Один, без одиночества

ВЧЕРА ВСЕМИРНО ИЗВЕСТНОМУ РОССИЙСКОМУ ПУТЕШЕСТВЕННИКУ ФЕДОРУ КОНЮХОВУ ИСПОЛНИЛОСЬ ШЕСТЬДЕСЯТ ЛЕТ

Несмотря на столь солидный возраст, Федор Филиппович полон сил и новых устремлений. В его планах погружение на дно Марианской впадины, трехкратное кругосветное кольцо вокруг земли на 50-метровой яхте в режиме non-stop – без захода в порты, а также полет на воздушном шаре вокруг света. Помимо этого странник-монах намерен создать в Подмосковье Центр путешествий: открыть детский парусный клуб, построить храм – маяк и грандиозный храм – корабль – благословение на это дал сам Патриарх Кирилл...

Такое-то и присниться может не каждому. Но у Конюхова нет сомнений: ведь все, что задумывал до сих пор, у него, как правило, получалось. Потому что Бог его неизменно хранил – начиная с самых первых мгновений жизни...

БИТВА С ГУСЯМИ

Потомок поморов по отцу и бессараб по матери Федор, конечно, был обречен на скитания-странствия, но чтоб на такие!..

Свой первый вызов природе бросил, когда ему было лет шесть. Решил проучить гусей. Забрался в корыто, предназначенное для корма, и в пруду возле мельницы устроил атаку на обнаглевшую стаю, захватившую, как ему показалось, "все жизненное пространство". Но гуси подобрались не робкого десятка, уступать ревнителю свободы и справедливости не пожелали. Сильные птицы набросились на ребенка, вдоволь похлестали его крыльями и едва не заклевали. Мальчишка отбивался доской, которая служила ему веслом, но оружие вскоре сломалось. Корыто, лишенное возможности маневра, неминуемо бы перевернулось, и чем бы закончилось приключение, трудно сказать, но, к счастью, подоспел хозяин гусей по имени Васька. Он быстро разогнал рассвирепевшую стаю, вытащил мальчика из пруда, утер ему сопли и слезы, а кое-где даже кровь. "Больше на воде не балуй никогда!" – наказал строго.

Федор все понял по-своему: всякое дело должно быть хорошо подготовлено, только тогда имеется шанс на успех – примерно такой сделал вывод...

ДЕД НАЦЕЛИЛ НА СЕВЕРНЫЙ ПОЛЮС

Конечно, сами по себе подобного рода мысли не возникают. У Федора был славный дед – Михаил Севостьянович, офицер царской армии, ветеран Первой мировой войны, Георгиевский кавалер. А еще он был военным геодезистом и дружил с Георгием Яковлевичем Седовым, одним из первых российских полярных исследователей. Люди в принципе равные, выходцы из простых, рыбацких семей – им всегда было, что обсудить при встречах. Правда, в экспедициях Седова на Северный полюс дед не участвовал. Однако при любой возможности с удовольствием рассказывал внукам о легендарном исследователе-путешественнике. Георгий Яковлевич в 1912 году на судне "Святой великомученик Фока" отправился открывать Северный полюс – это была первая российская экспедиция в высокие широты. Правда, за несколько лет до этого на полюсе уже побывали американцы Фредерик Кук и Роберт Пири, но из русских же – никого... К сожалению, экспедиция на Северный полюс была подготовлена плохо. Судно кое-как отремонтировано и слабо оборудовано, запасы угля и теплой одежды недостаточны, даже основные продукты подпорчены. Только Седова было уже не остановить. Когда льды сковали судно, начальник экспедиции попытался добраться до полюса на собачьих упряжках, но заболел и погиб.

Когда началась Первая мировая война, Михаила Севостьяновича направили в действующую армию. Воюя с немцами, он заслужил Георгиевский крест, но в гражданскую подвиги совершать отказался. Его родной брат, Николай Севостьянович, двоюродный дед Федора, служил священником в Пермской губернии. 28 декабря 1918 года чекисты на лютом морозе сначала облили его водой, а потом, когда замерз, добили выстрелами из револьверов. Ныне Русская православная церковь причислила отца Николая Конюхова к священномученикам.

ЧК устроило гонения и на бывших господ офицеров. Тогда-то Михаил Севостьянович и посчитал за благо рвануть куда подальше. Этим, заметим, весьма своевременным поступком он спас не только себя, но и свою семью от верной гибели. До конца своих дней дед Федора, даже прикованный к инвалидному креслу, опасался, что в любой момент за ним могут прийти и арестовать. Стал даже прикидываться дурачком – кукарекал, когда кто-то чужой подходил к дому. За это ему кличку дали: "петушок"...

