Страсти по старой иконе с новой силой вспыхнули в российской Северной столице накануне октябрьских праздников (то есть, ноябрьских, конечно, просто многие по давней привычке связывают их скорее с Октябрем 1917-го, чем с ноябрем 1612-го). Подогрел эти самые страсти ни кто иной, как генерал-губернатор Георгий Полтавченко.
Он слывет у нас активным пользователем Твиттера, где ведет переписку со всеми желающими. Отвечая в минувший четверг на вопрос одного из блогеров о судьбе знаменитой иконы "Божья Матерь Одигитрия" (её ещё называют Торопецкой), Георгий Сергеевич сообщил, что "вернут икону туда, откуда в свое время взяли – в Торопецкий монастырь, когда он будет отреставрирован".
"Что и требовалось доказать!", – только и оставалось выдохнуть тем петербуржцам, кто в свое время протестовал против изъятия "Одигитрии" из запасников Русского музея.
Случилось это ровно два года назад – в ноябре 2009-го министр культуры Авдеев подписал решение "о временной передаче" иконы в только что построенную церковь Александра Невского. А построили ту в коттеджном поселке "Княжье озеро" Истринского района Московской области. Поселке элитном, что-то вроде Рублевки. Саму церковь возвели там на средства состоятельных обитателей коттеджа. И всё бы хорошо, да пожелали "кошельки" в свой церковный новострой чудотворную реликвию.
Сказать, что в Петербурге этому воспротивились многие горожане и практически все специалисты из числа историков, реставраторов, хранителей фондов, значит, не сказать ничего. Волна протеста выплеснулась на городские улицы. На площади Искусств перед Русским музеем люди, помнится, часами стояли на холодном ветру, требуя "оставить икону на месте".
Главный аргумент – реликвия ХII-ХIV веков нуждается в очень бережном отношении. Она не реставрировалась, потому что нет ещё такой технологии, с помощью которой можно было бы провести реставрацию безболезненно, то есть, без потерь для самой реликвии. К тому же в России подобных памятников истории и культуры осталось очень мало, буквально наперечет.
– При недолжных условиях хранения икона может просто погибнуть, – заявляла тогда во всеуслышание замдиректора Русского музея по научной работе Евгения Петрова. – Она находится в критическом состоянии и ей нужен строго определенный режим хранения, который вряд ли смогут создать в церкви поселка "Княжье озеро".
Интересно, что протестная реакция петербуржцев оказалась почти действенной. Почему "почти"? Уже на следующий день министерство культуры РФ уточнило, что решение должно быть принято самим музеем на основании мнения экспертов. Абсолютно все эксперты (ни одного голоса "за"!) высказались против передачи реликвии куда бы то ни было даже на сутки, не то, что на полгода, как просил Минкульт. Надо было ещё чуть "поднажать", подтянув "тяжелую артиллерию", то бишь, весомые голоса известных далеко за пределами России соотечественников. И победили бы, отступилось бы министерство! Но "из тяжелых" откликнулся только один Михаил Пиотровский.
Директор Эрмитажа не побоялся вступить в бой, хотя, казалось бы, что ему "чужой" Русский музей?
– Как это – "чужой"? – Возмутился Михаил Борисович, когда корреспондент "СП" позвонила ему с просьбой прокомментировать новый поворот в "деле Одигитрии" в связи с заявлением Полтавченко. – Эта икона – государственное достояние, наша с вами российская реликвия. Отмолчаться, значит, согласиться с теми, кто положил свой глаз и тянет руки к музейным ценностям. Или вы считаете нормальным, когда дома приемов просят у музея мебель, а церковь – иконы? Музей есть музей, он обязан хранить свои экспонаты. Должна существовать музейная автономия, только так можно сохранить объекты культурного наследия.
"СП": – Как считаете, Михаил Борисович, почему ваш коллега – директор Русского музея не столь активен, ведь он же мог "упереться", не отдавать икону...
