Несколько лет назад я был приглашен в Саранск, где 4 часа рассказывал учителям о том, что такое жития святых как литературный жанр и исторический источник. После лекции одна из слушательниц задала мне вопрос: "Правда ли, что святитель Николай и Санта Клаус – это один и тот же человек". Из всего богатства житийной литературы и множества православных святых эта женщина захотела узнать лишь об одном подвижнике. Поразительным образом на Руси именно святитель Николай, живший задолго до появления нашей родины на карте совсем в другой части планеты, стал для русского человека самым родным христианским святым. О нем слагали легенды и сочиняли сказки, он был помощником и покровителем "всех усталых в чужом краю".
Народное сознание во все времена складывает причудливые истории о святых, в которых христианство тесно переплетается с языческими мотивами, а историческая достоверность приносится в жертву народным чаяниям. Легенды о святителе Николае не имеют ничего общего с его житием, записи этих бесхитростных историй рисуют нам образ не епископа, который мудро управляет Церковью, а простого человека, готового всегда прийти на помощь в трудную минуту.
Один из самых известных фольклорных сюжетов рассказывает о том, почему у святителя Николая два праздника в году (22 мая и 19 декабря), а у Касьяна (Иоанна Кассиана – одного из основателей западного монашества, жившего в IV-V вв.) – 1 раз в 4 года (29 февраля).
Осенью у мужика в деревне ломается колесо на телеге, и она застревает в грязи. Мимо проходят двое святых – Касьян и Никола. Мужик просит их помочь вытащить воз, но первый отказывается помочь крестьянину, поскольку боится запачкать "райскую одежду", а Никола, зайдя в самую грязь, вызволяет нехитрое богатство просящего. После этого оба святых возвращаются на небо, встречаются с Богом и пересказывают Ему эту историю, а Господь награждает их в соответствии с проявленным милосердием.
Перед нами типичный сказочный сюжет "чудесной помощи", который пытается объяснить причину столь разного почитания двух праведников христианами. Примечательно, что исторические прототипы этой легенды являются почти современниками (Иоанн Кассиан рождается в 350 году, а святителю Николаю житие приписывает участие в I Вселенском соборе 325 года). Но для тех, кто рассказывает эту историю, важна не историческая или христианская подоплека событий, а конкретный поступок каждого из героев, по которым они противопоставляются друг другу.
Еще более интересное сопоставление предлагает нам история о святителе Николае, пророке Илье и мужике, который почитал Николу, но не почитал Илью. Раздосадованный Илья-пророк трижды пытается навредить крестьянину, но трижды терпит поражение от мужика, которому подсказывает Никола. Сперва Илья хочет побить поле мужика градом, но тот успевает его продать священнику Ильинской церкви. Затем Илья, исправляя свою ошибку, дарует на том поле богатый урожай, но мужик успевает выкупить поле за полцены у попа обратно. Далее Никола советует мужику молотить не больше одного снопа зараз, и тот, вопреки стараниям пророка Ильи, получает с поля высокий урожай. Кончается это сказание тем, что двое святых под видом странников идут по Руси и встречают того самого крестьянина, который несет большую свечку для Ильи Пророка, и совсем меленькую для Николы. Илья сменяет гнев на милость, и человек начинает жить в богатстве, почитая обоих святых.
Эта легенда показывает, что любимые народом святые спокойно могли ходить по русской земле и, подобно античным богам и героям, вмешиваться в ситуацию и менять судьбу человека. За каждым персонажем были закреплены определенные функции: Никола – первый заступник, с мужицкой хитринкой и способностью выкручиваться из любой ситуации, Илья – строгий, но справедливый герой, ревностно следящий за своим почитанием и наказывающий или награждающий человека по своему желанию.
Иногда святитель Николай становится в легендах совсем простым и сказочным персонажем.
Существует сказание о жадном попе Никольской церкви, который ударил икону святителя Николая ключами от храма и потребовал увеличить его доход. После этого поп запер церковь и пошел странствовать. Ему повстречался старичок, с которым они вместе отправились в дальнейший путь. По дороге странники решили перекусить, и у старичка оказались чудесные просфорки, которые никогда не исчезали. Ночью священник тайно их съел, затем долго не признавался в содеянном, даже перед лицом смерти. Священник неудачно лечил царскую дочь, и его должны были повесить, если бы не заступничество старичка. Лечение заключалось в том, что царевну сперва рубили на куски, потом промывали их в чане с водой, а затем старичок соединял части воедино, и принцесса становилась здоровой. При этом поп в легенде брал большее вознаграждение за исцеления, а в случае неудачи все сваливал на спутника. Лишь в самом конце рассказа, после чудесного спасения от смерти поп признается в краже. Это происходит только тогда, когда старичок начинает делить заработанные деньги на троих (себе, попу и тому, "кто просвирку съел"). После мягкого вразумления спутник отдает священнику все деньги и призывает не бить образ святителя Николая ключами.
Даже в сказках с исцелением царевен Никола остается помощником человека, причем это заступничество оказывается недостойному попу, который не вразумляется в самых разных ситуациях. Эта история плохо сочетается с житийной легендой о пребывании святителя Николая на Вселенском соборе и заушении им Ария, но зато полностью соответствует народному представлению о Николе, которое сохраняется до сих пор.
Отдельно стоит сказать об имени святителя Николая в сказаниях. Чаще всего он передается обрусевшей формой "Никола" ("Мыкола" – в украинских вариантах). Здесь мы можем наблюдать влияние старообрядческого представления о том, что Николай – есть кощунственное искажение имени святого, поскольку последний слог "лает" на подвижника.
Что же касается ответа на вопрос о Санта Клаусе, то когда-то это образ действительно был связан со святителем Николаем. Из жития святителя Николая известно, что он творил тайную милостыню и помог отцу выдать замуж трех дочерей. В Европе милостивый святой Николай, превратившись в Санта Клауса, стал приносить подарки. Постепенно образ Санта Клауса стал терять христианское наполнение, превратившись в рождественского деда, а затем в символ предрождественских распродаж и одной крупной компании по продаже напитков. В наши дни уже мало кто связывает дедушку с эльфами, оленями и окладистой бородой со скромным епископом Мир Ликийских, который стал для русского человека не просто почитаемым святым, но настоящим членом семьи, чей образ висит почти в каждом доме.
Источник: Татьянин день