Но придуривался – косил под ненормального – он только при посторонних. Для Федора же это был самый интересный человек на свете. В детстве любознательный и настырный мальчишка узнал от него больше, чем от школьных учителей. "Дед хотел, чтобы я стал путешественником, – вспоминает Федор. – Как Седов. Подарил мне свой крестик и оставил наказ, чтобы я непременно донес его до Северного полюса, когда вырасту. Так и сказал: "Ты должен отстоять честь Седова!" Это было в 1958 году, никто из наших туда даже не собирался. И когда меня спрашивали, кем хочешь стать, когда вырастешь, я отвечал, что буду, как Георгий Яковлевич Седов..."

Именно дед учил маленького Федю, как надо закалять тело и дух, и даже вести дневник – без этого, говорил, нельзя путешественнику... Велел больше ходить босым, утром пробегать не менее двух километров, затем окунаться в море – в любую погоду и круглый год. Спать полагалось на свежем воздухе – в саду или на берегу моря. Федор даже попробовал на гвоздях полежать – не понравилось, но терпимо...

К переходу во льдах готовился так: разбирал старые бочки, делал лыжи из гнутых досок, проволокой крепил ремни, надевал все это на ноги и часами утюжил вспаханное под озимые поле – снег-то в Приазовье диковина... Но он все равно тренировался.

ПОД УГРОЗОЙ РЕМНЯ

Уже когда деда не стало, в пятнадцать лет, Федор начал строить настоящую лодку, на которой собрался пересечь для начала Азовское море. Решил, что пора проверить себя – способен ли на серьезные поступки? Но тут о дерзком намерении узнал отец. Взял топор и безжалостно изрубил в щепу почти готовое судно будущего морехода, да еще ремнем приголубил и прочитал целую лекцию о морских опасностях, подстерегающих в море бесшабашных сорвиголов...

Филипп Михайлович потомственный моряк. Он сам вырос на Азовском море и знает, что только на карте в сравнении с океанами этот водоем может показаться кому-то из дилетантов безобидной лужицей. На самом деле место чрезвычайно коварное: многочисленные течения в любой момент меняют свое направление, а шквалистый ветер, налетевший внезапно, способен превратить безобидную с виду волну в бронебойный снаряд. Беда практически неминуема и редко обходит стороной особенно тех, кто бросает стихии необдуманный вызов – например, отважится выходить в открытое море на маломерных судах.

На сейнере-то Федя вместе с отцом и другими рыбаками с малых лет ходил в море. Ловили бычков и камбалу, и ничего ужасного не случалось, даже когда попадали в шторм. Сверстники на берегу страшно завидовали – далеко не каждому дозволялось испытать такое счастье!..

Но сейнер и весельная лодка, как говорят в Одессе, две большие разницы.

...Возмущению Федора не было предела: он и кричал, и рыдал, но все бесполезно. Филипп Михайлович был невозмутим: в одиночку ходить по морю желторотому пацану он не позволит! Слишком многих товарищей, гораздо более умелых и опытных, навсегда успокоила опасная и коварная стихия. Терять по глупости сына он не желал.

Однако и Федор не захотел отступать от задуманного. Втемяшилось ему переплыть Аральское море – точка. Характер уже был выпестован заботливым дедом... Потихоньку собрал запас сухарей и вяленой рыбы, улучил момент, да и позаимствовал у соседей ялике веслами. Ушел в море.

Филипп Михайлович какое-то время об этом не знал, но старший брат Федора – Виктор – сразу понял, в чем дело. Сутки молчал, рассчитывал на то, что одумается братишка, вернется. А тут море нахмурилось, штормом запахло, Виктор не выдержал и все рассказал отцу. Тот сразу ударил в набат: поиск "блудного сына" объявили по всей акватории.

Федю нашли в конце вторых суток, в нескольких милях от Керченского пролива. Парень греб из последних сил, но весла из рук упрямо не выпускал. Догнали его на моторной лодке, бросили конец – веревку: цепляй свою скорлупину!.. Он помотал головой, но помощь принял.

Силы у мальчишки явно были уже на исходе, хотя изможденным не выглядел. Достал из котомки остатки своих сухарей, сушеную рыбу, протянул спасателям: "Давно меня ищете? Устали, наверное. Вот подкрепитесь маленько..."

