Как большевики боролись с голодом, но уничтожали Церковь

19 марта 1922 года В.И. Ленин пишет секретное письмо "членам Политбюро о событиях в г. Шуе и политике в отношении церкви". В истории Церкви ХХ века найдется мало документов, имевших столь кровавые последствия для верующих. Ленинский текст был сигналом для открытого наступления на верующих и превращению их в одного из главных врагов советской власти.

С этого момента большевики стали открыто выносить из храмов священные сосуды, демонстративно вывозить награбленные ценности на грузовиках, преследовать и расстреливать христиан, осмелившихся защищать свои святыни. Непосредственными жертвами кампании стали известные московские священники, митрополит Петроградский Вениамин (Казанский), расстрелянный по ложным обвинениям, и Патриарх Тихон.

Арест святителя Тихона был связан с его воззванием к верующим от 28 февраля 1922 года с призывом защищать священные сосуды от поругания. В 1923 году Владимир Маяковский чеканными фразами сформулировал тот образ врага, который большевики старались сделать из Церкви:

Тихон патриарх,

прикрывши пузо рясой,

звонил в колокола по сытым городам,

ростовщиком над золотыми трясся:

"Пускай, мол, мрут,

а злата –

не отдам!"

Чесала языком их патриаршья милость,

и под его христолюбивый звон

на Волге дох народ,

и кровь рекою лилась –

из помутившихся

на паперть и амвон.

Гениальный поэт вместе с большевиками напрасно клеветал на святителя Тихона. Маяковский в эпиграфе к стихотворению обрывает на полуслове цитату святителя и немного ее искажает: "Мы не можем дозволить изъятие из храмов".У читателя может сложиться впечатление, что Патриарх действительно не хотел отдавать ни копейки денег на помощь несчастным. Но на самом деле все было совсем наоборот.

23 февраля 1922 года выходит "Распоряжение секретаря ЦК РКП В.М. Молотова губкомам РКП об активизации кампаний по изъятию церковных ценностей", в котором говорится о том, что для советской власти была недопустимой добровольная сдача ценностей верующими и духовенством: "Кампания по изъятию ценностей из церквей ведется слишком слабо и вяло. Часть духовенства пошла на некоторые уступки, Но если в движение не будут вовлечены значительные рабочие и крестьянские массы, это духовенство может выйти политическим победителем". Молотов откровенно заявляет, что власть сделает все, чтобы Церковь не смогла добровольно помочь голодающим и была ограблена.

Против этой политики власти и выступил Святейший Патриарх Тихон. В своем Воззвании он рассказал о том, что Церковь помогала голодающим: она обратилась к главам христианских Церквей, разрешила изымать ценности, не имеющие богослужебного употребления, организовала Всероссийский Церковный Комитет помощи голодающим. Единственное, на что Патриарх не мог согласиться – это на изъятие священных сосудов: "Мы не можем одобрить изъятия из храмов, хотя бы и через добровольное пожертвование, священных предметов, употребление коих не для богослужебных целей воспрещается канонами Вселенской Церкви и карается Ею как святотатство".

Советской власти не нужна была Церковь, помогающая умирающим от голода, ей нужен был образ врага, ей нужно было уничтожить Церковь, о чем Ленин прямо говорил в своем письме о событиях в Шуе. Поводом для его написания стал протест верующих 15 марта 1922 года, которые не допустили изъятия ценностей из собора. Красноармейцы стали стрелять из пулемета. 4 человека были убиты, 15 ранены. В этот момент глава советского государства и пишет секретное письмо членам политбюро, суть которого можно сформулировать двумя словами: "Раздавить гадину".

Ленин использует массовый голод для последнего наступления на Церковь: "Именно теперь и только теперь, когда в голодных местах едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и потому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией, не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления".

Ленин и Троцкий полагали, что изъятие ценностей даст около трехсот миллионов золотых рублей, которые большевики совсем не собирались использовать для помощи голодающим (профессор О.Ю. Васильева в своей работе "Красные конкистадоры" пишет, что к лету 1922 года большевики передали на нужды голодных лишь 2 млн золотых рублей). Большевики несколько ошиблись в своих расчетах, но зато практически открыто уничтожали святыни и продавали их за границу по бросовым ценам. Продавцов не сильно интересовала художественная ценность изделий, которые сбывали, в буквальном смысле, слова "на вес".

В своем письме Ленин откровенно говорит о том, что задачи изъятия ценностей – экономическая (обеспечить себя деньгами, чтобы укрепить власть и вести международную политику по признанию РСФСР на конференции в Генуе) и политическая: "Мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий".

Большевики почти выиграли сражение с "черносотенным духовенством", к которому они относили всех пастырей, которые защищали святыни от поругания. Чтобы читатель мог себе представить ценность евхаристических сосудов, приведем только один пример из замечательной статьи протоиерея Георгия Крылова: "Один старик-священник рассказывал, как на коленках оползал всю территорию вокруг церкви – собирал Св. Дары, которые кощунник, украв дарохранительницу, специально разбросал и потоптал".Это уже наше время, в 20-е годы прошлого столетия все было жестче и страшнее.

По прошествии почти ста лет после письма Ленина очень сложно говорить о том, что было бы, если бы план большевиков полностью сработал. Были бы расстреляны все духовные лидеры Церкви? В 1923 году готовился процесс над арестованным Патриархом Тихоном, которому мог быть вынесен смертный приговор. Святителя спасло только активное вмешательство представителей других христианских Церквей и международный резонанс. Возможно, Церковь действительно прекратила бы свое существование на несколько десятилетий, но и то, что удалось сделать советской власти, едва не уничтожило Православие в России. В 1922 году при активном участии Льва Троцкого и Евгения Тучкова на сцену выходят печально известные вожди обновленчества, которые после ареста Патриарха Тихона пытаются захватить власть в Церкви и фактически становятся виновными в расстреле митрополита Петроградского Вениамина. Впрочем, о роли обновленцев в деле "борьбы с голодом" мы поговорим отдельно.