– Я вам иначе отвечу. Был когда-то в Русском музее директор Василий Пушкарев. Вот при нем подобное было совершенно невозможно!
Легендарный Василий Алексеевич Пушкарев жизнь свою положил, чтобы сохранить для России полотна Малевича и Филонова, Петрова-Водкина, Шагала, многих других мастеров начала и середины ХХ века, которые советское правительство наметило было для продажи на Запад. Всё что он получил за это – множество выговоров, а потом и увольнение с поста.
Видимо, именно последнего боится нынешний директор Владимир Гусев. Обласканный властью (его 60-летний юбилей пришелся аккурат на те дни, когда вывозили "Одигитрию", и сопровождался правительственными телеграммами, высокой государственной наградой), он служит ей беспрекословно. Он не только не поддержал своих коллег-подчиненных, не вступился за икону. Но и им приказал помалкивать, пригрозив административными санкциями. В Русском музее, складывается впечатление, вообще полувоенный режим. С журналистами сотрудники разговаривать боятся, требуя некоего "специального разрешения на это начальства". А если что и говорят, то уж очень "эзопово", одними намеками.
Сотрудники, кстати, предлагали своему директору разумное решение: перенести икону "Богоматерь Торопецкая" в церковь при Михайловском (Инженерном) замке – это подразделение Русского музея. Там бы ей могли поклоняться все верующие, а не только "кошельки" из элитного подмосковного поселка. Но на встрече с министром культуры директор Русского данное предложение, как говорят, озвучивать "постеснялся".
Вывезенная в "Княжье озеро" на полгода, "Одигитрия" находится там уже больше полутора лет. За это время прояснилась и подоплека всей "операции" по изъятию иконы из музея. Некий господин, возглавляющий крупную строительную компанию, стал в какой-то момент благотворителем реставрируемого не первый уже год Корсунско-Богородицкого собора в Торопце – небольшого городка в Тверской области. Проще говоря, пожертвовал некую сумму на реставрацию, за что вошел в доверие к малым и средним чинам Московской Патриархии, с их помощью передал письмо с просьбой об иконе самому Патриарху. Тот и обратился в Минкульт. Ну, а как отказать САМОМУ Патриарху?!.. Тем более, церковь у нас давно только на словах отделена от государства. А набожность премьера (часто демонстративная) уже вошла в поговорки.
К слову, далеко не все священнослужители одобряют решение о передаче "Одигитрии" в поселковую церковь . Вот мнение дьякона Сергея Куксевича из Епархиального управления, что в Александро-Невской лавре Петербурга:
– Я знаю эту икону, много читал о ней, видел её. Уникальное творение Божие и рук человеческих! Место ей, конечно, в музее. Нельзя допускать, чтобы такие ценности – уже не только церковные, культурные, но исторические – были вне государственного хранилища, не под защитой и присмотром специалистов.
Нас утешают, что "Божья Матерь Одигитрия" вернется на свое историческое место – в монастырь Торопца. "Когда тот отреставрируют", – добавляя при этом. Но даже с помощью государства восстанавливаются у нас храмы Божьи очень медленно, слишком долго. Разрушали-то их не один десяток лет...
Справка "СП":
У иконы "Богоматерь Одигитрия" несколько названий: Корсунская – Торопецкая – Эфесская – Полоцкая. Историки датируют ее первой половиной XIV века. Согласно же легенде, икона была написана евангелистом Лукой еще при жизни Девы Марии, а в 1239 году ею венчался в Торопце
князь Александр Ярославич (Невский). На обороте иконы находилось изображение святого Николая Чудотворца, которое было утрачено. Икона считалась чудотворной. По преданию образ неоднократно спасал Торопец от набегов литовцев, а также от эпидемий.
В 1920-х годах, когда храм там был закрыт, а колокольня и главы церкви разрушены, "Богоматерь Одигитрию" передали сначала в местный краеведческий музей, а затем (в 1936 году) в Русский музей.
По материалам источников: Svpressa.ru