Пройдет всего 35 лет, и Федор Конюхов, собираясь переплывать на весельной лодке Атлантический океан, скажет. "Я этого момента ждал давно. Атлантический океан переходил шесть раз, с востока на запад и с запада на восток, но все это было на яхте. И всегда думал, что я буду чувствовать, когда океан буду проходить на весельной лодке. Не сделать этого я просто не мог. Ведь переплывая мальчишкой Азовское море, я думал уже об океане... Когда плывешь в океане на лодке, слышишь, как шелестят плавниками киты, касатки, тунцы. Такого больше никак не услышишь..."

Азовское море он почти переплыл и довольно успешно. (И океан в 2002 году, кстати, тоже). Даже когда усиливался ветер и налетали волны, о коварстве которых так настойчиво предупреждал отец, Федя не испугался.

А чего бояться, если море для него все равно, что роддом Грауэрмана для коренного москвича! Федор ведь и родился под плеск волн, прямо на песчаном берегу. После шторма мама, которая была на сносях, вместе с бабушкой отправились к кромке воды собирать рачков для домашней птицы.

Тут-то и решил будущий покоритель полюсов, океанов и самых высоких горных вершин впервые громко заявить о себе – рванул на свет Божий без всяких предупреждений. Видимо, надоело скучать в тесноте материнского лона – а тут как раз солнце всходило. Мама и охнуть не успела, а бабушка уже и пуповину перекусила, и узелком завязала. Обошлись без врачей...

МЕЧТА СБЫЛАСЬ

Много невероятностей у Федора в жизни. Большинство из них он сам для себя придумал, но и выдерживал затем суровые испытания тоже ведь сам. Правда, каких это стоило нервов, прежде всего родителям, двум родным братьям и двум сестрам, а также женам (бывшей и настоящей), детям, внукам, многочисленным друзьям – теперь только Господу Богу известно...

Мама, Мария Евдокимовна, великой труженицей была, все домашнее хозяйство на ней. После любых проказ и придумок Федора, неизменно защищала ребенка, а когда он подрос, приговаривала: "Как Федя скажет, так пусть и будет". Всегда верила в его высокое предназначение. Рассказывала, что особый свет наблюдала, который излучала головка малыша еще в колыбели...

Родители Федора – ровесники, оба с 1917 года. Мама ушла из жизни недавно, а отец жив-здоров, по-прежнему на Азовском море... Всю жизнь трудился простым рыбаком, человек очень скромный, при этом заслуженный – фронтовик! Был трижды ранен и – выжил. Севастополь освобождал и Одессу, брал Вену...

Федор гордится своим отцом, а тот – сыном. Давно смирился с тем, что простых путей он для себя не выбирает. Оттого, наверное, и список достижений такой, что иным бы на несколько жизней хватило. Однажды своей жене Ирине Федор так и сказал: "У меня ощущение, что я прожил триста лет, что я уже старый. Я столько увидел, столько познал и испытал..." Ирина, доктор юридических наук, вздрогнула: она очень боялась, что дальше Федор решит уточнить эту фразу и произнесет сакраментальное: "триста лет одиночества". Нет, он так не сказал...

Понятно, что говорилось так после очередного тяжелого путешествия. Но ведь, как правило, коротко передохнув, Федор забывает о своих "столетиях" и тут же начинает строить новые планы, которые сегодня связаны в основном со священнической миссией.

В 2010 году осуществилась сокровенная мечта путешественника – он стал священником. Именно о такой судьбе для Федора мечтал и Филипп Михайлович. Сам он глубоко верующий человек. И всегда гордился своей профессией рыбака. Называет ее апостольской... Он бы и сам в свое время был не прочь стать священником, да семья большая была – всех кормить надо, на ноги ставить. Кстати, по молодости лет, Федора отправляли учиться в Ленинградскую духовную семинарию, ректором которой в то время был будущий патриарх Московский и всея Руси Кирилл. Даже характеристику у местного батюшки взяли, что было непросто – советские все-таки времена...

В рясе ходил недолго. С кем-то повздорил, слово за слово, ну и пошло. Федя – человек прямой, если что-то покажется ему не по совести, непременно вспыхнет, а погасить тот пожар уже будет непросто. Нечто подобное и тогда случилось. Ему указали на выход. Вспоминая то время, Федор говорил: "Я всегда хотел как-то дозреть до священства... Сперва выучиться, скажем, на моряка, отладить технику рисования, затем путешествовать, а уже только после всего этого стать священником в какой-нибудь маленькой деревеньке... Заслужить как бы право на это. И я учился всему, что приближало мои мечты: морскому ремеслу – в Одессе, художественному – в белорусском Бобруйске..."

