Где нет ответственности, нет и прощения

История с Pussi Riot получила мощное паблисити. Несмотря на явно ксенофобские действия "пуссириоток", на их стороне сейчас играет медийный и идеологический истеблишмент. Слишком уж удобно вписывается происшедшее в знакомую жанровую схему. Слева жрецы насилия, справа певцы свободы. В основе всего конфликт творца и власти. Долой полицейщину, вся власть художникам и поэтам! Занавес. Обморок.

Все понятно. И страшно далеко от реальности.

Мы упорно не хотим вспомнить, что весь этот спектакль в исполнении более взрослых товарищей мы уже наблюдали. Раньше он назывался выставкой "Осторожной, религия!" в Сахаровском центре. А еще "рубкой икон" в исполнении тоже большого художника Авдея Тер-Оганьяна. Но вот что любопытно. Тогда нам говорили: не хотите – не смотрите, идите в свой храм. И вот мы в храме. Но что это: "сакральное" пространство художника простирается до алтаря включительно?

Так передвигается моральный "фронтир". Вчера еще были на нейтральной территории, а сегодня пришли в главный храм страны. Конечно, не девушки-феминистки, а те, кто много месяцев подряд поддерживает и направляет антицерковную кампанию. В этой атмосфере и стало возможно осквернение ХСС. Давайте все же видеть лес за деревьями.

Певцы свободы, говорите? Излюбленный лозунг самих "пуссириоток" – "феминистский хлыст для России". Их первый музыкальный альбом назывался "Убей сексиста!" (а дедушку Фрейда вышвырнуть из могилы не пробовали?)

"Панк-молебен"? Чем-чем, а "молебном" поведение Pussi Riot назвать нельзя, в лучшем случае это пародия. Или, как написал Максим Соколов, "комсомольский кошачий концерт". Как в 1920-е.

То же и с правом художника. Надо собраться с силами и признать: никакие эстетические горизонты девушки расширять не собирались. Речь шла о банальном оскорблении чувств верующих. Еще недавно на Болотной и Сахарова мы слышали голоса за отмену 282-й статьи. Сегодня они поутихли. Но давайте, покуда эта злополучная статья существует, применять ее ко всем одинаково. Или уж ни к кому. Избирательное правосудие дурно пахнет.

Вот только, пожалуйста, не говорите о жестоковыйности.

Православной общественности не нужны "срока" и прочие "кары". Но нужно признание факта преступления. Почему? Потому что случившееся имеет силу прецедента. Антицерковную кампанию в стране необходимо прекращать.

Осквернение храма должно быть признано оскорблением по конфессиональному признаку, а верующие – гражданским субъектом с правом на защиту. Этим социальный аспект ситуации исчерпывается. Дальше – простор для милосердия (ненавидь грех, но возлюби грешника).

Есть десятки способов оставить девушек на свободе, от условного срока до помилования. Этим пусть и займутся юристы.

Но помилован может быть только тот, кто осужден. А прощён может быть только тот, кто раскаивается в содеянном и просит его простить.

Где нет ответственности, нет и прощения.