, что-то понимать, на что-то реагировать – это очень тревожный знак того, что человек, вместо того чтобы жить церковной жизнью, играет в какую-то очень известную игру по известным правилам.

К сожалению, нельзя сказать, что для нас исповедь, молитва и наше вхождение в храм и общину не является часто хорошо известной нам игрой. Мне кажется, что когда человек читает Евангелие и его сердце может встрепенуться – это знак того, что человек умеет серьезно относиться к своей вере. Может быть, не надо читать Евангелие, как мы привыкли его читать – главу в день как необходимое послушание, чтобы обязательно прочесть. А читать его как-то иначе, читать его более трепетно. Понемножку совсем, но очень трепетно, чтобы, помолившись перед тем, как читаешь Евангелие, очень Бога попросить, услышать Его голос. Чтобы услышать Его голос для себя, чтобы что-то Господь тебе о Себе открыл.

Когда ты читаешь Евангелие, ты вдруг начинаешь очень хорошо себя понимать.

И тогда тебе становится стыдно, и тогда ты можешь спокойно идти на исповедь.

Я только так это понимаю для себя.