Семинария – это уже после срочной службы на флоте было, где Конюхов окончил морскую спецшколу в Калининградской области, а потом выполнял соответствующие задания в Сальвадоре, Вьетнаме, на Кубе.

О военной службе вспоминает лаконично и неохотно: "Главное – никого не убил. Бог берег мою душу...".

СОКРОВЕННАЯ ТАЙНА

В Бога он верил с детства. Семья была верующая. Федор заходил в церковь, научился молиться. В школе из-за этого случались разлады. Например, учительница по литературе однажды заявила, что Бога – нет. Федя страшно был возмущен: "Неправда! Да у меня и родители, и дедушка верят...". Та лишь махнула рукой: "Что с них взять – темные люди". – "А Пушкин тогда какой – тоже темный? – нашелся сметливый мальчишка. – Он же был глубоко верующим человеком, и Чехов такой же, и Достоевский... Да все классики русской литературы верили в Бога". Конюхов много читал и знал о вере писателей классиков не понаслышке. "Федя, не дерзи, выйди из класса!" – прозвучал приговор, положивший конец дискуссии.

То же самое происходило на уроках физики и химии, когда он начинал утверждать, что и Ломоносов был верующим, и Менделеев... При этом еще и выводы делал: "Может быть, бесценные таланты как раз от Бога?" В ответ на столь радикальные в те времена гипотезы пытливого отрока, приговор всегда звучал неизменный: "Вон из класса!" – "Ну, и пожалуйста, – отвечал Федя, – лучше на море пойду, чем с вами тут ерундой заниматься..."

Рассуждал так: хоть эти люди и учителя, но они молоденькие еще. Не способнее же они Пушкина, не умнее Достоевского!.. В конце пятидесятых вышло второе издание

Большой советской энциклопедии. В одном из томов Федя прочитал: "Иисус Христос – миф", и пришел в замешательство. На каком-то уроке снова руку вверх: "Объясните, пожалуйста: если Иисус Христос – это миф, то почему же мы от Рождества Христова ведем летоисчисление? Неужели все люди на земном шаре обманывают сами себя, живут по мифу? Что-то не так – давайте разбираться".

Но делать это в советской школе никто не желал.

И тогда он шел к морю – там искал свою правду.

Впервые о вере Федора я услышал 25 лет назад. Конюхова только приняли в полярную экспедицию "Комсомольской правды", которую возглавлял отважный математик Дмитрий Шпаро. Парни прославились на весь мир беспримерным по тем временам лыжным переходом по дрейфующим льдам на Северный полюс. Но это было сделано днем (как известно, в Арктике он длится несколько месяцев). Теперь же мы летели на "СП-26", к месту старта новой экспедиции на Полюс относительной недоступности, в январе – а это разгар полярной ночи. В иллюминаторе лишь сонные звезды в морозном мареве...

Федор был страшно рад, что оказался в компании лыжников-экстремалов. Поэтому, когда я во время многочасового перелета попросил его рассказать о себе, новичок сделал это с большим удовольствием. Немало интересного я узнал о предыдущих походах нового участника экспедиции, которые он совершал не только на лыжах, но и на яхтах, собачьих упряжках... Под конец нашей первой беседы, когда самолет уже шел на посадку, традиционно спросил: что придает ему уверенности в успехе предстоящего и необычайно тяжелого путешествия?

Федор настороженно осмотрелся и поманил меня в дальний конец салона "Ан-24". Ходить уже было нельзя, но мы все равно прошли. И вот там, в полутемном углу, отвернувшись от всех, мой новый знакомец полез за пазуху, достал серебряный крестик и показал мне. "Вот с этим, – прошептал Конюхов, – я ничего никогда не боюсь".

Я оторопел. Время было советское, я – журналист главной комсомольской газеты страны, Федор – новоиспеченный участник экспедиции той же газеты, куда его, кстати говоря, в последний момент брать не захотели, но он с таким темпераментом всех убеждал, что без него всем худо придется, что самые отчаянные головы призадумались и согласились с его энергичными доводами. Федора взяли в Арктику, вывели на широкий простор, о чем, кстати, не пожалели.

