"Труд:" Вагиф Гусейнов. Назрели перемены. В этом иранские консерваторы согласны с реформаторами. (Итоги февральских выборов в меджлис в Иране)

Гусейнов Вагиф, директор Института стратегических оценок и анализа, главный редактор журнала "Вестник аналитики".

Со времени исламской революции в Иране 1979 года радикальные преобразования, религиозные догмы и броские революционные призывы первых лет сменились эволюционными процессами, направленными на укрепление государства, развитие его экономики и социальной сферы. Сегодняшние процессы в Иране развиваются под знаком соперничества консерваторов и реформаторов, причем последние явно берут верх.

Результаты прошедших в стране 20 февраля выборов в меджлис, на которых консервативное крыло иранского политического спектра одержало убедительную победу, казалось бы, опровергают такой вывод. Действительно, по сравнению с его прошлым составом, в котором реформаторы имели около 70 процентов голосов, ситуация поменялась на противоположную. Теперь уже свыше 70 процентов мест в меджлисе контролируют консерваторы. Но их победа стала возможной лишь потому, что реформаторы так и не оправдали ожиданий населения в том, что касается повышения уровня жизни, улучшения социальной инфраструктуры (трагедия в Баме показала всю ее слабость), развития гражданских прав и свобод. И все же надо говорить не столько о победе консерваторов на этих выборах, сколько о поражении (скорее всего, временном) реформаторов и явном стремлении иранского общества к назревшим переменам.

Дело еще в том, что разница между консерваторами и реформаторами не столь уж велика. Необходимость политических реформ, секуляризации (хотя бы частичной), без чего невозможно обеспечить экономический рост, осознают представители обеих группировок. Тем более что сложившийся в Иране политический режим, сочетающий теократическую и демократическую формы правления при преобладании исламского права, за прошедшую четверть века показал свою недостаточную эффективность и слабую приспособленность к реалиям современности. Режим эволюционирует, но довольно медленно и не поспевает за динамичными глобальными процессами в политике, экономике, информатизации. Бюрократизация режима, его инерционность существенно тормозит реформы. Сами консерваторы вынуждены считаться с настроениями общества, и в их среде все больший вес приобретают прагматики. Не исключено, что именно они пойдут на назревшие преобразования в стране, поскольку реальная власть находится в их руках.

Наконец, в правящей элите нет особых расхождений относительно стратегического курса страны на перспективу. Претерпевает изменения, в частности, и прежний внешнеполитический курс Ирана. Страна выходит из самоизоляции. Иранское руководство по сугубо прагматическим соображениям проводит политику, направленную на то, чтобы Иран занял достойное место в мировом сообществе, на взаимовыгодное сотрудничество с другими странами. Уже сегодня можно говорить, что во внешней политике Иран постепенно переходит от экспорта исламской революции к импорту технологий.

В последнее время появились признаки того, что Тегеран намерен сокращать поддержку ряда зарубежных исламских и особенно шиитских группировок, которых Запад относит к экстремистским. Конструктивную роль он играет в Афганистане, и особенно в Ираке, где велико его влияние в шиитской общине. Недавно Тегеран согласился на ряд мер, делающих его ядерные программы открытыми. В частности, предоставил полное досье о развитии ядерной энергетики и подписал дополнительный протокол к Договору о нераспространении, что позволяет МАГАТЭ оперативно проводить инспекции его объектов без предварительного уведомления.

Однако США не намерены закрывать вопрос о ядерных программах Ирана, тем более что, как считают в МАГАТЭ, Тегеран в докладе о своих ядерных программах допустил определенные неточности и умолчания. Поэтому однозначно ответить, станет ли Иран очередной мишенью силовой политики США, нельзя. Вашингтон намерен, по-видимому, придерживаться курса на постепенное размывание нынешнего иранского режима изнутри, на смену режима относительно мирными средствами, во всяком случае, без нанесения массированных ракетно-бомбовых ударов. Опора будет делаться на внутреннюю оппозицию режиму, использование различного рода подрывных факторов, в том числе с применением возможностей спецслужб, а также этнонациональных проблем (Южный Азербайджан).

Что касается интересов России, то они заключаются в том, чтобы Иран - один из основных наших торговых партнеров и политически лояльный сосед, оставался стабильным государством с процветающей экономикой. Совершенно не в интересах России, чтобы Иран стал обладателем ядерного оружия, которое, кстати, отнюдь не поднимет резко уровень его собственной безопасности. С другой стороны, для России неприемлемо любое силовое вмешательство США в этой стране. Последствия его были бы для РФ намного более тяжелыми, чем последствия войны в Ираке. И не только в экономике. Война в Иране привела бы к дестабилизации обстановки не только на Ближнем Востоке, в странах Центральной Азии и Закавказья, но и в южных регионах России.

Труд, №070, 16 апреля 2004 г.