...Крестик Федор быстро поцеловал и тут же снова припрятал. Сказал, что от деда. Попросил меня пока не писать об этом. Вот дойдут до Полюса недоступности, вернутся назад, тогда и можно, наверное, будет раскрыть все секреты...

Чистая, наивная душа Федора верила, что и такое возможно.

До Полюса недоступности в условиях полярной ночи на лыжах они, как известно, дошли благополучно. И дальше, до "СП-27", тоже. Но всех секретов успеха отчаянных смельчаков мы тогда, разумеется, не раскрыли. На следующий год Федор собирался путешествовать с канадцами по Баффиновой Земле, а затем, в составе международной группы того же Димы Шпаро, совершать трансарктический лыжный переход по маршруту СССР – Северный полюс

– Канада. Узнай кто-то там, на советском верху, что один из участников экспедиции вместо красного флага и комсомольского значка повсюду носит с собой православный крестик, разразился бы страшный скандал.

Но никто тайну Федора Конюхова так и не узнал...

ЛИМИТОМ РИСКА РАСПОРЯЖАЕТСЯ ВСЕВЫШНИЙ

Весной 1990 года он устроил первый в истории России одиночный поход к Северному полюсу. Стартовал с мыса Локоть острова Средний, полюса достиг за 72 дня.

– Интересно, какими словами ты своего деда поминал, когда шел по торосам – это же каторжный труд, да к тому же опасный?! – спросил я его недавно.

– Только хорошими. Дед оказал мне в жизни неоценимую помощь – он подарил мечту. Дело в том, что при рождении человека Господь каждому дает определенный талант, как бы указывает своим перстом. Очень важно взрослым, которые находятся в это время рядом с ребенком, увидеть и правильно это понять. Всю жизнь, особенно в экспедициях, я благодарю своего деда и за крестик, который он мне подарил – с шеи своей его никогда не снимаю. Идешь по льду, а он гнется под лыжами, не приведи Господь, треснет. На мне же здоровенный рюкзак, да еще нарты с грузом привязаны – это не камень на шее, а гора настоящая. Мысленно крестик целуешь и молишься неустанно: "Господи, Иисусе Христе, помилуй меня, грешного, спаси и сохрани меня!.."

Наверное, еще и поэтому Господь хранил меня во всех экспедициях, а порой и напрямую спасал.

– Мог бы припомнить конкретный случай?

– Таких случаев было немало. В том же походе на Северный полюс, уже совсем недалеко от заветной цели, я едва сошел с торосов на лед, как оказался по грудь в воде. Единственное, что считанные мгновения удержало меня на плаву, был раздувшийся вдруг рюкзак и нарты, которые как никогда своевременно застряли в торосах. Это позволяло мне не уйти сразу и окончательно на дно океана. "Господи, – возопил я, – за что?" Мысленно обратился к святым апостолам Петру и Павлу, покровителям путешественников, рыбаков и охотников: неужели не позволите мне исполнить задуманное? До полюса ведь рукой подать – позади столько мучений. Неужели все было напрасно? К счастью, я был услышан: Господь послал мне еще несколько секунд на то, чтобы я успел дотянуться левой рукой до края льдины и вцепиться в нее мертвой хваткой, а правой перехватить ремень, связывающий меня с нартами, и подтянуться. Мощный прилив сил, посланный Богом, позволил мне окончательно вытянуть из воды свое тело и отползти на прочную льдину.

– И на яхте, я слышал, ты тоже тонул... Помнишь, рассказывал, как в одну из таких минут явился к тебе святой Николай Чудотворец? Ты и в правду видел его собственными глазами?

– Все мои путешествия – это не столько романтика, хотя и она присутствует непременно, но главным образом риск смертельный...

Да, конечно, я виделся и говорил со святым Николаем неоднократно. А когда ураган "Даниэль" перевернул мою яхту, святой не покидал меня все те страшные ночи и дни. Это случилось во время перехода из Франции в Америку на старте гонки "Around Alone". 130 миль в час была сила ветра – ураганом смерти называют еще "Даниэль", выжить в такой обстановке на яхте, которая была у меня, нереально. Я оказался в кромешной тьме, по колено в воде, перемешанной с вылившейся из канистры соляркой. Ощутил себя где-то в аду, но живым пока... Понял, что долго так не протяну, и решил использовать свой последний шанс – перебраться на спасательный плот. При попытке его развернуть ветер оборвал трос, и мой плот улетел в океан, а меня тут же выбросило за борт. Спасся опять же чудом – каким, понять до сих пор не могу. Но на яхту я все же вскарабкался. И не сразу понял, где хуже: в кипящем океане или на погибающем судне: тут я просто захлебывался от соленого воздуха с соляркой. Страшно хотелось пить, и я стал просить Господа хотя бы глоток воды перед смертью... Но воды не было, и тогда я закричал: "Господи, забери меня, но только не дай умереть такой смертью!" На глаза попался кухонный нож – сын Оскар купил для меня, чтобы удобнее было чистить рыбу. Я схватил нож и прицелился острием прямо в сердце. Но тут оказалось, что убить себя я этим ножом не смогу, потому что он сломан. Кто и как совершил такую диверсию, я до сих пор понять не могу: ну, не от удара же в грудину он сломался!..

После вспышки сумасшествия я сумел взять себя в руки. Постарался успокоиться, насколько возможно. Потом забился в угол, где спал, прижал к себе иконку Николая Чудотворца и трое суток, молясь, ждал исхода. Вот тогда я и услышал музыку, похожую на необычный шепот. Увидел вокруг мягкий свет и темные глаза, которые спокойно смотрели на меня... Я стал молиться и старался не прекращать эту сложную и тяжелую работу ни на минуту. С рассветом третьего дня яхта начала подниматься, тогда ее и обнаружил корабль береговой охраны США...

Вообще-то, я трижды переворачивался на яхтах. Однажды вместе с женой и сыном... Но как видишь – живой.

– Господь Бог тебя, несомненно, любит и оберегает на земле для каких-то новых свершений. Это, конечно, чудесно. Но ты же знаешь, что у всего есть свой предел, тем более, когда речь заходит о риске для жизни. Может, хватит испытывать судьбу?

– Каждый раз, отправляясь в новое путешествие, я молю Господа продлить мне мой лимит риска. Только Всевышний способен на это.

Священником я, главным образом, стал для того, чтобы молиться за плавающих и путешествующих. Обратился однажды к Патриарху Кириллу с вопросом: почему нельзя построить либо из старых выделить несколько храмов специально для тех, кто проводит значительную часть своей жизни в пути? Сделать так, чтобы там служили священники, которые бы разбирались в перипетиях их жизни, а, возможно, и сами бы занимались тем же? А главное – чтобы искренне и горячо молились за странствующих, а те бы, в свою очередь, возвратившись домой, могли бы в любой момент прийти в свой храм и воздать должную благодарственную молитву... Патриарх мне ответил: "Почему же нельзя? Нужно! Вот тебе и надо быть организатором этого дела – пастырем всех путешествующих".

– Поздравляю, теперь ты им станешь – точно!

---

ИЗ ДОСЬЕ "ДВ"

Федор Филиппович Конюхов родился 12 декабря 1951 года на берегу Азовского моря в семье рыбака. Закончил две мореходки (штурман-навигатор, судовой механик), художественное училище, учился в семинарии.

Первый дерзкий поход осуществил в 15 лет: пересек Азовское море на рыбацкой весельной лодке. С тех пор все время в пути. К настоящему времени совершил более пятидесяти уникальных экспедиций и восхождений, является единственным человеком в мире, который достиг пяти полюсов Земли – самых труднодоступных точек планеты. Это – Северный (трижды – на лыжах) и Южный географические полюса. Полюс относительной недоступности в Северном Ледовитом океане, Эверест (полюс высоты), мыс Горн (полюс яхтсменов). Первый россиянин, которому удалось выполнить программу "Большой шлем" (Северный полюс. Южный полюс, Эверест).

Капитан дальнего плавания, яхтенный капитан. Совершил шесть кругосветных плаваний, пятнадцать раз пересекал Атлантику, один раз – в 2002 году – на весельной лодке (мировой рекорд 46 суток 4 часа, в категории "автономно"). Рекордсмен парусной гонки Antarctica Cup Race Track вокруг Антарктиды в классе яхтсмен-одиночка. Заслуженный мастер спорта. Занесен в энциклопедию "Хроника человечества". Действительный член Российского географического общества. Член Союза художников и Союза писателей России. Награжден орденом Дружбы народов, премией UNEP "GLOBAL 500" за вклад в защиту окружающей среды. Обладатель приза ЮНЕСКО "За честную игру". 19 декабря 2010 года рукоположен во священники Русской Православной Церкви. Женат. Супруга Ирина – доктор юридических наук. Имеет двух сыновей и дочь, а также семь внуков.